Тайна рукописи - Карен Монинг

– Я посмотрю, что можно сделать, – холодно ответила я.

Мне удалось собраться за двадцать минут.

Мои подозрения по поводу здания, стоящего за магазином, полностью оправдались: это и был гараж, а Иерихон Бэрронс был очень богатым человеком. Думаю, торговля книгами и сувенирами – невероятно прибыльное дело.

Из коллекции автомобилей, заполнявших гараж так, что глаза разбегались, он выбрал сравнительно скромный черный «Порше-911 Турбо», под капотом которого ждали своего часа пятьсот пятнадцать лошадиных сил. Автомобиль, казалось, довольно заурчал, когда Бэрронс вставил ключ в замок зажигания, находившийся не с той стороны рулевого колеса, и повернул его. Да, я разбиралась в машинах. И любила быстрые, красивые автомобили, и мурлыканье изящного, дорогущего «порше» отдалось в каждой косточке моего двадцатидвухлетнего тела.

Бэрронс опустил крышу и повел машину довольно быстро, с четко выверенной профессиональной агрессивностью управляя автомобилем, который способен разогнаться с нуля до ста километров за три и шесть десятых секунды.

Мы пролетали квартал за кварталом, Бэрронс почти не глядя управлялся с переключением передач, пока мы пробирались в потоке транспорта и тормозили на светофорах. Проехав окраины Дублина, он убрал крышу. Мы мчались наперегонки с ветром под почти полной луной. Воздух был теплым, небо усыпано бриллиантами звезд, – при других обстоятельствах я бы наслаждалась поездкой.

Я взглянула на своего спутника. Кем бы он ни был – еще одним ши-видящим или просто здоровенной занозой в пету... в заднице, – сейчас Бэрронс был просто человеком, который наслаждался красотой момента, управляя мощным автомобилем и мчась по пустынной дороге в кажущейся бесконечной ночи.

– Куда мы едем? – Мне пришлось кричать, чтобы он услышал меня сквозь шум ветра и работу двигателя.

Не сводя глаз с дороги, за что я была ему благодарна, поскольку мы мчались со скоростью сто шестьдесят километров в час, Бэрронс прокричал в ответ:

– В этом городе есть три основных игрока, которые тоже ищут эту книгу. Я хочу знать, нашли ли они хоть что-то. А вы станете моей охотничьей собакой, мисс Лейн.

Я посмотрела на часы на приборной панели.

– Два часа ночи, Бэрронс. Что ты собираешься делать? Взломать дверь, пробраться внутрь и ползать по дому, пока в нем все спят?

Да, моя жизнь в последнее время стала абсолютно сюрреалистической: если бы он ответил утвердительно, то, думаю, первой моей репликой стал бы не протест, а жалоба на то, что он заставил меня переодеться в одежду, совсем не подходящую для краж со взломом. На высоких каблуках и в короткой юбке неудобно убегать от полиции или вооруженных собственников.

Он немного притормозил, и теперь мне было лучше слышно.

– Нет, они полуночники, мисс Лейн. И они так же не прочь встретиться со мной, как я не прочь встретиться с ними. Мы любим точить друг о друга когти. Однако у них нет вас.

По его губам скользнула слабая улыбка. Бэрронс был весьма доволен своим секретным оружием, которым являлась моя скромная персона. Внезапно меня посетило неутешительное видение моего будущего: меня водят повсюду, непрерывно спрашивая, словно коммивояжеры, распространяющие «Веризон»: «Вас не тошнит?»

Иерихон нажал на газ, и следующие десять минут, или около того, мы проехали в тишине, затем автомобиль свернул на дорогу, ведущую к обнесенному высоким забором поместью. После проверки, учиненной двумя затянутыми в светлую униформу и предельно официозными охранниками, которые после тихого телефонного звонка открыли перед нами огромные железные ворота, наш автомобиль промурлыкал по длинной извилистой дороге, с обеих сторон обрамленной старыми деревьями.

Дом, оказавшийся в конце нашего пути, производил впечатление странного анахронизма в окружении древности. Здесь должен был возвышаться средневековый особняк, но его, по-видимому, снесли, заменив широкой, холодной, ярко освещенной прожекторами конструкцией из металла и стекла, ну просто встреть-меня-Джетсон[15]. Прозрачные переходы соединяли пять этажей, которые сужались снизу вверх, обрамленные металлом террасы были заполнены мебелью в стиле Нью Эйдж[16], на которой явно неудобно было сидеть. Ну что ж, признаю, я старомодный человек. Я предпочитаю крытые веранды с белой ивовой мебелью, качелями по краям, медленно вращающимися вентиляторами под потолком, оплетенными плющом решетками и густыми папоротниковыми зарослями под цветущими магнолиями. А это место казалось мне слишком вычурным и неуютным.

Когда мы вышли из машины, Бэрронс сказал:

– Попридержите свое остроумие и постарайтесь не коснуться никого из нелюдей, мисс Лейн.

Я чуть не подавилась нервным смешком. Что случилось со старыми добрыми советами вроде «держаться рядом, взяться за руки и посмотреть по сторонам, прежде чем переходить улицу»?

Я взглянула на Иерихона.

– Не то чтобы я была против, но зачем мне это делать?

– Подозреваю, что Фиона права, – сказал он, – и вы можете оказаться Нулем. Что означает, – вы можете выдать нас, коснувшись руками кого-то из эльфов.

Я посмотрела на свои руки, на розовый лак ногтей, совсем не сочетающийся с моим новым внешним видом. Темный оттенок волос будет гармонировать с более смелыми тонами. Придется пересмотреть свой гардероб и некоторые аксессуары.

– Нуль? – Мне пришлось почти бежать за Бэрронсом, широко шагающим по мерцающему кварцевыми вкраплениями тротуару.

– Старые легенды упоминают о ши-видящих, обладавших возможностью замораживать эльфов, дотронувшись до них руками, останавливать их на несколько минут, лишая возможности двигаться и, может быть, телепортироваться[17].

– Телепортироваться?

– Об этом позже. Помните, о чем я вам говорил, мисс Лейн?

Я взглянула на дом. Похоже, внутри была вечеринка. Люди наводнили террасы: смех, музыка, позвякивание льда в бокалах долетали даже до нас.

– Да. Если я почувствую тошноту, я попрошусь в туалет. А ты меня проводишь до него.

– Очень хорошо. И, мисс Лейн...

Я вопросительно взглянула на него.

– Постарайтесь сделать вид, что я вам нравлюсь.

Когда Бэрронс обнял меня и притянул к себе, дрожь пробежала по моему телу до кончиков пальцев на ногах.

Дом был оформлен в черно-белом цвете. И люди тоже. Будь моя воля, я бы принесла огромную кисточку и прошлась по дому, беспрерывно раскрашивая все подряд в персиковый, розовато-лиловый, розовый, лавандовый, оранжевый и аквамариновый. А эти ребята, похоже, считали, что обесцвеченный мир – это круто. Я решила, что у них поголовная глубокая депрессия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});