Любовь простит - Энн Брайгерс

Она на коленях стояла на полу и, закрыв лицо руками, горько плакала. Плакала так, словно ее душа разрывалась на части.

— Почему… ну за что?.. — донеслось до Арчи.

Он сунул пистолет за пояс и, немного помедлив, шагнул вперед, присел рядом с Мэгги и обнял ее, обеими руками крепко прижав к своей груди. Мэгги сопротивлялась, но не сильнее, чем обиженный ребенок противится родительской настойчивой ласке. Потом спрятала лицо на его груди и стала всхлипывать еще горше.

Арчи казалось, что каждая ее слезинка обжигала, расплавляя какую-то часть его существа. Еще несколько минут назад эта женщина казалась холодной, замкнутой в себе. Лишь теперь он понял: она пряталась от него.

— Ах дурочка, — пробормотал он, целуя ее в макушку. — Не плачь… Ну, пожалуйста, не плачь.

Она заплакала еще безутешнее. Не зная, что еще предпринять, Арчи крепче обнял Мэгги, снова и снова шепча ее имя, чувствуя ее боль и всем сердцем желая взять эту боль на себя.

Он знал, что слезы были не от страха, нет. Эти слезы были из-за него. Это он вызвал их тем, что стал повелевать и приказывать. Неужели Мэгги не понимает, что он боится за нее? А ведь для него это не просто очередное дело — речь идет о жизни дорогого для него человека. Любая ошибка, которую он может совершить, будет стоить Мэгги этой самой жизни. И тогда для нее не наступит завтра — то будущее, которое она так хотела увидеть.

— Об-бе-ща-ай мне, — всхлипнула Мэгги, — обещай мне, — повторила она уже спокойнее.

— Что я могу пообещать тебе? — прошептал Арчи с замиранием сердца.

— Не знаю, — так же тихо откликнулась Мэгги. — Просто что-нибудь. Что угодно. Что не оставишь меня, что дашь мне понять: прошлая ночь многое значит для тебя. Скажи что-нибудь, что помогло бы мне преодолеть страх. Просто поддержи… Обещай не забывать меня…

В Арчи будто вонзили нож. Его руки еще крепче сжали Мэгги. Разве она не понимает, что просит не о малом, а сразу обо всем? Разве не знает, что разбивает ему сердце?

— Я же здесь, милая, я здесь…

И хотя Мэгги ничего не спросила, он чувствовал ее вопрос: «А надолго?» — ответить на который не мог ни ей, ни себе самому.

Арчи прижимал ее к себе, ожидая, когда слезы иссякнут.

Джек не знал, в какой комнате пряталась Мэгги, — все портьеры на окнах были задернуты.

Маленькая, тщедушная, еще не старая вдова в розовом стеганом халате с готовностью рассказала ему о планировке дома Мэгги. Женщина уверяла, что была там всего несколько раз, но помнит все детали. Если войти в заднюю дверь, то кухня будет справа, прямо столовая, а гостиная слева. За гостиной находится тренировочный зал. На втором этаже расположены три спальни, одна из которых выходит на передний двор, хозяйкина — на восток, а комната для гостей — на задний двор. Но чего вдова не могла вспомнить, так это сколько ванных комнат и туалетов располагалось на каждом этаже. Она плавно перешла на болтовню о подаренных ей племянником мексиканских растениях, о черепице, о тысяче ничего не значащих мелочей, и Уоттер засунул ей в рот кухонное полотенце.

Не было смысла оставлять вдовушку в живых, подумал он, когда, без усилий преодолев каменную стену ограды, проскользнул в тень веранды дома Мэгги. Но он ненавидел объяснимые поступки. Позже, когда это уже не будет иметь значения, пусть люди гадают, почему он оставил в живых свидетельницу…

11

У Арчи ныла спина и гудели ноги, но он продолжал обнимать Мэгги, хотя она и перестала плакать. Просто молчала. Уж не уснула ли?

— Извини, — неожиданно услышал он.

— Не извиняйся, это я заставил тебя плакать.

— Не ты. Нет, правда, не ты. Я почувствовала, будто мир рухнул, и не знала, куда деваться.

— Ты можешь всегда рассчитывать на меня, — произнес он, откашлявшись.

— И что же мы будем делать? — после минутного молчания тоненьким голоском спросила Мэгги.

Арчи не понял: то ли она спрашивает о странных взаимоотношениях, которые у них вдруг сложились, то ли об Уоттере. В любом случае ничего определенного он не мог ответить, поэтому сказал:

— Иди умойся. Потом мы спустимся вниз, и я приготовлю кофе.

Он не признался, что, похоже, ближайшие часы выдадутся горячими. Но, прежде чем отпустить ее, добавил:

— Прошлая ночь для меня так много значит… — Сказанное не составляло и сотой доли того, в чем ему хотелось бы признаться Мэгги. Но Арчи больше не мог выдавить из себя ни слова. И так сказал намного больше, чем когда-либо прежде говорил кому-нибудь.

— Ну так продолжим ее…

Арчи прикрыл глаза. Боже, ведь Мэгги прекрасно знает, как сильно он хочет ее.

— Детка, преступник рядом. — Арчи отчаянно взывал к ее здравому смыслу. — Нам необходимо быть начеку. Мы не можем позволить себе предаваться наслаждениям и…

— Нет, можем, — упрямо возразила Мэгги.

И, прежде чем Арчи сумел остановить ее, она потянулась к нему и коснулась губами его губ. Он ощутил вкус ее соленых слез, и уже ничто на свете не смогло бы его оторвать от Мэгги.

Страстное желание, охватившее обоих, не имело ничего общего с первым, нежным и сладостным, неторопливым обладанием друг другом. Не прерывая страстного поцелуя, они стали срывать с себя одежду.

Арчи уже не помнил себя. В его сознании вдруг возникла безжалостная мысль, что, быть может, он близок с Мэгги в последний раз. Наклонившись к ее твердым соскам, он стал неистово целовать их, теребить языком, кусать… Стоны Мэгги лишь подогревали его пыл. Он должен взять ее. Сейчас же.

Мэгги отвечала с какой-то всепоглощающей, буйной страстью. Они наслаждались друг другом, словно эти минуты были последними в их жизни. Все закончилось так же быстро, как и началось.

— Арчи… Арчи, — отдышавшись, зашептала Мэгги, вкладывая в его имя все свои ощущения, мечты, фантазии.

А он пытался найти самые-самые нежные слова, но сумел только сказать:

— Я никогда не был мастером анализировать чувства, но знай: ты нанесла мне сокрушительный удар.

Мэгги удовлетворенно вздохнула.

— Скажи мне эти слова потом, ладно?

Да, пускай она одна на миллион, но почему ему так трудно выразить свои чувства? Почему он не может даже сам понять их? Арчи криво улыбнулся, подумав: надо оставить в покое Мэгги — пусть разберется в оттенках серого. Ему же следует пребывать среди черного и белого.

— Скажу… если смогу, — ответил он совсем не то, что думал.

— А ты постарайся, — не отставала Мэгги, и Арчи понял, что именно она хотела бы услышать.

— Хорошо, милая, — пообещал он, но даже сам услышал в своих словах нотки сомнения…

Мэгги с наслаждением умылась. Она не чувствовала ничего, кроме облегчения: выплакала все слезы, которые нужно было выплакать, произнесла все слова, которые не могла сдержать. А Арчи своими ласками сказал ей все то, чего не мог сказать вслух. Мэгги поняла, что он скорее умрет, чем даст ее в обиду. Если вдруг Джек проникнет сюда, Арчи погибнет, но не позволит Уоттеру завладеть ею, унизить, надругаться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});