Смерть в шато - Йен Мур

бы на самоубийство. В нем не было humilité[26], ни капли. – Она начинала злиться. – Ричард! Расскажи ему о пальцах.

– Ах, да. Ну…

У комиссара, который из кота, объевшегося сливок, перешел в разряд побитого пса, совсем не образовалось новой информации, особенно той, которая могла бы разнести в пух и прах его собственные выводы. Еще меньшее впечатление на него произвел пострадавший палец Ричарда с крошечной царапинкой, который продемонстрировала ему Валери с целеустремленным взглядом матери-мстительницы, схватившей школьного хулигана.

– Видишь? – спросила она, прежде чем Ричард успел что-либо пояснить.

Было совершенно ясно, что комиссар ничего, вообще ничего не увидел. Зато бросил на Ричарда сочувственный взгляд. Совсем короткий, но в его недрах, как на палочке-карамельке, читалось «я понимаю твою боль».

– И на что я смотрю? – поинтересовался Лапьер таким усталым голосом, что еле-еле выговорил вопрос до конца.

– Порез! – Валери снова подняла палец Ричарда.

– Вы хотите сказать, что он может умереть от потери крови?

– Аргх! Ты, как всегда, невыносим, Анри. Такой тугой. У месье Корбо и Рида Тернбулла были повреждены пальцы.

И снова Лапьер попытался поймать взгляд Ричарда, возможно, в качестве последней мольбы о помощи.

– Мы думаем, что именно так их и отравили.

Комиссар вздохнул.

– Вас отравили, месье?

– Нет, – признался Ричард.

– Пока нет, – добавила Валери, чем несколько нагнала на своего делового партнера страху. Ричард как-то еще не рассматривал подобную вероятность.

– Но, мадам Валери, – комиссар пытался сохранять терпение и взывать к спокойствию, что было, как мог бы сказать ему Ричард, пусть и знавший Валери самую малость, бесполезным занятием.

– Не «Валери» мне тут, – последовал предсказуемый ответ. – Как я вижу, оба мужчины были убиты и каким-то образом отравлены через порез на пальце.

Она победно откинулась на спинку стула, глубоко вздохнула и добавила:

– Вероятно, нервно-паралитическим веществом: рицином, «Новичком», чем-то в таком духе. То, что действует быстро и перегружает дыхательную систему. Скорее всего, это рицин, поскольку его трудно обнаружить при вскрытии.

Настала очередь Ричарда выплюнуть кофе и быстро отставить стаканчик. Вот это новости. Ричард всего лишь заметил физическое совпадение и не думал о чем-то большем, а Валери все перевела в плоскость убийств времен холодной войны. Лапьер перевел взгляд с одного на другого, а затем, словно в поисках хоть какого-го здравого смысла, уставился на Паспарту.

– Я преклоняюсь перед вашим опытом в этой области, – холодно произнес комиссар, – но Рид Тернбулл умер не от рицина, «Новичка» или взрывающихся сигар. И этот чертов павлин – вовсе не тайный убийца, смочивший клюв наперстянкой. – Лапьер пытался сохранять спокойствие. – Месье Тернбулл умер от сердечной недостаточности…

– Ты же сам… – начала было Валери, но комиссар повысил голос:

– …вызванной передозировкой «Силденафила».

На этот раз Лапьер сделал более скромный, но все же торжествующий глоток.

– Я не знаю, что такое «Силденафил», – тихо произнесла Валери, будто разговаривая сама с собой.

– А вы, месье, знаете, что такое «Силденафил»?

Что-то в вопросе подсказывало, что Ричард и правда должен был слышать об этом веществе, но он покачал головой.

– Может, вам больше известно его более распространенное название?

Ричард снова отрицательно качнул головой.

– Это «Виагра», месье, «Виагра».

Первой мыслью Ричарда было: «Вот хам». Не то чтобы его мужскую гордость приходилось часто отряхивать от пыли, но всему есть предел.

– «Виагра»? – скептически повторила Валери. – Через палец?

– Едва ли, мадам. Нет. – Комиссар опять повернулся к Ричарду. – Вы не знали, что «Виагра» может убить?

– Не знал, конечно! – рассмеялась Валери, которая мыслями была уже где-то далеко. – Вряд ли он страдает теми же проблемами, что и ты, Анри.

Такая резкость была не в характере Валери, и не то чтобы она хотела по-настоящему задеть, но сказать, что фраза стала для комиссара Анри Лапьера ударом, значило ничего не сказать. У бедняги сделался такой вид, будто его только что переехали, а потом вынули душу и хорошенько ее отметелили.

– Вряд ли, – тихо произнес он, уцепившись за единственный положительный момент в недипломатичной прямоте Валери.

Ричард часто ретировался подальше от собственных домашних стычек и определенно чувствовал себя неловко, присутствуя при этой. Эта беседа вызывала ряд вопросов, но в основном Ричарда вновь одолели размышления о том, какой не подходящей друг другу парой были эти двое. Валери упоминала, что они познакомились в полицейском колледже, но история все равно казалась неправдоподобной. Флегматичный будущий полицейский и пленительная будущая охотница за головами. Казалось, у них нет абсолютно ничего общего, но вот они сидят и публично обсуждают свои постельные дела. Или, скорее, Валери публично комментирует их постельные дела, а комиссар страдает от унижения.

Ричард решил вернуть разговор в нужное русло:

– Если Тернбулл умер от сердечной недостаточности, вызванной приемом «Виагры», значит ли это, что он был… ну, понимаете…

– Блестяще, Ричард! Конечно! Но с кем?

Лапьер явно обрадовался смене темы.

– Мы пока не знаем ответа на этот вопрос, – снова заговорил он официальным тоном. – Не уверен, что это имеет значение. Любой médecin legiste[27] признает эту смерть несчастным случаем, а никаким не убийством.

– Пф-ф-ф! – снова фыркнула Валери, ни капли не убежденная. Ричард, однако, был согласен с комиссаром. – Должно быть, по-прежнему остается открытым вопрос, для кого ему понадобилась «Виагра».

– С какой целью? Распустить сплетни?

Теперь он разозлился.

– Выполнять твою работу, Анри!

И снова Ричард почувствовал необходимость вмешаться.

– Показало ли вскрытие, что у Рида было… э-э-э… ну, вы понимаете… в смысле, недавно?

– Очень хорошая мысль, Ричард. У Рида был секс? – Валери стукнула кулаком по столу.

– Я все еще жду полных результатов вскрытия, – смущенно произнес комиссар.

– Тогда откуда вы знаете про «Виагру»? – резонно поинтересовался Ричард.

– Я настоял, чтобы анализы взяли немедленно в больнице, пока сердце еще работало.

– Очень хорошо, Анри, – похвалила Валери, в ответ на что он вежливо кивнул.

– Я также уточнил у месье Фридмана, то есть Сэмюэла, что ему известно о состоянии здоровья месье Тернбулла. Результат не вызывает сомнений. Месье Тернбулл принимал лекарства от давления и стенокардии. По-видимому, нитраты в этих медикаментах вступают в реакцию с силденафилом в составе «Виагры», что и может вызвать сердечный приступ. Также он был курильщиком. Подобная смесь приводит к беде, да, но не к убийству.

На этот раз Валери опустила руки.

– Смерть от тщеславия, – произнесла она тихо, а затем вдруг оживилась: – Но впереди еще полные результаты!

– Действительно, – вздохнул комиссар так тяжело, будто его покинули все жизненные силы. – Однако я почти не сомневаюсь в исходе.

– Откуда столько уверенности?

Вопрос прозвучал довольно пренебрежительно, и комиссар пропустил его мимо ушей.

– На вашем месте, – обратился он к Ричарду, – я бы постарался сделать очередную пресс-конференцию как можно более короткой и расплывчатой, месье.

«О боже, – пронеслась у Ричарда мысль, – а я ведь даже и не подумал об очередной пресс-конференции».

– Анри Лапьер, – не сдавалась Валери, – я спрошу еще раз: почему