Леопард охотится в темноте - Уилбур Смит

На кровати лежала жесткая картонная папка. Сэлли Энн взяла ее и положила Крейгу на колени. Открыв ее, он увидел на первой странице полный список кабинета министров Зимбабве. Двадцать шесть имен и занимаемых должностей.

— Мы можем практически сразу сократить список Очень немногие министры действительно участвовали в боевых действиях, — сказала Сэлли-Энн. — Многие из них переждали войну в апартаментах отеля «Ритц» в Лондоне или на даче для гостей на Каспийском море.

Она села на подушку рядом с Крейгом и перевернула страницу.

— Шесть имен, — сказала она. — Шесть полевых командиров.

— Все равно слишком много, — пробормотал Крейг заметив, что возглавлял список Питер Фунгабера.

— Еще не все, — сказала Сэлли-Энн. — Частная армия Скорее всего, диссиденты. Все диссиденты — матабелы. И возглавлять их должен представитель этого племени.

Она открыла последнюю страницу, на которой было написано одно имя.

— Один из наиболее удачливых полевых командиров Матабел. Глава министерства туризма, к которому относится департамент дикой природы. Мысль довольно ста рая и банальная, но часто бывает так, что тот, кто охраняет сокровищницу, первым разграбляет ее.

Крейг едва слышно произнес имя:

— Тунгата Зебив.

Он не хотел, чтобы это было правдой.

— Но он же служил со мной в департаменте охраны диких животных, он был моим лесничим…

— Как я уже сказала, у хранителей больше возможностей грабить, чем у других.

— Но зачем Сэму деньги? Главный браконьер получает миллионы долларов. Сэм живет крайне скромно, это всем известно, у него нет большого дома, нет дорогих машин, он не дарит дорогих подарков женщинам, не владеет землей, у него нет других экстравагантных привычек.

— За исключением, возможно, самой дорогостоящей, — тихо возразила Сэлли-Энн. — Власти.

Дальнейшие возражения Крейга остались непроизнесенными, и она кивнула.

— Власть. Неужели вам не понятно, Крейг? Обеспечение частной армии диссидентов требует затрат, больших затрат.

Крейг вынужден был признать, что сказанное не было лишено смысла. Генри Пикеринг предупреждал его о готовящемся с помощью Советов перевороте. Во время войны русские поддерживали фракцию матабелов ЗИПРА, таким образом, их кандидатом, несомненно, должен был быть матабел.

Но Крейг продолжал сопротивляться, хвататься за воспоминания о человеке, который был его другом, вероятно, лучшим другом в жизни. Он вспомнил врожденную порядочность получившего воспитание в христианской миссии Самсона Кумало, его честность и прямоту. Вспомнил о том, как он предпочел уволиться вместе с самим Крейгом из департамента охраны диких животных, когда у них возникли подозрения, что их непосредственный начальник замешан в браконьерстве. И сейчас он сам стал главным браконьером? Человек, который проникся к нему состраданием и позволил увезти из Африки свое единственное сокровище — яхту? Он стал теперь жадным до власти заговорщиком.

— Он — мой друг, — сказал Крейг.

— Был, но изменился. При вашей встрече с ним он объявил себя вашим врагом, — заметила Сэлли-Энн. — Вы сами сказали об этом.

Крейг кивнул и вдруг вспомнил обыск своего сейфа в отеле, произведенный полицией по приказу сверху. Тунгата, должно быть, подозревал, что Крейг является агентом Всемирного банка, мог догадаться, что ему поручили собрать информацию о браконьерстве и заговоре. Именно этим можно было объяснить его яростное противодействие планам Крейга.

— Не хочу думать об этом, — сказал он. — Мне ненавистна сама мысль, но, возможно, вы правы.

— Я уверена.

— Что вы собираетесь делать?

— Передать Питеру Фунгабере собранные доказательства.

— Он раздавит Сэма, — тихо произнес Крейг и мгновенно услышал ответ:

— Тунгата — воплощение зла, Крейг. Он расхититель!

— Он — мой друг!

— Он был вашим другом, — поправила его Сэлли-Энн. — Вы не знаете, кем он стал, вы не знаете, что произошло с ним в лесу. Война может изменить любого человека. А власть могла изменить его еще более радикально.

— Боже мой, как мне жаль.

— Пойдемте со мной к Питеру Фунгабере. Будьте рядом, когда я приведу свои доводы и доказательства против Тун-гаты Зебива. — Сэлли-Энн легонько пожала его руку.

Крейг не совершил ошибку и не ответил на рукопожатие.

— Мне очень жаль, Крейг. — Она еще раз сжала его ладонь. — Правда жаль.

Она убрала свою руку.

* * *

Питер Фунгабера согласился встретиться с ними рано утром, и они вместе отправились к нему в дом на берегу Макилване.

Слуга проводил их в кабинет генерала — огромную практически пустую комнату, выходившую на озеро и раньше служившую бильярдной. Одну стену занимала огромная карта страны, испещренная разноцветными значками. Длинный стол под окнами был завален отчетами, сообщениями и парламентскими документами. В центре не застеленного ковром каменного пола стоял письменный стол из красного африканского тика.

Питер Фунгабера встал из-за стола, когда они вошли в комнату. Он был одет только в простую белую набедренную повязку. Кожа блестела, как отполированная, а под ней шевелились, словно живые кобры в мешке, тугие мышцы. Питер Фунгабера явно поддерживал себя в отличной форме, как и подобало настоящему воину.

— Прошу прощения за мой вид, — произнес он с улыбкой, — но я гораздо комфортней чувствую себя настоящим африканцем.

Перед столом стояли низкие резные скамеечки из черного дерева.

— Я прикажу принести стулья, — предложил Питер. — Здесь редко бывают белые гости.

— Нет-нет. — Сэлли-Энн легко расположилась на скамеечке.

— Вы знаете, что я всегда рад вас видеть, но ровно в десять я должен быть в парламенте, — поторопил их Питер.

— Тогда я сразу перейду к делу, — сказала Сэлли-Энн. — Кажется, мы знаем имя главного браконьера.

Питер уже собирался сесть, но резко наклонился вперед, а взгляд его стал острым и требовательным.

— Ты говорил, что мне достаточно назвать только имя, и ты уничтожишь его, — напомнила Сэлли-Энн.

— Назови, — приказал он, но Сэлли-Энн назвала свои источники и объяснила выводы, как сделала это для Крейга. Питер Фунгабера выслушал ее молча, иногда он хмурился или задумчиво кивал, следя за ходом размышлений.

Потом она сделала заключение — назвала последнее имя в списке.

— Товарищ министр Тунгата Зебив, — тихо повторил за Сэлли-Энн Питер Фунгабера и медленно опустился на стул. Взяв со стола хлыст, он принялся похлопывать им по ладони, глядя поверх головы Сэлли-Энн на висевшую на стене карту.

Молчание продолжалось долго. Первой не выдержала Сэлли-Энн:

— Итак?

Питер Фунгабера опустил взгляд на ее лицо.