Леопард охотится в темноте - Уилбур Смит

— Крейг, позволь представить тебе мистера Мушареву, управляющего земельным банком Зимбабве. Это — его помощник мистер Капвепве, а это — мой адвокат мистер Коэн. Господа, позвольте представить знаменитого писателя мистера Крейга Меллоу.

Он обменялся рукопожатиями с представленными людьми.

— Что-нибудь выпьешь, Крейг? Мы пьем «кровавую Мэри».

— Вполне устраивает, Питер.

Слуга в напоминавшей о колониальных временах белой канзе принес Крейгу стакан, а когда он ушел, Питер Фунгабера просто сказал:

— Земельный банк Зимбабве согласился стать твоим личным гарантом в получении кредита Всемирного банка в сумме пять миллионов долларов.

У Крейга отвисла челюсть.

— Ваша связь с Всемирным банком не была сильно охраняемой тайной. Нам тоже хорошо известен Генри Пикеринг. — Питер улыбнулся и быстро продолжил: — Конечно, существуют определенные условия и оговорки, но я не считаю их чересчур запретительными. — Он повернулся к своему белому адвокату: — Иззи, ты подготовил документы? Отлично, передай мистеру Меллоу экземпляр, а потом прочти для всех нас.

Изадор Коэн поправил очки, разложил перед собой на столе толстую пачку документов и начал:

— Во-первых, оформлено разрешение на покупку земли, — сказал он. — Разрешается Крейгу Меллоу, британскому подданному и гражданину Зимбабве, приобрести контрольный пакет акций землевладельческой частной компании, известной под названием «Ролендс Лтд». Разрешение подписано президентом страны и скреплено министром сельского хозяйства.

Крейг подумал об обещании Тунгаты Зебива не допустить выдачи такого разрешения, потом вспомнил, что министр сельского хозяйства был зятем Питера Фунгаберы. Он бросил взгляд на генерала, но тот сосредоточенно слушал адвоката.

Приступая к очередному документу, Изадор Коэн не пропускал ни единой строчки даже в преамбуле и делал паузы в конце каждого параграфа, чтобы ответить на вопросы.

Крейг был настолько возбужден, что не мог сидеть на месте, говорить спокойно и по-деловому. Мгновенная паника, которую он испытал при упоминании Питером Всемирного банка, давно была забыта, он готов был пуститься в пляс по террасе. «Ролендс» были его, поместье «Кинг Линн» было его, поместье «Квин Линн» было его, «Воды Замбези» были его!

Но даже в таком возбужденном состоянии его не мог не насторожить один параграф, который прочел Изадор Коэн.

— А это что, черт побери, значит: враг государства и народа Зимбабве? — воскликнул он с жаром.

— Стандартный пункт всех наших официальных документов, — успокоил его Изадор Коэн. — Не более чем выражение патриотического чувства. Земельный банк является государственной организацией. В том случае, если заемщик будет заниматься изменнической деятельностью и будет объявлен врагом государства и народа, Земельный банк будет вынужден аннулировать все обязательства по отношению к виновной стороне.

— А этот пункт законен? — Крейг все еще сомневался, а когда адвокат попытался его успокоить, спросил:

— Вы уверены, что банк-кредитор примет этот пункт?

— Он уже так поступил, подписав другие контракты о поручительстве, — сказал управляющий банком. — Как сказал мистер Коэн, это не более чем стандартный пункт.

— Кроме того, Крейг, — сказал с улыбкой Питер, — ты ведь не собираешься возглавить вооруженное восстание с целью свержения законного правительства?

Крейг слабо улыбнулся в ответ.

— Хорошо, — сказал он наконец, — если американский банк-кредитор такой пункт устраивает, он должен быть законным.

Чтение заняло около часа, потом управляющий Мушарева подписал каждый экземпляр, а его помощник и Питер Фунгабера заверили его подпись. Потом настала очередь подписи Крейга, за ним снова расписались свидетели, наконец Изадор Коэн приложил печать комиссара по приведению к присяге на каждый документ.

— Все, джентльмены. Подписано, скреплено печатью и вручено.

— Кстати, неужели забыл сказать. — Питер Фунгабера зло усмехнулся. — Вчера в десять часов утра по нью-йоркскому времени управляющий Капвепве разговаривал с Пикерингом. Деньги будут предоставлены вам, как только он получит на руки гарантию. — Он кивнул застывшему рядом слуге. — Можешь принести шампанское.

Они выпили друг за друга, за Земельный банк, за Всемирный банк, на компанию «Ролендс», и только когда вторая бутылка была пуста, оба банкира неохотно покинули дом.

Когда их лимузин скрылся за поворотом, Фунгабера взял Крейга под руку.

— А теперь, Крейг, мы можем обсудить мой гонорар. Мистер Коэн подготовил бумаги.

Крейг прочел их и почувствовал, как от лица отхлынула кровь.

— Десять процентов, — прохрипел он. — Десять процентов полностью оплаченных акций «Ролендс».

— Обязательно следует изменить название. — Питер Фунгабера нахмурился. — Как ты видишь, мистер Коэн будет владеть акциями в качестве моего доверенного лица. Это позволит избежать лишних хлопот в будущем.

Крейг притворился, что перечитывает контракт, чтобы выиграть время и обдумать протест. Генерал и адвокат молча наблюдали за ним. Десять процентов были чистым грабежом, но к кому еще он мог обратиться?

Изадор Коэн медленно открутил колпачок с ручки и передал ее Крейгу.

— Думаю, вы поймете, что министр и высший офицер армии окажется весьма полезным пассивным партнером, — сказал адвокат, и Крейг взял ручку.

— Составлен в одном экземпляре. — Питер по-прежнему улыбался. — И он останется у меня.

Крейг кивнул.

Не будет никаких доказательств заключения сделки. Акции будут принадлежать доверенному лицу, единственный документ — на руках у Питера Фунгаберы. В случае возникновения спора слово Крейга будет рассматриваться против слова старшего министра. Но ему были нужны акции «Ролендс». Он хотел эти земли больше всего на свете.

Он подписал последнюю страницу контракта, и Питер Фунгабера, заметно успокоившись, приказал принести третью бутылку шампанского.

* * *

До этого момента Крейгу была нужна пачка бумаги и ручка, а время он мог растрачивать безрассудно, в зависимости от сиюминутных интересов.

И вдруг на него свалилась огромная ответственность собственности, и времени стало катастрофически не хватать. Предстояло сделать так много и так быстро, что он почувствовал себя потрясенным нерешительностью, пораженным своей безрассудной храбростью, впавшим в отчаяние от собственных организаторских способностей.

Ему была нужна поддержка и поощрение, и он сразу же подумал о Сэлли-Энн. Он съездил к ней домой, но окна были закрыты, почтовый ящик переполнен, и на его стук никто не ответил.