Екатерина Медичи - Владимир Москалев

— Ваша милость, умоляю вас, выслушайте меня, — заторопился тот, боясь, как бы офицер не ушел. — Речь идет о важном деле, касающемся одного из ваших капитанов.

— Вот так-так! — произнес Бетизак, отдавая поводья слуге. — И что же это за важное дело?

— Я хотел бы сказать об этом лично герцогу.

— А почему не самому королю? — рассмеялся Бетизак, отодвигая оборванца в сторону рукой в кожаной перчатке.

— Не смейтесь, ваша милость, я не шучу, — не отступал бродяга, — речь идет о его жизни.

— О жизни капитана? — остановился Бетизак. — Кто же это?

— Его зовут Лесдигьер.

Бетизак схватил бродягу за ворот рубахи:

— Тебе что-нибудь о нем известно? Говори!

— Его жене, а значит, и ему самому угрожает большая опасность. Остальное я скажу герцогу лично.

— Маршала нет в Париже, но, если твоя весть столь важна, как ты говоришь, я передам ее принцессе Диане, его супруге.

— Проведите меня к ней, сударь, и, честное слово, вам не придется пожалеть об этом.

Бетизак поглядел на него долгим, изучающим взглядом, решая, стоит ли поступить так, как просит оборванец, потом крепко прихватил его за локоть и со словами: «Берегись же, если герцогиня останется недовольна твоим сообщением!» — потащил во дворец.

Диана писала письмо королеве Английской, когда слуга доложил, что ее желает видеть офицер замковой стражи. Она отложила в сторону письмо.

Вошел Бетизак, ведя с собой нищего.

— В чем дело, Бетизак? — спросила Диана Французская. — И что надо здесь этому человеку?

— Ваше высочество, он хочет сообщить вам нечто важное, но поскольку дворцовая стража его не пропускала, я счел своим долгом самолично привести его сюда.

Принцесса с любопытством оглядела бродягу, а он, растерявшись от неожиданности, от великолепия обстановки, куда он, судя по всему, впервые попал, не мог произнести ни слова и только во все глаза глядел на герцогиню Монморанси, которую никогда не видел, но о красоте, которой много слышал.

— Бетизак, останьтесь, — приказала Диана. — Сообщение этого человека, по-видимому, не столь щекотливого характера, чтобы остаться с ним наедине. Ну, милейший, что же тебя привело ко мне? — обратилась она к бродяге. — Говори, я слушаю тебя.

— Ваша милость, — заговорил тот, собравшись с духом, — я хотел сообщить господину герцогу, что несколько часов тому назад одну придворную даму похитили из ее дома и увезли в монастырь на допрос.

— Придворную даму? В монастырь? — легкая улыбка тронула губы Дианы. — Но при чем же здесь герцог?

— Эта придворная дама — супруга господина Лесдигьера, который служит у вас.

Диана от удивления широко раскрыла глаза и привстала в кресле:

— Камилла де Савуази?!

— Я не знаю ее имени, но я видел ее рядом с господином Лесдигьером в свадебном наряде в церкви Сен-Жак.

— Так ты говоришь, что ее увезли в монастырь?

— Я видел это собственными глазами.

— В какой?

— Нотр-Дам, в Сите.

— Что это были за люди и как ты об этом узнал?

— Мы стояли на площади Абревуа как раз позади собора Богоматери, когда увидели карету епископа Лангрского. Она остановилась у монастыря, всадники, сопровождавшие ее, спешились и открыли дверцу кареты. Дама, которая там находилась, стала кричать и вырываться, потом бросилась бежать, но они догнали несчастную, зажали ей рот рукой и потащили через монастырские ворота. Это была она, я сразу узнал ее.

— А ее похитители?

— Мои приятели утверждают, что это были люди епископа.

— Ты сказал, они повели ее на допрос?

— Судя по всему именно так, ведь она пошла с ними не по доброй воле.

— Кто тебе эта дама, что ты принимаешь в ней такое участие? И почему именно к герцогу решил ты обратиться с этим сообщением?

— Ваша милость, — ответил нищий, — меня взволновала ее судьба только потому, что это — супруга господина Лесдигьера; ради любой другой я и пальцем бы не шевельнул. Зачем мне соваться не в свои дела!

— Так ты знаком с капитаном Лесдигьером?

— Да, хотя, боюсь, вряд ли он помнит меня. Два года назад на площади у церкви Сент-Андре он спас от смерти человека, который дал мне несколько золотых монет. Для такого бродяги, как я, это несметное богатство. И я решил, что должен отблагодарить этого господина или помочь ему, если представится случай. Мне стало известно, что капитан Лесдигьер служит в доме господ Монморанси. Сегодня пришло время уплаты моего долга. Но в настоящее время мсье Лесдигьер отбыл на войну с гугенотами. Что же мне оставалось, как не предупредить самого герцога или вас о том, что я видел? Вот почему я здесь, ваша светлость.

— Ты не врешь мне? — коротко и прямо спросила герцогиня, не сводя взгляда с говорившего.

— Прикажите меня повесить, сударыня, если сказанное окажется неправдой, — смело глядя прямо в глаза Дианы ответил нищий.

— Как тебя зовут?

— Колен, ваша светлость.

— Ты славный малый, Колен, и правильно поступил. А теперь ступай, тебя накормят и дадут тебе денег. Купи себе хорошую одежду. Как только мсье Лесдигьер узнает о тебе, уверена, он тоже отблагодарит тебя и, быть может, щедрее. Где тебя найти в Париже?

Колен виновато улыбнулся, покраснел, переступая с ноги на ногу.

— Ваша светлость, стоит ли искать высокородным господам такого оборванца, как я? Мне достаточно вашего теплого слова да обеда, которым накормят меня на вашей кухне. Я ведь пришел не за подаянием, а только плачу свой долг.

— И все же скажи мне, где тебя искать.

Колен тяжело вздохнул:

— Живем мы с друзьями в заброшенном доме на болотах Тампля, куда не так просто добраться, только по доскам и бревнам, потому ни полиция, ни стража к нам не наведываются. А днем я бываю у церкви Сент-Андре или у собора Богоматери, куда иногда прихожу навестить приятелей. А теперь позвольте мне откланяться, ваша милость, я и так уже отнял у вас столько времени.

Герцогиня позвонила в колокольчик, и в дверях появилась служанка.

— Бертранда! Отведи на кухню этого человека, пусть его там накормят досыта. Потом насыпь ему столько серебра, сколько вместят его ладони, и проводи до ворот.

Услышав это, Колен упал на колени:

— Ваша милость, если бы мне было дозволено поцеловать ваши ноги… Вам стоит лишь приказать, и я останусь вашим верным псом до конца жизни.

— Как только узнаешь что-нибудь еще, Колен, немедленно сообщи мне. Вот тебе перстень, — Диана сняла с пальца кольцо, — но не вздумай его продать или потерять, он послужит для тебя пропуском ко мне, когда тебе будет что сказать.

Нищий протянул руку, и Диана вложила в его ладонь кольцо с изумрудом. Посмотрев на него с видом знатока, Колен поднял глаза на герцогиню:

— Как можно, сударыня, доверять такую дорогую вещь незнакомцу? Видно, у вас доброе сердце. А ведь я могу оказаться обыкновенным проходимцем!

— Что ж, в таком случае пусть этот перстень принесет тебе то, чего ты заслуживаешь, — спокойно ответила Диана.

Колен сжал пальцы в кулак и прижал руку с подарком к своей груди:

— Я буду хранить его так, как если бы это был перстень с руки самого Иоанна Крестителя. А уж о монастыре мы с друзьями позаботимся.

— Я верю тебе, ибо уверена, ты не лжешь.

Лесдигьер рассказывал однажды своим друзьям о случае, произошедшем с ним на улице Сент-Андре, и Бетизак, поймав во время разговора взгляд герцогини, утвердительно кивнул в том месте, когда Колен упомянул о незнакомце, давшем ему несколько золотых монет.

Величавым жестом королевы Диана подала знак, и Бертранда, взяв нищего за руку, увела с собой.

— Что же нужно от нее епископу? — Диана перевела взгляд на офицера. — Как вы думаете, Бетизак?

— Скажу вам одно, ваше высочество, — ответил Бетизак, секунду-другую поразмыслив, — дело тут, по-видимому, не обошлось без вмешательства некоего иезуита Барреса, тайного агента инквизиции, проживающего с недавнего времени в монастыре Нотр-Дам либо близ него. Весь Париж затаился с тех пор, как он появился, теперь не слышно ни откровенных разговоров на площадях, ни публичных выступлений на папертях церквей.

Этот человек — «ухо» Великого Инквизитора. Явившись сюда, он, следуя указанию папы выявлять ересь, обладает самыми широкими полномочиями вплоть до председателя священного трибунала и должности палача. Вы понимаете теперь, отчего в Париже участились костры, на которых сжигают инакомыслящих?

— Но ведь она католичка! Чего ради этот инквизитор заинтересовался ею?

Бетизак пожал плечами:

— Признаюсь, это и для меня загадка. Быть может, они не поверили в искренность Лесдигьера, когда он принял мессу?

Словно озаренная какой-то внезапно промелькнувшей в голове мыслью, Диана встала из-за стола и стремительно подошла к Бетизаку: