Костры на алтарях - Вадим Панов

Ню посмотрел на напарника и предложил:

– Давай держаться поближе к неграм.

– Только позовем кого-нибудь из наших ребят, – добавил второй китаец, вытаскивая из кармана незарегистрированный коммуникатор.

– Согласен. – Ню улыбнулся: – И пусть они прихватят «дрели».

Если бы у Вима не было этого следа, не было хотя бы малейшей надежды на успех поиска, он бы в Мюнхен не вернулся. Маленькая рыбка уплыла бы, проглотив обиду, и затаилась до лучших времен. Но след был. И след достаточно хороший.

Сорок Два сумел обработать полученный с уличной видеокамеры файл, превратил расплывчатое изображение спутницы адвоката в приличную фотографию и прокрутил ее через все базы данных Мюнхена. Так напарники вышли на Халу Мараджич, временно ограниченную в гражданских правах сербскую проститутку-трансера. Бывшую красавицу и нынешнюю красотку.

Жизнь двадцатилетней студентки Белградского университета круто изменилась пятнадцать лет назад, когда Европарламент, под давлением радикальных балканских политиков, принял решение лишить Сербию автономии в рамках Исламского Союза и передать ее в состав албанской провинции Косово. Едва закон был принят, как по всей бывшей автономии начались стихийные демонстрации и митинги протеста. В столице, разумеется, было жарче всего: люди взялись за оружие, часть полиции перешла на их сторону, и манифестации быстро переросли в уличные столкновения. Следом заволновались сельские районы, хрупкое равновесие на Балканах оказалось под угрозой, и напуганные бюрократы поспешили принять жесткие меры. В Белград вошли миротворческие войска Евросоюза. А спустя еще несколько дней Хала Мараджич, в числе двухсот наиболее активных участников восстания, была выдана властям Приштины, где бунтовщиков поджидали судьи «международного трибунала по преступлениям в бывшей автономии Сербия». Судьба этих людей сложилась по-разному. Одним повезло – их повесили сразу, других приговорили к пятнадцати-двадцати годам «исправительных» работ. Третьих заставили расплатиться иным образом. Молоденькую Халу и еще нескольких замешанных в восстании девчонок отправили на гетрансплантацию, после которой они оказались в борделях Тираны. Через десять лет Мараджич получила условное освобождение, перебралась в Мюнхен, однако еще десять лет была обязана отдавать албанской казне треть своих доходов.

– Доставишь мне удовольствие?

Снимать наномаску Вим не торопился. Вошел в комнату, неспешно оглядел одетую в игриво распахнутый халатик женщину, только после этого задал вопрос.

– Смотря какое удовольствие ты ищешь, красавчик.

– Разве ты не готова на все?

– Разве ты пришел трахаться?

Хала закурила длинную коричневую сигарету. Выпустила дым, не сводя глаз с мужчины.

– Знаешь, кто я?

– Вим Дорадо, dd. – Трансер презрительно усмехнулась: – И еще – музыкант.

Удар был силен. Дорадо едва сдержал возглас, закусил губу и порадовался, что женщина не видит выражение его лица.

– Кстати, можешь снять маску: за нами не подсматривают, а видеокамер здесь нет. Изольда играет честно.

Об этом Вим знал, видел, что окошки в комнату управлялись изнутри.

– Твоя «балалайка»?

Хала повернулась, показала пустой разъем и осведомилась:

– А твоя?

Дорадо снял маску и тоже продемонстрировал затылок:

– В кармане.

– Получается, мы можем быть откровенны друг с другом. – Женщина запахнула халат и уселась в кресло, выставив напоказ длинные, отточенные ноги. Слишком правильные, чтобы быть настоящими. – Зачем притащился, Дорадо?

Она его ждала, а значит, они с Кодацци были не просто посредниками. Она делает вид, что расслаблена, а на деле готова к любому развитию разговора: вопли, истерика, угрозы… Она уверена в себе: в хорошей форме, да и охранник, случись что, прибежит быстро. Здесь ее территория.

«Чего она ждет от меня? – У Вима было всего несколько секунд, чтобы выбрать правильную манеру поведения. – Думай, что я сломлен, сука. Расслабься по-настоящему».

– Вы разрушили мою жизнь, – глухо произнес Дорадо. – Теперь мне нечего терять.

– Каждому есть что терять, – холодно ответила женщина. – Мы разрушили твое прикрытие, а жизнь ты пока сохранил, береги ее.

– Издеваешься?

– Немного.

Ей нравилось демонстрировать свое превосходство. Проституткам не часто выпадает такая возможность.

– Меня ищут за преступление, которого я не совершал.

– Которое ты почти совершил, – поправила Вима женщина.

– Не слишком ли нагло ты себя ведешь?

– Ты не дурак и не затеешь драку, – ответила Хала. – Да и нужно тебе другое. Не так ли?

– Я должен понять, что происходит.

– Проявляешь здоровое любопытство?

– Хочу соскочить с крючка.

– Для этого придется сыграть всю партию. – Женщина затушила сигарету. Откинулась на спинку кресла, завела руки за голову. И чуть улыбнулась. – Всю партию, Вим, до самого конца.

– Разве нет других способов соскочить?

– Можешь пойти в полицию и во всем признаться. Но кто тебе поверит?

– Есть способы узнать правду: химия, детектор лжи… – Дорадо пожал плечами. – Два часа неприятных процедур, и я очищусь от обвинений. Полицейские поймут, что меня подставили.

– И что дальше?

Вим знал, что будет дальше. Именно поэтому он не пошел в Европол.

– Тебя грохнут, – не дожидаясь ответа, продолжила женщина. – Ты слишком много знаешь, слишком глубоко увяз. Ты обманул Европол и вызвал гнев султана. Вероятность того, что тебя грохнут сразу после допроса, – процентов восемьдесят. Еще пятнадцать я бы дала на то, что тебя ждет Африка. За все твои шалости в роли dd. И с вероятностью всего в пять процентов, по моей оценке, разумеется, тебе предложат поработать на Баварию.

Вим оценивал эту вероятность еще ниже, процента в два.

Он потер лоб, вздохнул и негромко осведомился:

– Кодацци не посредник, да?

– Чезаре – dd, – спокойно ответила Хала. – Но иногда работает посредником. Он умен, не хочет быть простым исполнителем.

– А ты иногда работаешь проституткой?

Дорадо боялся переиграть: если он будет демонстрировать только слабость, трансер может заподозрить неладное, поэтому надо огрызаться. Пусть думает, что он пытается упрочить свои позиции оскорблениями.

– Мое занятие – хорошее прикрытие, – высокомерно объяснила женщина. – Никто не станет искать dd среди шлюх.

– Ну, разумеется…

– Еще вопросы есть?

– Почему вы встретились со мной сами? Почему не наняли какого-нибудь мелкого жучка?

– Зачем нужны лишние посредники?

– Чтобы я не видел ваших лиц.

– Зато ты сумел меня найти.

– Поэтому ты не уехала из Мюнхена? Ждала меня?

– Ты ведь не дурак, – повторила женщина, – должен был меня вычислить.

– Для этого ты подставилась после встречи? Чтобы у меня появилась твоя фотография?

– В том числе и для этого.

– А еще?

– А еще, мой милый, показав лицо, я заставила тебя расслабиться, поверить, что мы с Чезаре уехали, а ведь мотоцикл вел совсем другой мужчина. Чезаре в это время сел тебе на хвост и узнал, где ты живешь. Узнал о тебе правду. Надеюсь, ты понимаешь зачем?

«Не слишком ли много ошибок я допустил?»

– Вам что-то от меня нужно! – «проявил догадливость» Дорадо.

– Молодец.

– А если я откажусь, вы меня сдадите.

– Чезаре полагает, что тебя и так вычислят. – Хала усмехнулась. – Но ты прав: если полиция проявит некомпетентность, мы подбросим ей нужную информацию.

Вот как бывает: по кирпичику выстраиваешь тихую спокойную жизнь, занимаешься любимыми делами, а потом появляется какой-нибудь Кодацци…

– Похоже, у меня нет ни малейшей возможности избавиться от вас, – пробормотал Вим.

– Ты можешь уйти, – подсказала женщина. – Попытаться спрятаться. В ближайшее время тебе в любом случае придется это сделать.

– А если я сыграю партию?

– Ты слезешь с крючка.

– Понятно. – Дорадо вновь потер лоб. – Ты прикрывала меня там, у дома?

– Я неплохой снайпер, – кивнула Хала.

– Спасибо.

– Так было нужно.

– Ты спасла мне жизнь, так что все равно спасибо.

– На здоровье.

«Колесо, судя по всему, тоже проткнула ты. Кодацци не мог – в это время он уже был в доме».

– Как вам удалось смыться?

– Через десять минут после того, как мы отступили от поместья, Чезаре передал книгу курьеру Консорциума…

«Умно. В случае проверки книга привлекла бы ненужное внимание, а контрабандисты умеют просачиваться сквозь любые преграды».

– …а поскольку с нашей машиной все было в порядке, мы успели покинуть опасную зону до начала полицейской операции.

«А я остался отвлекать внимание».

– Ладно, – буркнул Вим, – это дело прошлое. О чем ты хотела поговорить? Зачем ждала?

Хала вновь закурила.

– В первую очередь, ты должен понять, что влип в Очень Серьезное Дело.

– Тоже мне новость.

Она пропустила саркастическое замечание мимо ушей.