Адвокатский калейдоскоп - Константин Евгеньевич Ривкин

поверенных, вот, если можно так назвать их, вершковые идеалы и принципы, внушаемые советами руководимым ими корпорациям. <…> … Деятельность их напоминает писарскую и справедливо игнорируется как правительством, так и самими членами корпорации, не столь слепыми, чтобы не видеть внутренней бессодержательности своих советов, отсутствия с их стороны хороших примеров и образцов, достойных подражания, их самомнения…»

«Такое убогое состояние советов присяжных поверенных происходит от многих причин, но главным образом оттого, что попадающие туда старики из корпорации не считают себя обязанными работать без устали, без страха и упрека, чтобы оставить корпорации, после своей смерти, нечто хорошее, вечное, за что можно было бы помянуть их добром, а почивают там на лаврах, благо, по большей части, это люди обеспеченные. Из молодых же в советы пролезают чаще всего юркие люди, легко добивающиеся этого избрания среди общей и глубокой индифферентности корпорации к своим высшим интересам, люди, вся этика которых опирается на трех столбах: гонорар, куш, выгодное дело. От них и спрашивать нечего, ибо им ничего не дано».

«Про стариков присяжных поверенных было бы несправедливо сказать, что они махнули рукой на все добрые традиции. Правда, они по субботам в баню не ходят, по воскресеньям на клиросе не поют, говорить о “душеспасительном” не любят, предпочитая, — как знатоки и немножко мышиные жеребчики, — смаковать что-нибудь интимное по части клубнички. Но они, как более обеспеченные люди, имеют досуг и для чтения, и для занятий литературой, не брезгуют наукой и искусством, добросовестно относятся к казенным (даровым) защитам, не хвалятся полученными кушами, вообще сравнительно скромны, не прочь давать добрые советы молодым товарищам, и также, подобно прежним ходатаям, каждый из них имеет свой собственный какой ни на есть семейный очаг, а иные и два очага, где они проводят свободное время. Многие из них производят впечатление оставшихся не у дел и выдохшихся либералов 60-х годов. Некоторые из них сентиментальны, амбициозны, любят, чтобы их считали великими людьми, за что-то потерпевшими, хотя они ничего не сделали и ни на грош не потерпели; но они все-таки много видали, интересуются политикой, литературой, общественными вопросами, и с ними интересно поговорить. У молодых же на лице, в речах, в образе их жизни, во всем решительно виден один ясный и простой девиз: “жрать надо!”»

«Но только всякий, кто, подобно мне, желает одного лишь хорошего нашей присяжной адвокатуре и надеется, что не всегда же эта профессия в России будет школой пошлости и падения, но что настанет пора, когда русские адвокаты завоюют себе если не такое же широкое общественное положение, какое теперь занимают французские адвокаты, то хоть похожее на него».

2. О сопротивлении

Трудно ошибиться, сказав, что и в наши дни отечественным адвокатам еще очень далеко до французских коллег, завоевавших у себя на родине заслуженное уважение не только юридического сообщества, но и значительного числа своих сограждан. Одна из причин — активное, не на бумаге, отстаивание профессиональных прав в случаях попыток их нарушений. Эту решимость французы демонстрируют и в наши дни, выходя с забастовками на улицы Парижа. За спиной у них богатый многовековой опыт сражений за корпоративную независимость.

В довольно суровые средние века король Генрих III (1551–1589), при котором, кстати, произошли трагические события, известные как Варфоломеевская ночь, приказал французским адвокатам обязательно записывать на составляемых ими юридических документах размер гонорара, полученного от клиента, но они весьма категорично осмелились воспротивиться его указу, и тот не вступил в действие. Когда же после этого подобный подход попытался реанимировать в 1602 году французский парламент, то свыше 300 адвокатов во главе со своим батонье (председателем) заявили об отказе от своей профессии. Власти снова пришлось уступить.

За довольно короткий период, в течение 1731–1732 годов, адвокаты Франции трижды приостанавливали свою работу вследствие притеснений со стороны правительства, и каждый раз правда оказывалась на их стороне.

Известный историк и правовед Е.В. Васьковский, едва ли не с восторгом писавший о путях становления французского профессионального сообщества, употреблял такие выражения, как «процветание адвокатуры во Франции», а также на конкретных примерах доказывал: «Если их сословию грозила какая-либо опасность, они немедленно соединялись вместе и общими силами отстаивали свои права и интересы». По его мнению, адвокатуру этой страны развивал тот дух независимости и солидарности, который впоследствии дал ей возможность подняться на недосягаемую дотоле высоту. Рассказав о том, что французские адвокаты пережили феодальные порядки с господством кулачного права и эпоху просвещенного деспотизма с широким развитием инквизиционного процесса, Васьковский в своей популярной среди специалистов книге «Организация адвокатуры. Очерк всеобщей истории адвокатуры» (СПб., 1893) делает очень интересное заключение: «Никогда адвокаты не обнаруживали в большей степени мужества и независимости при отправлении своих профессиональных обязанностей, чем в эпохи политических смут, брожения умов и разгара страстей, в те эпохи, когда, по-видимому, правосудие становилось жалкой игрушкой в руках политических честолюбцев, а справедливость обращалась в маску тирании».

Что же тем временем происходило в Российской империи, вступившей в 1861 году на путь преобразований государственного устройства?

Вопреки расхожему мнению, далеко не всегда деятельность присяжных поверенных сопровождалась восторгами и овациями, а жизнь их была похожа на сплошной праздник. История сохранила для нас множество показательных к тому случаев — от анекдотичных до крайне печальных.

Так, товарищ председателя одного из московских судов удалил из зала заседаний присутствовавших там адвокатов, чтобы очистить место для дам. О другом конфликте было написано так: «Недавно мировой судья одной столицы, рассердившись за что-то на присяжного поверенного, решительно, без всяких оснований приказал “вывести” его из камеры, что и было исполнено очень грубым и оскорбительным образом»[53].

Но куда болˆ ьшую опасность являли собой нападки, приводившие адвокатов к лишению свободы за свою профессиональную деятельность.

Присяжного поверенного А.И. Гиллерсона судили за непонравившееся властям выступление в суде в качестве защитника. Несмотря на то что отстаивать его интересы съехались члены сословия едва ли не из всех российских губерний, а также абсурдность обвинения, он был признан виновным и приговорен к году заключения в крепости.

Присяжный поверенный