Судьба и воля - Б. Седов

Артем не стал ждать, пока двое дюжих, не уступающих ему ни габаритами, ни спецподготовкой разозленных мужиков на вполне законных основаниях зажмут его в угол и превратят в кровавую отбивную. Вырубив Лакина, он не мешкая рванул к спасительной двери в конце подземного туннеля. Характерный звук попавшей во что-то металлическое пули он уловил четко. Только бы успеть открыть дверь…

Дверь – а точнее, что-то плоское и металлическое – действительно была там, где надеялся ее обнаружить Артем. Но она была гладкой, как колено, без единой ручки и каких бы то ни было следов отверстия для замка. По спине Артема прокатилась волна холода. Чисто машинально он бросился сначала вправо и сразу уперся рукой в стену. Затем – влево. Соскочив с прохладного железного листа, ладонь беспрепятственно заскользила по кладке. Значит, здесь был еще не выход, туннель просто сворачивал под углом в девяносто градусов!

Артем едва не упал, споткнувшись о нижнюю ступеньку, а поняв, что перед ним не что иное как долгожданный путь наверх, буквально взлетел по лестнице и теперь находился на крохотной площадке перед дверью и уже мог, шаря по ней руками, попробовать отыскать замок. Вместо замка обнаружилась обыкновенная задвижка из полосы толстого металла, способная, пожалуй, выдержать даже удар спецназовского приспособления для вскрытия дверей. На удивление легко отодвинув ее в сторону, Артем толкнул дверь. Она поддалась не сразу, а при некотором усилии, тут же запустив в непроглядную темноту подвала полосу показавшегося необыкновенно ярким, больно резанувшего глаза дневного света. За спиной уже слышалось прерывистое дыхание подобравшихся к самой лестнице бойцов спецназа…

Выскочив в подъезд, а точнее – в глухой вонючий закуток под широкой парадной лестницей, Артем захлопнул дверь, подпер ее плечом, вырвал из кармана джинсов размерами не уступающий карманной расческе ключ и, вставив его в замочную скважину, дважды повернул. Вовремя – дверь буквально содрогнулась от отчаянных ударов запертых в подвале бойцов. Поняв, что беглецу и на этот раз удалось уйти, спецназовцы разразились длинной серией самых изощренных ругательств, какие только может сочинить профессионал, расписавшийся в собственном поражении от дилетанта.

Только сейчас, впервые с начала погони оказавшись в относительной безопасности, Артем смог немного перевести дух, прислониться голой спиной к холодному металлу двери, на секунду прикрыть глаза и отдышаться. Сердце стучало со скоростью, близкой к предельной, лицо было мокрым от пота, в глазах мигали красные пятна. После вчерашнего «ерша» организм был еще заметно ослаблен, и любая нагрузка вызывала головокружение и тошноту.

Ладно, все это лирика. Сделано только полдела. А что если предусмотрительный Лакин одного из своих бойцов поставил возле подъезда, на случай, если запертый в квартире с решетками, добровольно угодивший в ловушку Артем проявит любопытство и все-таки найдет запасной выход? И даже сможет им воспользоваться, когда поймет, что влип? И даже, что совсем невероятно, первым доберется до спасительного подъезда…

Нет, маловероятно. И все же…

Проверять, однако, не пришлось. Кроме парадной, ведущей на набережную Фонтанки, у подъезда обнаружилась еще одна дверь, она вела во двор. Не раздумывая, Артем направился к ней и вскоре уже быстро шел, время от времени оглядываясь, по длинному лабиринту одной из главных «достопримечательностей» Северной Пальмиры – разветвленной сети проходных дворов. По пояс раздетый, невесть когда успевший содрать до крови локоть, без носков, часов, денег и рубашки и каких бы то ни было соображений относительно своих ближайших действий, кроме единственного, первоочередного – уйти как можно дальше от группы захвата ФСБ. Врочем, это ему, похоже, удалось. Только вот чувства облегчения почему-то совсем не было. Напротив – после вероломного предательства единственного человека, на чью реальную помощь мог рассчитывать Артем, открывающаяся впереди перспектива выглядела просто ужасающей.

И все же пока он был на свободе.

Глава 10

Люди в черном

Артем был уверен, что бывший сокурсник Макс оказался хитрой служебной овчаркой, делающей карьеру на сломанных судьбах, не упустивший шанса лишний раз прогнуться перед начальством и тем самым заработать в свою копилку дополнительные призовые очки. У Артема, как и любого человека, окажись тот, не дай бог, на его месте, были все основания думать именно так, а не иначе.

Возможно, знай он содержание разговора, произошедшего рано утром в одном из кабинетов дома на Литейном проспекте, четыре, между капитаном ФСБ Лакиным и генералом того же ведомства, носящим звучную фамилию Вырвидуб, то не стал бы сломя голову бросаться к обнаруженному в квартире подземному ходу и в пылу праведного гнева подвергать опасности жизнь бывшего сокурсника и, чем черт не шутит, даже помогающих ему вооруженых бойцов спецназа.

…Прослушав принесенную оперативником кассету с записью откровений убийцы, объявленного в федеральный розыск по линии МВД, Вырвидуб нахмурился, встал из за стола, долго ходил по кабинету, словно паровоз, оставляя позади себя облачка сигаретного дыма, потом остановился, повернулся к Лакину и уточнил:

– Значит, пальцев Грекова действительно в картотеке нет?

– Нет, – твердо ответил капитан. – Да и про неизвестного, погибшего под электричкой с его паспортом в кармане, Артем ничего еще не слышал. Некогда ему было новости смотреть…

– И что, труп действительно невозможно опознать? Ни единой зацепки?! – пыхнув сигаретой, сдвинул кудлатые брови генерал.

– Сплошной бифштекс, не разобрать, где голова, а где задница, – подтвердил Лакин. – Особых примет, вроде наколок, шрамов и характерных родимых пятен, паталогоанатом на теле не обнаружил. Ни погибший, ни Артем по официальным данным раньше с криминалом связаны не были, повода «играть на рояле» не давали, так что личного дела на них не заводилось, ни у нас, ни у «младших». Я проверил весь архив, Олег Федорович.

– Что собирается делать следователь, узнал? Как его… Яг… Яг…

– Яглай, – напомнил Лакин заковыристую фамилию сотрудника, которому поручили расследование обстоятельств гибели майора милиции. – А что делать? Заявления о краже паспорта Артем не писал… Формально – будет ждать, когда мать опознает сына, а потом закроет дело в связи с гибелью главного и единственного подозреваемого. Но вы же в курсе, товарищ генерал, опознавать там практически нечего. Да и каково будет матери узнать, что в одночасье она лишилась не только мужа, дочери и дома, но и потеряла единственного сына? Боюсь, нового потрясения она уже не переживет. Так что опознание останков будет чисто формальным. Просто женщине покажут, где расписаться в протоколе, и все.

– Девушка твоего Артема, я так понимаю, еще до сих пор в реанимации?

– Так точно. После ранения и операции она еще очень слаба… Но прогноз лечащего врача, в целом, благоприятный, – со сдержанным оптимизмом заметил Макс. – Думаю, дней через пять-семь Каратаева сможет дать предварительные показания. Но для нас это – тоже лишь пустая формальность. У меня нет ни малейших оснований не доверять Грекову. И вы, Олег Федорович, тоже не сомневаетесь в правдивости его слов, – осторожно заметил Лакин.

– Допустим, – согласился генерал. – Все, что случилось в бистро, вполне соответствует замашкам Вити Киржача. Такие, как он, бывшие уличные отморозки, способные покалечить человека только за то, что он «плохо» на них посмотрел, с годами мало меняются… Сменив драные кеды на костюм за тысячу долларов, а заблеванный подъезд с бутылкой портвейна на чистенький кабинет в озернинской мэрии, в душе Киржач остался тем же, кем был двадцать лет назад, – шпаной со звериными инстинктами и болезненным самолюбием. Я, Максим, этого пробитка знаю еще с тех пор, когда он щенком безусым по делу о попытке изнасилования и нанесении тяжких телесных повреждений проходил, – неожиданно для Лакина поведал Вырвидуб.

– Вы?! – удивился Макс.

– Я, я, – спокойно ответил генерал. – Я тогда еще капитаном ходил, да и возрастом был примерно как ты сейчас. Дело шумное было, его мой знакомый следователь из прокуратуры вел. А суть его такова: парнишка-очкарик, сын одного из заместителей самого председателя горкома партии товарища Романова, в Усть-Озернинске на каникулах отдыхал, на даче у бабушки. Актриса такая известная была, Софья Львовна Померанцева…

В общем, море, сосны, дюны, песочек, и, главное, не так людно, как на северном побережье, в Зеленогорске или Сестрорецке. Для человека в годах лучше не придумать, но парень-то молодой. Ему без общения – тоска смертная. Ну, и захотелось, видимо, пообщаться со сверстниками из народа. Раньше-то он все больше с «золотой молодежью» тусовался, сынками и дочурками таких же власть имущих, как папа. Короче, сбежал в город на дискотеку. Все бы ничего, да угораздило парнишку пригласить девицу, за которой Витя Киржач – глава местных отморозков – давно увивался. И аккурат сразу после того, как девка эта Витька в очередной раз отшила, на глазах у всех дружков, да еще словом обидным обозвала.