Петрушка в Городе Ангелов - Ева Василькова

замечала. Не могу поверить, что она была когда-то такой.

Беру альбом и захожу на кухню. Мама здесь, стоит ко мне спиной и моет посуду. Останавливаюсь в нерешительности, прислонившись к дверному косяку. С чего начать такой разговор?

– Что ты хотела, Мария?

Мама, не оборачиваясь, как-то узнаёт, что я за ней наблюдаю. Призрачный образ весёлой девчонки мгновенно пропадает. Нет, не может это быть один и тот же человек.

– Я хотела попросить тебя рассказать мне об отце.

Мама на мгновение замирает, её плечи дергаются вверх. Она быстро берёт себя в руки, расслабляет напряженную позу, а голос её звучит как ни в чём ни бывало.

– Ты итак всё знаешь. Твой отец был студентом, учился на математика, погиб в ДТП. Рос в детдоме, родственников нет.

– Ты мне как будто полицейскую сводку рассказываешь.

– Ты спросила – я рассказываю. Вечно тебя всё не устраивает.

– Почему ты не сделала аборт? – выпаливаю я.

– Ой, что за глупости ты несёшь? Мала ещё о таком рассуждать.

Я чувствую, что начинаю злиться, но мне очень хочется довести этот разговор до конца.

– Может быть глупостью было оставить ребёнка и бросить учёбу? Может, это ты была мала, чтобы принимать такие решения в своём возрасте?

– Да что ты знаешь? – мама наконец поворачивается ко мне. Пена капает с её рук прямо на пол.

– Я ничего не знаю, потому что ты не отвечаешь на мои вопросы, – я уже кричу.

Всё-таки разговор не удался. Чтобы не наговорить ещё больше, я бросаю альбом на стол, разворачиваюсь и скрываюсь в своей бывшей комнате. Как только дверь захлопывается, я прижимаюсь к ней спиной и зажимаю рот и нос руками, чтобы сдержать нахлынувшие на меня эмоции.

Глава 49

Мне требуется время, чтобы успокоиться. Нет, нельзя это так оставить. Мне надо попробовать снова. Или, если мама в бешенстве, просто извиниться и закрыть тему. Настраиваюсь держать себя в руках и выхожу из комнаты. Застаю маму за тем самым фотоальбомом, что дала мне бабушка.

– Мам?

Она поднимает на меня опухшее от слёз лицо. От неожиданности я делаю резкий вдох и замираю.

– Мария, иди сюда, сядь.

Я сажусь на диван рядом с мамой.

– Послушай, – начинает она, – мне всегда казалось, что ты ещё маленькая, чтобы рассказывать тебе всё как есть, что ты пока не поймёшь. Но, видимо это я была не готова говорить.

Я боюсь шевельнуться, чтобы не сбить маму. Приходится подождать, пока она собирается с мыслями.

– Когда Петя погиб, мне казалось, весь мир умер вместе с ним.

Она замолкает, утыкаясь носом в платок.

– Без него у меня не осталось ничего, одна пустота. Вдруг оказалось, что все мои мечты и планы были на самом деле нашими общими мечтами и планами.

Слёзы комом стоят у меня в горле. Мама открывает альбом на фотографии, где они с отцом сидят на качелях и держатся за руки, молодые и счастливые.

– Как ни старалась, я не могла увидеть будущего без него. Я застряла в нашем счастливом прошлом и настоящем, в котором была только невыносимая боль. Я не понимала, какой смысл продолжать что-то делать, если его больше нет. Я не выходила из дома, перестала есть, спать и мыться.

Мама как будто меняется, когда рассказывает об этом. Даже её ровная осанка становится по старушечьи сгорблена, а глаза пусты и безжизненны.

– А потом я узнала, что беременна, – продолжает мама. – «Это не конец», – подумала я, – «У меня будет его ребенок». И это единственное, что заставляло меня вставать с постели по утрам. Ты, Маша, единственное, ради чего я готова была продолжать жить.

Она перелистывает страницу альбома. Папа сидит на диване, а мама спит у него на коленях.

– Какой же он был красивый, – она нежно поглаживает фото. – Ты очень на него похожа.

– Да ладно, – отмахиваюсь я.

– Правда, у тебя точно такие же глаза, – настаивает мама.

– Расскажи, как вы познакомились.

– Я тогда была на первом курсе, только пришла в университет, – говорит она. – А Петя учился на четвёртом и вёл у нашей группы высшую математику в качестве педагогической практики. Я даже не думала засматриваться на преподавателя, но после первой же пары он подошёл ко мне и сказал, что хочет со мной встречаться.

– Так сразу? – удивляюсь я.

– Да, – мама улыбается, разглядывая следующую фотографию: бабушкина квартира, новогодняя ёлка, папа в дурацком свитере и с пушистой гирляндой на шее.

– И ты согласилась?

– Нет. Я тогда уже встречалась с одним парнем и сказала об этом твоему папе.

– А он что?

– Сказал: «Тогда брось его». Я только посмеялась над ним. Ответила, что не собираюсь бросать своего парня ради первого встречного.

– Но всё-таки сделала это?

– Да, в тот же вечер, – кивает мама. – Мы с тем парнем сидели в кафе, и вдруг я поняла, что думаю только о твоём отце. Петя поджидал меня следующим утром около аудитории. Когда я подошла, он спросил: «Готово?», как будто был уверен, что я это сделаю. Я кивнула, и он меня поцеловал.

Её щёки розовеют, а на губах появляется мечтательная улыбка.

– Извини, мама, но это совсем на тебя не похоже.

– Я знаю, – смеётся она. – Я и сама от себя такого не ожидала. Всегда была такой рациональной, а тут… С того дня мы не разлучались дольше, чем на сутки, – мама снова грустнеет.

– Чем вы занимались вместе?

– Всем. Гуляли, торчали в библиотеке каждый со своими заданиями, ходили в кафе или кино, когда могли себе это позволить. Твой папа обожал лыжи, и даже достал где-то пару для меня, но я саботировала как могла.

– Вот это на тебя как раз похоже, – улыбаюсь я.

– У нас было мало времени, но я бы не променяла это время ни на что другое. Прости, Маша, что не говорила тебе о нем. Знаю, он твой отец и ты должна знать, но я привыкла думать, что Петя принадлежал только мне.

– Ты расскажешь мне о нём ещё?

– Обещаю. Только не сегодня. Хочешь взять альбом?

– Хочу.

Я бережно беру пластиковую книжечку, в которой хранится история моей семьи.

Глава 50

На следующее утро я обнаруживаю маму на кухне рядом с кучкой кривых и рваных блинчиков.

– Мам? – удивлённо спрашиваю я.

– Решила отменить сегодня дела, я же всё-таки в отпуске.

– Да, но разве тебе не надо…

– Может сходим куда-нибудь вместе?

– Давай, – осторожно говорю я.

– Ты была когда-нибудь в «Высоцком»?

– Нет.

– Хочешь?

– Да, можно.