Городская фэнтези 2010 - Антон Орлов

Дня через два в одном из канализационных люков труп нашли. Обгорелый. Мужчина, лет двадцати пяти. Его застрелили сначала, в живот выстрелили, а потом, значит, бензинчиком окатили и подожгли. А как догорел — в колодец запихали. А слесаря наши полезли туда, починять чего-то, и нашли.

Милицию, значит, вызвали. Собак тоже. Труп этот голый — документов никаких. Замерили все, сфотографировали да в лабораторию повезли — по зубам личность устанавливать. Но менты сразу поняли: не бензином его обливали, а какой-то кислотой — сам видал, как собаки от трупа как ошпаренные шарахались. Едкая, видать, штука была для псов. Так менты думали…

Начали свидетелей опрашивать да маньяков всяких искать. И что вы думаете? Приходит через пару часов в отделение девица одна, зареванная вся, словно из ведра облитая, и заявляет, что убитого знает. А еще знает, кто убил. Во как! И кто бы вы думали, эта девица была?

Так вот часто бывает. Сколько по жизни от людей ни бегай, так или иначе с одними и теми же приходится всю жизнь пересекаться. На небесах такие вещи рождаются, людей на всю жизнь объединяющие. Или под землей… Не знаю точно.

Проплакалась, значит, Светлана и говорит, что убитый этот — Максим, друг брата ее. Тот самый, которого со свадьбы погнали. Ушел, говорит, позавчера вечером и велел не ждать. А у нее прям сердце упало, отпускать не хотела, все держала, брата уговаривала не пускать. Но он пошел. И вот уже два дня ни весточки.

А ушел, стало быть, с парнем одним встретиться. Со знакомым недавним. С кем? Нет, не с Вадимом. С Николаем…

Ну, милиция наша на подъем быстрая — шмыг по машинам и к Кольке. Так вот и взяли его, значит, да в опорный пункт. А у парня свеженький перелом левой руки. Гипс там и все такое. Менты радостные, готов подозреваемый, значит. Светлана снова в слезы, лезет, глаза Николаю выцарапать хочет, словно кошка. А тот молчит только да руку больную придерживает, морщится.

Доставили его к следователю, поговорили: как, что, когда, что с рукой и далее по расписанию. А после обратно на квартиру к Кольке. С обыском. Там обрез-то и нашли.

Вот такие вещи, понимаешь, и творятся. Да только я так скажу: не всякий человек с оружием — зло. И не всякий убитый — мученик святой. Но оперу этого я рассказывать не собираюсь. Он и сам с головой.

Как ружье нашли, отпечатки проверили и еще шире заулыбались. Им ведь что, раскрытое дело — премии да звездочки на плечи. Отпечатки Колькины были, а сам он все отмалчивался, только губы от боли кривил. Его, значит, прямым ходом в лазарет, да не простой, а при СИЗО… Забрали Николая, а квартира их совсем пустая осталась — сначала Наташка, затем братишка ее. Вот так…

Мотив налицо был, орудие, все, в общем, как полагается. Они ведь ругались. А менты еще и до Вадика опять дознаваться стали. На этот раз, правда, недолго — чего там, и так все им, молодцам, ясно…

Как не рассказывал? Да не может быть! Ну, простите, опять промашка. Конечно, конечно…

До свадьбы это еще было… а, ну да, это рассказал. Ну вот, значит, перед самой свадьбой. Вадька-то все по уму хотел сделать, ну и мальчишник устроил. Собрались у Николая, он сестренку к подругам переночевать отправил, водочки закупили, пивка, петард разных, видеокассет. В общем, гулять собрались. Вадик кучу друзей позвал, одноклассников своих, пацанов соседских, детских друзей. Считай, весь двор гулял, человек тридцать сбежалось, да и встречных опять же поили не скупясь. Выпивали, смеялись, Вадика в полон провожали, значит. А шумели, шумели-то — весь массив слышал!

Ну вот, значит, в самый разгар вечеринки Наталья домой забежала — ненадолго, забрать чего-то. Мужики поутихли на время, фильм неприличный выключили, сильно пьяных подальше унесли — устыдились, значит, буйства своего. Да Наталья-то не одна забежала. С Максимом, с другом новым.

А парни как узнали про то, знакомиться пошли, при этом пошатываясь. Ну и познакомились. Максим недавно на Шлюз перебрался: раньше, до развода родителей, в городе жил, а тут родители разбежались, значит, жилье разменяли, вот ему недорогая квартирка-то и получилась. Парень сам видный, красивый, молодой, умный. Спортсменом его хорошим все считали, как по двору пройдется — любо-дорого посмотреть, не на всякую девушку так залюбуешься — идет, словно пес бойцовский, каждой мышцей движется, а в лени той плавной сила проглядывает недюжинная. Ну, как это обычно бывает, девчонки такого парня не пропускают. Вот и Наталья не пропустила, в кафе встретились, а она еще и первая разговор завела, то да се, вот и встречаться начали.

Вот и пришли, значит, Максим с Натальей в самый разгар гулянки этой. Парни вышли, давай знакомиться. Выпить предлагают, шутят. Ну, Максим, пока Наталья чего надо искала, стопочку-то опрокинул, а дальше говорит — все, ему, мол, еще с девушкой гулять, напиваться сейчас не с руки. Парни поднапряглись. А там и началось. Николай с одной стороны давай допекать: ты чего это вообще, мол, с моей сестренкой гуляешь? Кто таков? Я ее, дескать, к подругам отпускал, а она по мужикам бегать?

Вадик с другого боку — в такой день, говорит, вообще о девчонках забыть надо, водку надо пить да радоваться. Так что ты, друг Максим, сейчас с нами оставайся да за мою свадьбу пей, а Наташку к подругам отправим. И без возражений.

Тут и Наталья появилась. Голоса повысили, тут и до хватаний за рукава недалеко. Сестра брата утихомиривает, Вадик к гостю задирается. Ну и, в общем, толкнул лишку да сболтнул сверху. И не то чтобы Максим его ударил… Просто завернул так ловко, прижал и утихомирил. Вроде даже без крови. А Николай как увидел — так и все. Взбрело что-то в пьяную голову — сестру оттолкнул и другу на выручку кинулся. Ну, в общем, и ему немного досталось. Крепкий Максимка парень был…

Покричали немного, соседи выглядывать давай, милицией грозят. Пьяненькие наши все угрожают, руками машут, а Максим Наталью обнял так, отвернул от всего этого и тихонечко увел. И никто ничего ему не сделал.

Вот милиция потом Вадима вместе с Николаем и прижала. Только тут Коля разговорился вроде, рассказал чего-то. Может, вину всю взял на себя или еще что… Только Вадика отпустили и не трогали больше. Тот домой, а сам словно на десять лет постарел. Да и голос вконец потерял. Что? А разве я не сказал?

Ну, это, в общем, не так важно. Да, пел Вадик отлично, ему только гитару дай, все затихают, слушают, а он поет — все красавицы его тут же. Голос у него был такой простой, неглубокий, в общем-то, только за душу тронуть умел, за самые струны, словно не на гитаре играл, а на нервах. Отличный голос был. А как вся эта кутерьма началась, так Вадим сдавать начал. Сначала срывался, фальшивил, потом глотку сорвал, потом струны рвать начал, аккорды забывать. А там и вовсе петь перестал, гитару свою друзьям отдал. А то пропью, говорит, еще ненароком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});