Князь Игорь - Василий Седугин

– Сам видел.

– Да ну! Когда это?

Крутояр рассказал про свою поездку в Киев.

Жихарь ненадолго задумался. Сказал:

– А что… Стоило бы Киев тряхнуть!

– Сил у нас маловато…

– Главное – внезапность! Что, у нас разве войско большое было, когда берега персидские разоряли? У персов – ого! – армия преогромная. И с арабами, и с Византией сражается и побеждает, а вот против небольшого, но подвижного отряда она бессильна!

– Так-то оно так…

– Что – так? Перетащим ушкуи с Оки на Десну, а потом ночами, во тьме, под прикрытием берегов подкрадемся к стенам Киева…

– Легко сказать…

– А мы не говорить будем, а делать! Я те места знаю. Прислуживал купцам, тащили волоком суда из Оки через Угру в Десну. Места для волока удобные, ушкуи легкие…

– Можно побольше взять с собой воинов. Подсобят, а потомна границе встанут на всякий случай. Мало ли что, на помощь придут, – неожиданно для себя проговорил Крутояр.

– О! Правильно соображаешь!

– Надо в Киев тайно подослать соглядатая. Пусть извещает, что творится в столице Руси. Как только киевское войско уйдет в какой-то поход, так мы тут как тут!

– Правильно! Немедленно посылай.

Так проговорили они до вечера, обсуждая все новые и новые подробности предстоящего похода.

Вечером в избу Жихаря набились ватажники. Снова пир горой, разговоры, смех, веселье. Крутояр выпил пару кружек вина, захмелел, но разума не терял.

И вдруг увидел Листаву. Она, сложив руки на груди, стояла у двери и смотрела на него. И вновь она показалась ему необычайно красивой, и вновь от нее как будто исходил какой-то необыкновенный, чудесный свет. Он смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Куда-то вдаль ушел шум в доме, он не видел никого вокруг, кроме нее.

Она качнулась стройным телом, оторвалась от косяка двери и, не сводя с него улыбчивого, заманчивого взгляда, двинулась к столу, села напротив него.

– Нальешь мне, князь, хмельного? – воркующим, чарующим голосом спросила она.

– Конечно, конечно, – заторопился он.

– И себе тоже. Но только немного.

– Да я!.. – хотел похвалиться он, но вспомнил свой вчерашний позор и осекся.

Выпили. По-прежнему он видел только ее, словно в доме они были только вдвоем, и никого вокруг не было.

– Как тебе спалось, князь? Видел ли какие-то сны? – Взгляд ее голубых глаз глубокий, понимающий и всепрощающий. Ей можно говорить все, она поймет правильно, не засмеет, не унизит.

– Провалился, как в глубокую яму. Без снов и кошмаров.

– А мне целую ночь видения снились, – говорила она, ласково глядя ему в глаза. – И музыка в сердце играла. Такая чарующая, проникновенная, словно с небес лилась. Я в слезах вся проснулась…

Потом поглядела куда-то поверх его головы, сказала со вздохом:

– Ну пойду я. Дел дома много.

– А зачем ты приходила?

Она чуть качнулась к нему, улыбнулась краешком губ:

– Тебя повидать.

У него вдруг задрожали руки. Спросил поспешно:

– Можно мне с тобой?

– Нельзя. Пока нельзя.

– А когда будет можно?

– Я сама позову. Ты только жди. Жди, миленький…

Она встала и пошла к двери, словно лебедушкой плыла. Он смотрел ей вслед, и у него дух перехватило, такой она была красивой, такой желанной…

Когда она ушла, ему вдруг стало душно в избе. Он вышел на улицу. За лесом полыхала багровая заря, обнимая полнеба. Видно, к ветру, непогоде. И в душе у него все полыхало, хотелось петь, кричать, а еще больше убежать к ней, пасть к ее ногам и говорить, говорить, как он ее любит, как жить без нее не может…

– А что ж, пойду и упаду, – с решительностью пьяного человека вслух проговорил он и зашагал по улице. Навстречу – Млава. Тонкая, хрупкая, исподлобья глядит на него влюбленными глазами. Вроде бы та же самая, но совсем другая, далекая, холодная, неродная.

Остановились.

– Ты почему не приходишь? – спросила она и капризно поджала губки.

А ему и ответить нечего. Не скажешь же, что не хотелось, что полюбил другую. Но почему не сказать? Очень даже нужно прямо ответить на заданный вопрос.

Однако вымолвил:

– Все некогда было. Ты же знаешь…

– Да, знаю. Соболезную…

Помолчали.

– Проводишь меня?

– Пойдем.

Они пошли рядом. Млава молчала, и ему нечего было сказать. Наконец она медленно, раздумчиво проговорила:

– Какой-то ты странный сегодня. Чужой, холодный. Потому что выпил?

– А тебе противно идти с пьяным?

Он надеялся, что она скажет, что да, неприятно. И тогда он повернется и уйдет, бросив на прощанье что-нибудь такое: раз противно, то и нечего встречаться!

Но она ответила:

– Нет, я соскучилась по тебе. Мы так давно не виделись! Я вся истосковалась…

У него стало муторно на душе. Он чувствовал и понимал, что дурно поступает с девушкой, которая его любит. Наверно, надо было откровенно сказать ей об этом, но у него не хватало сил.

– Некогда мне, – мрачно проговорил он, глядя в сторону. – Дела княжеские навалились, с утра до вечера продыха нет. Да и вообще…

– Я понимаю, я все понимаю! – горячо промолвила она и легонько коснулась пальчиками его руки. – Я потерплю, я потерплю, ты не сомневайся!

И столько искренности, столько любви было в ее голосе, что у него комок в горле встал от жалости к ней, и он решил не поминать Листаву. Придет время, сама все узнает…

– А мы в новый поход собираемся, – вдруг проговорил он неожиданно для себя. – Прибавится бесчисленное множество хлопот. Во все нужно вникнуть, до всего дойти, иначе любой просчет может обернуться большими потерями…

– И куда же вы собираетесь отправиться? – упавшим голосом спросила она.

Он коротко ответил:

– На Русь.

V

Пять лет на южных границах Руси было спокойно. Мадьяры откочевали к Карпатам, печенеги промышляли грабежом за Дунаем. Но в апреле 920 года от дозоров пришла весть, что орда печенегов продвигается к рубежам державы. По всему было видно, что кочевники готовятся к набегу.

Игорь срочно послал гонцов во все племена, стали вооружать ополчение. Открыли склады и амбары с хранившимся на этот случай оружием: мечи, пики, засапожные ножи, щиты, шлемы, кое-кому доставались панцири и кольчуги. Многие вынимали свои припасы. Через десять дней великокняжеская дружина и народное ополчение двинулись на юг. Во главе войска Игорь поставил Свенельда.

Свенельд решил встретить противника на Змиевых валах. Змиевы валы были возведены столетия назад, в период существования начальной Руси, созданной Кием, Щеком и Хоривом. Это было величайшее сооружение, протяженностью несколько сот километров, оно защищало страну от «Змеев Горынычей» – кочевников, несших на Русь пожары и разорение; отсюда и такое название валов – «Змиевы». Несмотря на небольшую высоту, они были серьезной преградой на пути степняков.

Русские воины заняли Змиевы валы, стали ждать противника. Свенельд приказал поставить друг на друга несколько телег, вместе с Игорем взобрались наверх. Степь хорошо просматривалась во все стороны.

Два дня даль была чистой. На третий с утра на самом краю неба началось какое-то движение. Вскоре в голубом мареве стали различимы всадники, их становилось больше и больше, и вот уже вся южная сторона заполнилась конными массами, которые стремительно приближались. Их увидели и русские воины, стали строиться, изготавливаясь к бою.

Был конец апреля, вторую неделю не было дождей, и конница печенегов подняла клубы пыли, сквозь которую трудно было разглядеть, какие подразделения и в каком направлении готовят удар. Хан не стал давать своим воинам отдыха и сразу начал сражение. Тысячи всадников поскакали к русским рядам, выпустили тучи стрел и умчались обратно. На смену им выскочили новые конники, потом еще и еще, поливая русов дождем смертоносных стрел. Падали воины и кони, но строй стоял непоколебимо; русы тоже встречали врага густым потоком стрел, печенеги несли большие потери.

Тогда хан бросил все свои силы. 3акипел ожесточенный бой. Игорь с высоты видел, как крутились печенежские всадники, стремясь взобраться на земляной вал, но русы длинными пиками сталкивали их обратно, рубили мечами, стояли твердо.

Печенеги отхлынули, однако, перестроившись, вновь бросились на прорыв, и снова были отброшены. Однако упрямства печенегам было не занимать. Сеще большим упорством они кинулись вперед. Сражение кипело по всей линии войск. Но прорвать ряды русов им и на этот раз не удалось.

Свенельд, руководивший боем с высоты поставленных телег, указал на левое крыло войска:

– Князь, там неопытные ремесленники и крестьяне, впервые в бою. Несут большие потери. Видишь, как поредел строй? Думаю, хан сейчас направит туда основные силы.

– Может, помочь дружиной? – спросил Игорь.