Любовь на краю света - Стефани Лоуренс

— К границе, — выдохнула Женевьева.

— Я проверю конюшни и постоялые дворы на Саут-Бридж-стрит — должно быть, там она искала экипаж или почтовую карету. — Тейлор повернулся к двери. — А ты оставайся здесь и расскажи все Скроупу. Я вернусь вместе с его малюткой. А если придется задержаться, пришлю весточку.

Женевьева сделала кислую мину, но промолчала. Ничего другого ей не оставалось.

Не дожидаясь ответа, Тейлор метнулся к двери и выскочил на улицу.

Подбежав к двери, Женевьева услышала, как грохочут его башмаки по булыжнику. Ошеломленная, подавленная, она закрыла дверь и застыла, не в силах поверить в происходящее.

— Но как же, черт возьми, она улизнула?

— О, волшебный, радостный день! — Сидя в двуколке, Хьюго блаженно откинулся на подушки. Покручивая на пальце золотистый парик, он картинно взмахнул рукой и с воодушевлением произнес: — Солнце сияет, все идет как по маслу. Чего еще можно желать?

Кобби усмехнулся, сжимая в руках вожжи.

— Будем надеяться, что Джер с Элизой справятся со своей задачей так же успешно, как и мы.

— Не сомневаюсь, — отозвался Хьюго. — Да и с какой стати нам тревожиться? Наш план безупречен. Что может пойти не так?

Кобби пожал плечами:

— Должен сказать, эта лошадь просто чудо. Воплощенная мощь и стремительность. Да, Джер всегда знал толк в таких вещах.

Заметив приближающийся экипаж, Хьюго снова нахлобучил на голову парик.

— С такой резвой лошадью мы скоро будем в Далките.

Хьюго оглянулся на Эдинбург, вознесенный к облакам, тающий в легкой дымке тумана, что поднимался от залива внизу. Двуколка катилась все дальше, и очертания города постепенно стирались, бледнели, словно размытая водой акварель.

К скрипу колес двуколки добавился грохот приближающейся кареты, и Хьюго тотчас плотнее запахнул плащ Элизы, прикрыв золотистое платье, опустил плечи, набросил на голову капюшон и отвернулся, мгновенно превратившись в застенчивую юную леди.

Когда экипаж скрылся из виду, Хьюго покосился на Кобби и ухмыльнулся. Он продолжал изображать женщину еще какое-то время, но, не заметив на дороге других путешественников, откинул капюшон.

— Вперед! — Он театральным жестом простер руку. — В Далкит, затем в Берик и, наконец, в Вулверстон!

— В Вулверстон!

Кобби щелкнул поводьями, и Джаспер послушно пустился в галоп.

— Я ищу молодую леди, англичанку, светловолосую, в золотистом вечернем платье.

Тейлор остановился перед двумя конюхами возле дверей небольшого трактира недалеко от постоялого двора, где он накануне утром оставил карету. Толстяк тяжело дышал — он мчался бегом всю дорогу от Ниддери-стрит и вконец запыхался. Но заметив, как переглянулись двое юношей, Тейлор понял, что не зря выбивался из сил, и воспрянул духом.

— Похоже, вы ее видели. В какую сторону она поехала?

Старший из конюхов поднял глаза на Тейлора.

— А что нам за это будет?

Бормоча про себя проклятия, наемник пошарил в карманах и протянул парню шиллинг.

— Не испытывай судьбу, приятель. Так куда она направилась?

Конюх взял монету, оглядел ее со всех сторон и положил в карман.

— Она пришла с английским джентльменом. Он оставлял здесь свою двуколку и вороного жеребца. Явился вчера утром, ближе к полудню. Они забрали экипаж и уехали с первыми лучами солнца.

— По какой дороге?

— Я слышал, как джентльмен упомянул Большую Северную дорогу, — вставил слово конюх помоложе. — Они говорили, что поедут через Далкит.

— Спасибо. — Немного подумав, Тейлор порылся в кармане и выудил еще несколько монет. — У вас найдется резвая лошадь? И еще я хотел бы отправить с посыльным записку в Старый город.

— Ну наконец-то! — Джереми ослабил поводья и повернулся к Элизе. — Я думал, поток всадников и экипажей никогда не иссякнет. Не знал, что на дорогах толкается столько телег. Но хотя бы теперь мы можем прибавить ходу.

Он пришпорил лошадь, и могучий гнедой жеребец вырвался вперед.

Элиза заставила себя ослабить поводья, дав лошади свободу. Но стоило коню ускорить бег, как Элиза испуганно съежилась, вцепилась в узду и сжала бедрами седло.

Она попыталась подавить нарастающую панику и напомнила себе, что теперь она юноша, а не женщина. И тем более не никудышная наездница. «Я справлюсь».

Впереди дорога была безлюдной. Ровная и прямая, она тянулась к горизонту, маня за собой бывалого всадника.

— Нам придется мчаться во весь опор, если мы хотим успеть в Вулверстон до ночи, — бросил через плечо Джереми.

Отчаянно стараясь удержаться в седле и не растерять последние крохи самообладания, Элиза сказала себе, что задержаться на несколько часов — беда невелика.

— Я смогу. Я смогу. — Она твердила эти слова, как заклинание, под бешеный стук конских копыт, неуклюже трясясь на спине лошади. — Я смогу.

Элиза старалась изо всех сил удержаться в седле, и пока ей это удавалось.

— У вас не возникло сложностей?

— Ни малейших. — Скроуп вел Маккинзи по Ниддери-стрит. — Мы нигде не задерживались вплоть до самого Джедборо, где провели ночь позавчера; останавливались лишь для того, чтобы сменить лошадей. А вчера мы привезли мисс Кинстер в Эдинбург.

— Она не доставила вам хлопот?

— Никаких. Я предупредил ее, что мы прибегнем к легенде, которую вы нам предложили, и девушка покорилась. Ей пришлось признать, что выбора у нее нет.

— А как она себя чувствует?

— С тех пор как действие эфира закончилось, она не жаловалась. Похоже, мисс Кинстер не испытывает никаких недомоганий.

Шотландец окинул испытующим взглядом наемника, на лице которого застыла маска вежливой почтительности. Маккинзи побывал на Гросвенор-сквер и, прячась в тени, незаметно наблюдал за Скроупом, его громилой кучером и сиделкой, пока те перетаскивали бесчувственное тело Элизы Кинстер с заднего крыльца особняка Сент-Айвза в карету.

Он последовал за экипажем к выезду из Лондона, увидел, как карета сворачивает на Оксфорд-роуд, а затем, убедившись, что наиболее опасная часть плана успешно завершилась, наемники исполняют его приказ не причинять вреда Элизе Кинстер и девушке не угрожает опасность, направился на север другой дорогой. Он прибыл в Йорк и сидел на ступенях собора, когда карета с пленницей проехала мимо. Маккинзи заметил Элизу — она дремала, откинувшись на подушки.

Экипаж появился в условленный час, это означало, что Скроуп неукоснительно придерживается его распоряжений ехать строго по намеченному пути, нигде не останавливаясь. С удовлетворением отметив, что наемники действуют точно по плану, Маккинзи вскочил на своего коня Геркулеса и отправился следом за каретой. Удостоверившись, что экипаж движется по дороге на Мидлсбро, он поехал напрямик через поля, выбрался на Большую Северную дорогу и вернулся в Эдинбург, в свой особняк неподалеку от дворца.