Облом. Последняя битва маршала Жукова - Виктор Суворов

Особая статья — братские коммунистические партии США и Франции, Канады и Австралии, Аргентины и Австрии, Великобритании и Бельгии, Уругвая и всяких прочих гондурасов. Все они висели на шее КПСС, все кормились с ее щедрой ладони.

Понимая, что львиную долю доходной части бюджета КПСС составляют именно членские взносы коммунистов, честный и точный генерал Мамсуров заплатил в партийный комитет ГРУ ровно три процента от подъемного пособия на новом месте службы.

5

У истории неисчислимое количество возможных вариантов. Но срабатывает только один.

Если бы Мамсуров, как это и положено, сам зашел в партийный комитет и отдал бы партийному секретарю три процента от полученных денег, то секретарь их бы не взял: генерал принес лишнего. И тогда Мамсуров, мгновенно отреагировав, спросил бы: а сколько нужно? Отсчитал бы сколько требуют, извинился за ошибку. И больше никогда бы ее не повторил.

Тогда мы жили бы сейчас в совсем другой стране. История страны и мира сложилась бы совсем иначе. Я вовсе не уверен, что изменилась бы она в лучшую сторону. Но Мамсуров был очень занят, и сам зайти в партийный комитет времени не имел. Слишком старательно выполнял приказы Маршала Советского Союза Жукова.

Если бы Мамсуров послал в партком своего адъютанта старшего лейтенанта Енакиева, то и тогда все бы обошлось. Старший лейтенант принес бы деньги партийному секретарю, тот бы отказался их взять, и старший лейтенант вернулся бы к Мамсурову. Далее — как в первом варианте.

Но старший лейтенант Енакиев был очень занят. Слишком старательно выполнял приказы генерал-лейтенанта Мамсурова, носился по гарнизонам и военным лагерям, передавая пакеты с инструкциями первого заместителя начальника ГРУ. Потому презренные обязанности адъютанта выпало исполнять офицеру для особых поручений майору Буланову. Юрию Сергеевичу.

Так Хрущёв узнал о существовании Центра особого назначения ГРУ.

И тут же жизнерадостная хохотушка из кремлевской поликлиники позвонила Мамсурову. О смертельной болезни она щебетала глупо и радостно: вот, мол, товарищ генерал, какая напасть на вас обрушилась, мужчина вы в самом цвете, кто бы мог подумать... Так что приезжайте немедленно.

Мамсуров приехал.

И попался.

6

А в это время Жуков заказывал свои парадные портреты и картины, на которых его изображали на белом коне, топчущим знамена поверженного врага. Картина «Жуков на коне» — 298 на 198 сантиметров. Площадь картины Яковлева «Победа» — 12 квадратных метров.

А в это время Жуков приказал сочинить пятитомную историю прошедшей войны и лично ее редактировал[12].

А в это время Жуков лично просмотрел только что созданный, еще не прошедший цензуру и пока не выпущенный на экраны фильм «Сталинград» и приказал его кардинально переработать, подчеркнув ключевую роль Жукова в Сталинградской наступательной операции, хотя на самом деле Жуков в этой операции никакого участия не принимал.

А в это время в адрес руководства страны вдруг косяком, как по команде, пошли письма от трудящихся с предложениями присвоить четырежды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза Жукову звания Генералиссимуса Советского Союза.

7

Итак, генерал-лейтенант Мамсуров сдал 38-ю армию и отбыл в Москву. 38-ю армию принял генерал-лейтенант Лащенко, который до этого командовал Особым корпусом в Венгрии. Особый корпус был преобразован в Южную группу войск. Командующим был назначен генерал армии М. И. Казаков. В этом назначении был свой умысел.

Во-первых, надо было срочно убрать из Венгрии всех генералов, которые отличились осенью 1956 года, оказывая братскую интернациональную помощь венгерскому народу. Потому Лащенко, Мамсуров, Бабаджанян и другие борцы за народное счастье были заменены генералами, которых в Венгрии раньше никто не знал.

Во-вторых, замена генерал-лейтенанта на генерала армии должна была подчеркнуть наше уважение к венгерскому народу и подтвердить готовность и впредь защищать завоевания социализма: вот видите, какого высокого начальника мы к вам прислали, так что за будущее не беспокойтесь, если надо будет, мы вновь выполним свой интернациональный долг и никому не позволим нарушить вашу спокойную жизнь.

Новый вождь Венгрии товарищ Янош Кадар и генерал армии Казаков нашли общий язык, быстро сработались, но это почему-то не понравилось Жукову.

Министр обороны решил без согласия ЦК отозвать и назначить товарища Казакова командующим одного из внутренних округов (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. с. 245).

Это был крутой перебор. Жуков не имел никакого права решать судьбу генерала армии, да не простого, а того, который командовал войсками в только что усмиренной Венгрии.

Раньше Жуков самовольно упразднил должности члена Военного совета подводных сил Черноморского флота и члена Военного совета эскадры Черноморского флота. Жуков допускал и другие подобные вольности. Но попытка самовольного отстранения от должности командующего Южной группой войск, у которого четыре генеральских звезды на погонах, было не чем иным, как провозглашением полной независимости Жукова от какой-либо власти.

Ключевой момент

Дорвавшись до власти, Жуков занялся наведением порядка в армии. Он следовал нерушимому принципу: за состояние воинской дисциплины отвечают командиры. Этот принцип существовал и до Жукова, но при Жукове он был возведен в ранг основного и единственного, да так и заматерел навсегда до самого крушения Советского Союза. Вот образец кипучей деятельности великого стратега:

Приехал товарищ Жуков на Балтийский и Северный флоты, ознакомится с делом на этих флотах. Чем окончилась эта поездка министра обороны, члена ЦК нашей партии? Она кончилась тем, что был уволен из Армии 371 офицер, 24 были сняты и понижены в должностях, то есть почти 300 человек оказались «негодными» в результате только одной экскурсии министра (там же. с. 264).

Поездка на Балтийский флот — четыре дня, и четыре дня — на Северный. Получается, что в среднем каждый день Жуков гнал из Вооруженных Сил по 46 офицеров, среди которых были генералы и адмиралы. Если он работал по десять часов в день, то в среднем каждые 13 минут выгонял одного офицера, генерала или адмирала как дворового пса на мороз. Не считая тех, кого всего лишь понижал в должности.

На протяжении всей войны командующие всех четырех советских флотов ни разу не были сменены — как вступили в войну командующими, так ее и завершили. Это показатель того, что у Сталина к флоту претензий не было. Но вот появился Жуков, и косит всех подряд. Он побывал только на двух флотах, готовился побывать и на двух других.

Со времени окончания войны прошло 12 лет. Жуков гнал не лейтенантов, он на тот уровень не опускался. Он гнал капитанов 1-го и 2-го рангов, полковников, генералов и адмиралов, — то есть людей, прошедших войну. Такой размах, такое количество увольнений указывают на то, что Жуков гнал из армии и флота вообще практически каждого, кто попадался на глаза. Он только выгонял, потому как в мирное время не имел права расстреливать. Когда у Жукова было право расстреливать, он пользовался этим правом с тем же размахом.

В книге «Беру свои слова обратно» я приводил статистику «кадровой работы» Жукова на Халхин-Голе. Сталин послал в район боев Генерального секретаря Союза писателей СССР В. П. Ставского, чтобы гражданский человек оценил происходящее как бы со стороны. Ставский докладывал Сталину: «За несколько месяцев расстреляно 600 человек, а к награде представлено 83» (Вести. 10 июля 2003 г. с. 39).

Жуков прибыл в Монголию 5 июня 1939 года. 16 сентября боевые действия были прекращены, расстрельные полномочия Жукова кончились. Итог его работы — 600 расстрелов за 104 дня. По шесть смертных приговоров Жуков в среднем выносил каждый день. Без выходных и праздников. Если прикинуть, что спал он примерно по шесть часов в сутки, то за 18 часов бодрствования смертный приговор он выносил в среднем через каждые три часа.

Я получил золотые лейтенантские погоны через 11 лет после того, как Жукова сместили, но основной жуковский принцип наведения порядка, когда командир отвечал за дисциплину своих подчиненных, так и не был отменен. На собственном примере объясняю, чем это оборачивалось на практике.

Итак, я — взводный командир, у меня в подчинении четыре сержанта и тридцать рядовых: три отделения по одиннадцать человек и мой зам. В моем взводе происходит чрезвычайное происшествие: взвод в карауле, ночью часовой рядовой Рзаев, нарушив Устав гарнизонной и караульной службы, присел на деревянный ящик, чего не имел права делать, и совершил то, что часовому на посту прямо и категорически Уставом запрещено.

А присев, уснул.