Огненный трон - Рик Риордан

Как Бес и говорил, отдел Древнего Египта находился на первом этаже. Вернувшись в смертный мир, мы попали куда-то в середину египетской коллекции. Я попал в знакомую среду: саркофаги со стеклянными куполами, свитки, испещренные иероглифами, статуи и статуэтки богов и фараонов. Все это не отличалось от египетских отделов множества других музеев, но сами залы впечатляли. Сводчатый потолок над головой. Сверкающий мраморный пол, выложенный белыми и серыми ромбами. Казалось, что мы идем не по твердому полу, а пробираемся сквозь хрупкую оптическую иллюзию. Неужели все залы бывшего царского дворца так великолепны? И неужели на обход всех трех этажей понадобилось бы одиннадцать дней? Нам было отпущено почти в четыре раза меньше. Через семьдесят два часа Апофис может вырваться на свободу. Мне вспомнился его гигантский пылающий красный глаз. Этот глаз мог прожигать насквозь. Еще три дня, и Апофис… Усилием воли я заставил себя думать о цели нашего вторжения.

Сейди достала посох и направила на ближайшую телекамеру. Объектив хрустнул. Даже в самых благоприятных ситуациях технология и магия не уживались. Проще всего выводить из строя электронику. Такие заклинания удаются даже новичкам. Мне достаточно особым образом взглянуть на сотовый телефон, и он взорвется. А компьютеры? Немногим сложнее. Магический импульс, посланный Сейди, охватил всю музейную систему слежения и вывел из строя каждую камеру, датчик и, конечно же, сервер, управлявший всем этим.

Но оставались другие средства защиты. Наверняка и в Эрмитаже имелись штатные маги. Я достал из сумки кусок черного полотна и пару грубо сработанных шабти. Их я завернул в полотно и скомандовал:

— Л’мун.[36]

Это слово означало: «прятаться», «скрываться». На материи вспыхнул иероглиф. Затем окружающее пространство начало заволакивать тьмой, будто нас с Сейди облили чернильной жидкостью из маскировочного арсенала кальмаров. Мы по-прежнему видели все, но нас не видел никто.

— В этот раз ты не копался, — одобрила мои действия Сейди. — Ты что, упражнялся тайком?

Наверное, я покраснел. По правде говоря, заклинание, делающее человека невидимым, не давало мне покоя с той самой ночи в Первом номе, когда я случайно увидел Зию и облако вокруг нее. Зия тогда очень удивилась, поскольку я не должен был видеть ни ее, ни облако.

— На самом деле я еще… — Из облака вылетела золотистая искорка, похожая на миниатюрный фейерверк. — Я еще совершенствуюсь.

Сейди вздохнула.

— Все равно лучше, чем в прошлый раз. Раньше облако у тебя было похоже на шахтерскую лампу. И вдобавок воняло тухлыми яйцами.

— Может, все-таки займемся поисками? — спросил я. — С какого места их лучше начинать?

Сейди застыла перед витриной. Крайне неподходящее место и время, чтобы впадать в транс.

— Сейди!

Сестра не отзывалась.

Она смотрела на надгробную плиту — стелу. Ничего особенного — известняковый прямоугольник шириной около двух футов и высотой фута три. Рядом была пояснительная табличка на русском и английском языках.

— «Из гробницы писца Ипи, — прочел я вслух. — Изготовлено при дворе царя Тутанхамона». И что интересного ты в этом нашла?

Приглядевшись, я понял всю глупость своего вопроса. На стеле был запечатлен писец, поклоняющийся статуе бога Анубиса. Должно быть, Сейди, встречавшейся с Анубисом несколько часов назад, было странно видеть его изображение на древней могильной плите. Пояснительная надпись сообщала, что надгробию около трех тысяч лет. Естественно, Анубис там изображался не в кожаной куртке и джинсах, а в юбочке. И с шакальей головой.

— А ты, между прочим, нравишься Уолту.

И зачем я это ляпнул сейчас? Уж точно не к месту. Я знал: принимая сторону Уолта, я ему ничем не помогаю. Скорее, наоборот. Но мне до сих пор было не по себе от поступка Беса. Гном фактически вышвырнул Уолта, как нежелательного попутчика. А ведь тот наравне со мной рисковал жизнью, отправляясь на помощь Сейди.

Я начинал (задним числом) сердиться на сестру за ее холодность с Уолтом и подчеркнутое внимание к Анубису. Нашла в кого влюбляться! Парню пять тысяч лет, и вдобавок он — не человек. Но тут было что-то еще. То, как Сейди вела себя с Уолтом, напомнило мне Зию. Поначалу Зия обращалась со мной ничуть не лучше. И, если уж совсем честно, меня злило, что сестра вылезла из своего лондонского кошмара без нашей помощи.

Скажете, что я рассуждаю как эгоист? Возможно. Но я говорю правду. Просто удивительно, в скольких плоскостях сразу может досадить младшая сестра.

— Картер, ты даже не понимаешь, о чем говоришь, — бросила мне Сейди, не отрывая взгляда от стелы.

— А ты даже не даешь парню шанс, — стоял на своем я. — Что бы с ним ни происходило, это никак не связано с тобой.

— Спасибо, успокоил. Но это не…

— К тому же Анубис — бог. Уж не думаешь ли ты…

— Картер! — рявкнула Сейди.

Заклинание, обеспечивающее невидимость, очень чувствительно к эмоциям. Из облака вылетела еще одна золотистая искорка. Плохо дело. Так и всю невидимость разрушить недолго.

— Если хочешь знать, я смотрела на эту плиту вовсе не из-за Анубиса.

— Серьезно?

— Представь себе. И спорить с тобой насчет Уолта я тоже не собираюсь. Ты решил, что с утра до вечера я только и думаю о парнях? Ошибаешься, братец. У меня есть мысли поважнее.

— Может, и не с утра до вечера, но большую часть времени.

Сейди выпучила глаза.

— Лучше посмотри на стелу, цыплячьи мозги! Видишь, изображение находится в рамке? Это похоже на оконную раму или…

— На дверь, — подсказал я. — И чему ты удивляешься? Ну да, фальшивая дверь. Таких надгробных плит полным-полно. Символические врата для ба умершего, чтобы душа могла улетать в Дуат и возвращаться обратно.

Сейди молча достала жезл и обвела края стелы.

— Этот Ипи назван писцом. Сам знаешь, что «писец» — синоним слова «маг». Возможно, он был одним из нас.

— Ну и что?

— А то, мой дорогой ученый брат, что этот камень светится неспроста. Вдруг дверь совсем не ложная?

Я вперился глазами в стелу, но никакого сияния не увидел. Наверное, у сестренки от усталости начались галлюцинации. Или зелье на нее так подействовало. Но Сейди коснулась жезлом середины стелы и произнесла самое первое заклинание, которому научилась:

— В’пех.[37]

Это было приказом открыться. На камне вспыхнул золотистый иероглиф:

Из надгробия, как из кинопроектора, вырвался луч света. Неожиданно перед нами возник настоящий портал. Он напоминал обычный прямоугольный проем в стене. Проем выходил в другое помещение, подернутое сумрачной дымкой.

— Как тебе удалось? — спросил я, удивленно глядя на Сейди. — Раньше у тебя такое не получалось.

Сестра равнодушно пожала плечами.

— Раньше мне было двенадцать. А теперь тринадцать. Наверное, поэтому.

— Но мне уже четырнадцать, а у меня до сих пор такие штуки не получаются! — чуть ли не закричал я.

— Женщины взрослеют раньше.

Я скрипнул зубами. Терпеть не могу весенние месяцы: март, апрель, май. Мой день рождения — в июне, и потому Сейди может целых три месяца заявлять, что всего на год младше меня. Она всегда пользовалась этим коротким преимуществом. Однажды, по ее утверждению, ей приснилось, будто она стала моей старшей сестрой. По-моему, кошмарный сон.

Контуры проема слегка светились. Сейди сделала церемонный жест, приглашая меня внутрь.

— Старшему брату предоставляется право войти первым. И потом, ты же у нас отвечаешь за невидимость.

Я уже чувствовал, что начинаю терять самообладание, и поскорее шагнул в портал.

Вот и первый сюрприз! Я едва устоял на ногах, больно ударившись щекой. Портал выходил прямо в… зеркало, висевшее в пяти футах от пола. Мне удалось задержаться на мраморной каминной доске и поймать Сейди, иначе моя самоуверенная сестрица шмякнулась бы на пол.

— Ого! — прошептала она. — Кто-то тут сильно начитался «Алисы в Зазеркалье».

Если сравнивать помещение, откуда мы пришли, и то, в котором очутились, разница между ними была как между прихожей и бальным залом. Высокий потолок покрывали безупречные геометрические узоры, отливающие медью. По стенам тянулись темно-зеленые колонны, а между ними блестела позолота дверей. Мраморный пол выложен массивными белыми восьмиугольниками с золотой инкрустацией. Наверху горела роскошная люстра. Она усиливала блеск золотой филиграни, зеленого и белого мрамора, наполняя зал нестерпимо ярким сиянием. Я невольно прищурился.

Вскоре я понял: основная часть света исходила вовсе не от люстры. Она шла от мага, находившегося в другом конце зала. Маг произносил заклинание. Он стоял к нам спиной, но я сразу догадался, что это Влад Меншиков. Сейди точно обрисовала его: невысокий плотный человек с вьющимися седыми волосами. Он и сейчас был в белом костюме. Меншиков стоял внутри защитного круга, пульсирующего изумрудным светом. Маг поднял посох, конец которого вспыхнул, как электрод сварочного аппарата. Справа от Меншикова, за пределами круга, находилась зеленая ваза высотой с человеческий рост. Слева, закованный в сияющие цепи, бился и извивался демон с волосатым, почти человеческим телом, вот только кожа его носила красновато-пурпурный оттенок. Вместо головы из плеч торчал громадный штопор.