Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945 - Сергей Михеенков

О нашем личном оружии. Винтовку системы Мосина образца 1891/30 годов на период Второй мировой войны считаю лучшей в мире. За полтора года войны довелось подержать в руках и английскую винтовку системы де Лиля калибра 7,71 мм, и американскую М-1 калибра 7,62 мм, и немецкую системы Маузера калибра 7,92 мм, и чешский карабин, который стрелял маузеровскими патронами, и французскую винтовку. Наша самая простая по устройству, удобная, надежная в бою. Для того чтобы иметь возможность вести прицельный огонь, важно было оберегать от ударов прицельную планку и мушку. Я благодарен конструкторам и рабочим Ижевского и Тульского заводов, которые разработали и всю войну обеспечивали нас этими надежными винтовками. Во время формирования рот и взводов нашего 2-го батальона в ноябре–декабре 1943 года под Мелитополем в полк поступила партия нового стрелкового оружия с Ижевского завода. Винтовки, автоматы, ручные пулеметы. Сделаны они были очень качественно, хорошо пристреляны. Бери и иди в бой – оружие не подведет. Правда, в мой взвод поступило всего несколько новых винтовок. В основном дали «б/у».

Правда, мне, как командиру взвода, выдали новенький ППШ. После первого же боя я отдал его своему связному Петру Марковичу, а у него забрал винтовку, тоже новую. Я носил ее до самого ранения.

Вернусь назад и расскажу, как начинался бой. Стрельба насторожила часовых. Те высунулись из окопов и начали наблюдение. Немцы тоже активизировались. Я приказал открыть огонь пулеметчикам.

Во время перестрелки, когда огонь велся уже и той и другой стороной довольно интенсивно, в нескольких метрах от штабеля бревен из траншеи прямо на бруствер выскочил немец, поднял руку и начал энергично жестикулировать. Офицер, поднимает солдат в атаку. Я прицелился в середину фигуры и выстрелил. Офицер упал в снег. В цепи через несколько минут я его не увидел.

Наша артиллерия отстала. Немцы на нашем участке тоже не располагали ничем, кроме пулеметов. Поэтому между нами разыгрался классический стрелковый бой. Потом, после того как мы их выбили из первой траншеи, я нашел убитого офицера. Обер-лейтенант. Видимо, командир роты. Из тех же документов следовало, что он принимал участие в боях под городом Нарвиком в Норвегии.

Немцы пытались организовать атаку. Самый лучший способ отразить атаку противника, подавить его активность – начать свою. Если, конечно, для этого есть силы и средства. И вот, когда они окончательно поняли, что мы не располагаем даже минометами, не говоря уже об артиллерии, стали проявлять активность. Над бруствером траншеи густо чернели их каски.

Мой взвод стрелял хорошо. Все уже проснулись. Оружие работало исправно.

Стрельба шла и в первом взводе. Весь фронт, занимаемый 2-м батальоном, гудел.

Немцы несколько раз пытались подняться. Но так и не смогли. Как только где-то поднималась одна или несколько фигур, их буквально срезали своим огнем наши пулеметы. Да, не так-то просто подняться в атаку.

От командира роты, наконец, прибыл связной. Он сообщил, что по сигналу «зеленая ракета» рота поднимается в атаку, что задача взвода – атаковать часть немецкой траншеи перед своим фронтом. Задача простая и ясная. Проще и яснее не может быть.

Никакой артподготовки не проводилось. Артиллеристы так и не подтянулись за ночь. Словно сгинули где-то позади, в лесу.

Я приказал передать по цепи, чтобы приготовились к атаке. Сержантам: вести отделения прямо по фронту. От окопа к окопу унеслась в поле команда:

– Приготовиться!..

И вот взлетела зеленая ракета.

Мы встали. Пошли. Я выскочил на бруствер. Боялся поскользнуться. Плохая примета. Шагнул вперед и оглянулся на свой взвод: сержанты подняли всех до одного. Немного пройдя, побежали. На бегу продолжали вести огонь. Такой огонь хоть и неприцельный, но эффект от него большой. Он прибавляет сил атакующим и прибавляет азарта, если дело складывается хорошо. Лупишь по ним и не слышишь, что и они в тебя стреляют. Немцы не выдержали, начали отходить. Видно было, как они ослабили огонь, каски их замелькали сперва вдоль траншеи – уходили по отводному ходу сообщения в тыл. Но потом, видя, что не успевают, побежали прямо по полю. Тут я приказал пулеметчикам занять позиции и открыть прицельный огонь по отходящим.

Как бежал по полю к немецкой траншее, не помню. Бежал, что-то кричал, командовал. Не запомнил.

Вышел на убитого мной обер-лейтенанта. Кто-то из солдат, оказавшихся рядом, сказал, указав на него:

– Ваш.

Забрал у него полевую сумку и пистолет парабеллум. Это был хороший трофей, тем более в первом бою. Пистолет лежал в кобуре. Срезал ремень, но кобуру, немного подумав, выбросил. Все равно носить в кобуре парабеллум нельзя. По штату положен свой ТТ. Дразнить ротного и комбата… Рядом с офицером лежал автомат. Его тут же подобрал сержант, видя, что меня он не интересует.

Бегло осмотрел бревна. На штабеле лежали три трупа. Ребята постарались. Немцы были одеты необычно. Теплые удлиненные куртки из непромокаемой толстой материи серо-стального цвета, такие же теплые брюки навыпуск поверх ботинок. Видимо, решили мы, разглядывая убитых, что против нас стояла какая-то особая часть, переброшенная сюда, скорее всего, совсем недавно, может, накануне нашего наступления, чтобы закрыть прорыв. Они, как и мы, даже не успели подтянуть усиление. Может, из состава горно-стрелковых войск.

В блиндаже, неподалеку от которого лежал офицер, стоял телефонный аппарат. Связные быстро собрали трофейное оружие и документы. Нам было интересно узнать, с кем же мы схватились. Документы свидетельствовали о том, что оборону здесь держала часть 16-й моторизованной дивизии из состава 6-й полевой армии, входящей в группу армий «Юг». С начала февраля эта группа именовалась группой армий «А».

6-я армия… Мы знали, что немецкая 6-я армия целиком была уничтожена и пленена под Сталинградом. Немцы сформировали ее вновь. Перебросили сюда, южнее.

Когда мы сбили немцев с этого участка и закрепились в их траншее, подошла наша артиллерия. Трехосные «Студебеккеры» тащили тяжелые дивизионные пушки.

Мы стояли и радостные, усталые наблюдали движение колонны. Сила! Только запоздала слегка. Зато теперь не страшно, если немцы вздумают контратаковать.

И в это время ко мне подбежал солдат из моего взвода и умоляюще стал просить меня отпустить его в артиллерию.

– Это мой дивизион, товарищ лейтенант! Отпустите!

Он и раньше говорил мне, что воевал артиллеристом и дело все хорошо знает. Был ранен. После ранения – в запасной полк. А оттуда попал в пехоту. Кормили в запасном полку впроголодь. Из артчастей покупатели не появлялись. И вот, чтобы не оголодать окончательно, потому что, как он рассказал, рана начала гноиться, пошел в пехоту. Как раз формировали наш батальон. Я его хорошо понимал. Потому что и сам не был пехотинцем. Окончил Ташкентское военное пулеметное училище. Но зачислили в пехоту, потому что, когда формировали полк, вакансии командира пулеметного взвода для меня не нашлось. Смотрю, и артиллеристы его признали, машут руками, кричат, называют по имени. Свои встретились.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});