Незнакомцы на мосту - Джеймс Донован

Хэйханен сообщил, что в 1948 году провел два с половиной дня в Москве, встретился там с некоторыми офицерами советской разведки и узнал, что его должны перевести в Эстонию. После годичного пребывания в Эстонии, во время которого он проходил профессиональную подготовку, включавшую обучение фотографированию, английскому языку, вождению и ремонту автомашин, Хэйханена произвели в майоры И сообщили, что он будет направлен в Соединенные Штаты.

Для подготовки к этой поездке Хэйханен был вновь вызван в Москву, где получил имя Юджин Никола Маки, под которым ему предстояло работать.

Затем «шефы» Хэйханена направили его в Финляндию для закрепления его «легенды» — иными словами, его новой личности. Хэйханен показал, что он был доставлен к русско-финской границе и переправлен через нее нелегально. Его перевезли в багажнике автомобиля, которым управляли советские чиновники, аккредитованные в Финляндии. Один из них был офицером разведки и работал в представительстве советского телеграфного агентства — ТАСС.

В соответствии с полученным заданием Хэйханен должен был обосноваться в Финляндии как Юджин Маки, проживающий здесь с 1943 года. На это требовались средства. В Лапландии, где он жил и работал три месяца у кузнеца («просто для того, чтобы при случае доказать, что я действительно работал в Лапландии»), Хэйханен нашел двух лжесвидетелей. Одному из них он уплатил пятнадцать тысяч финских марок, а другому — двадцать тысяч.

Томпкинс. Это были ваши собственные деньги?

Ответ. Нет.

Вопрос. А чьи?

Ответ. Я получил эти деньги из Москвы.

В 1950 году Хэйханен переехал на юг Финляндии и как Юджин Маки жил в течение следующих двух с половиной лет в городах Тампере и Турку. В Тампере он работал на заводе по изготовлению сейфов и ремонту автомобилей. 3 июля 1951 г. он обратился в посольство США в Хельсинки с ходатайством о выдаче ему паспорта как коренному американцу для поездки в США.

Представителям американского посольства Хэйханен сообщил. что он родился 30 мая 1919 г. в Энавилле (штат Айдахо), и предъявил свидетельство о рождении. В своем ходатайстве он написал, что его мать, Лилиан Луома Маки, была американкой (родилась в Нью-Йорке), а оіец, Август, натурализованный американец, родился в Оулу в Финляндии. В отдельном документе, где требовалось объяснить причины любого «длительного пребывания за границей». Хэйханен указал, что в восьмилетием зозрасте он вместе со своим братом Алленом Августом и матерью приехал в Валгу, в Южной Эстонии, и жил здесь до 1941 года, до смерти матери. Он также указал, что его отец умер в марте 1933 года.

В ноябре 1951 года Хэйханен, дабы еще более закрепить свою легенду, будто он Юджин Маки, женился на двадцатисемилетней финской девушке из Силинярви. Это, конечно, и была красивая блондинка Анна. Затем, получив 28 июля 1952 г. американский паспорт, Хэйханен возвратился в Москву. Через границу он снова перебрался в багажнике автомобиля. На этот раз он провел в Москве три недели в какой-то частной квартире. («Это была какая-то частная квартира, но ее адрес мне не известен».) Он получил дополнительный инструктаж по работе с кодами, по зашифровке и расшифровке секретных сообщений, по более сложной технике фотографирования, которой должен владеть разведчик, а именно по уменьшению текста до микроточки размером с булавочную головку, по особой обработке пленки, чтобы она становилась мягкой, сгибалась и вкладывалась в такие контейнеры, как полая монета или полый карандаш.

Вопрос. Итак, вы поехали в Эстонию по распоряжению КГБ?

Ответ. Да, из Москвы.

Донован. Ваша честь, не настал ли тот момент, когда обвинению следует разъяснить, что нельзя задавать наводящие вопросы свидетелю?

Судья Байерс. Я не думаю, чтобы такие вопросы были вредными. Они задаются просто для экономии времени.

Томпкинс. Речь идет не более чем о выяснении фона.

Наше первичное возражение против наводящих вопросов прокурора была отклонено на том основании, что в них не было ничего «вредного». Теперь нам было заявлено, что прокурор экономит время и лишь выясняет фон. Несмотря на такие заверения Томпкинса, обвинению уже удалось сделать первый шаг в деле доказательства факта наличия заговора, нити которого тянулись к Кремлю. Это было существенной частью того, что прокуратура стремилась установить, и вряд ли это можно было назвать «фоном». Из дальнейшего легко было понять, что допрашивающий своими наводящими вопросами направлял показания свидетеля.

Томпкинс. Перед переводом в Эстонию вы встречались с полковником Коротковым?

Ответ. Да, встречался.

Вопрос. Вы можете рассказать об обстоятельствах? Ответ. Коротков был заместителем начальника ПГУ. Хэйханен показал, что ПГУ — это разведывательное управление Министерства государственной безопасности. Это, казалось бы, случайное, но на самом деле обдуманное и осторожно вытянутое сообщение о полковнике Александре Михайловиче Короткове так и осталось на протяжении всего процесса единственным. Больше его фамилия не упоминалась, хотя он и был одним из четырех проходивших по делу обвиняемых.

Свидетель рассказал, как он получил новый псевдоним — Вик, как встретился со своими шефами и получил новые, письменные инструкции о том, что ему предстояло делать в Соединенных Штатах.

По его словам, ему сообщили о том, что он станет помощником резидента в Нью-Йорке, и от него ожидают, что он будет вербовать секретных агентов, с тем чтобы «получать от них разведывательную информацию».

После этого Томпкинс поинтересовался у Хэйханена, какое жалованье он получал как шпион.

Вопрос. В ваших инструкциях говорилось что-нибудь относительно денег?

Ответ. Простите?..

Вопрос. Относительно денег.

Ответ. Да. В тех же инструкциях говорилось, что я получу пять тысяч долларов для работы по созданию «прикрытия» и что мое жалованье будет составлять четыреста долларов в месяц плюс сто долларов на расходы. Такое жалованье я должен был получать в Соединенных Штатах. Другое жалованье — в рублях — я оставил своим родственникам.

Вопрос. В ваших инструкциях говорилось что-нибудь относительно форм связи и кодов?

Это был явно наводящий вопрос, и я, хотя и помнил о предыдущих разъяснениях судьи относительно экономии времени, все же встал, чтобы заявить о своем возражении.

Донован. Ваша честь, учитывая ваши предыдущие решения относительно постановки перед свидетелем наводящих вопросов, когда мне можно будет выступить с возражением?

Судья Байерс. Если вы возражаете против постановки этого вопроса как наводящего, я с вами согласен.

Донован. Благодарю вас.

Прокурор сформулировал свой вопрос иначе и спросил у свидетеля, имелось ли в его письменных инструкциях что-нибудь, о чем он еще нам не рассказал.

Хэйханен. Позвольте… о письменных инструкциях я вам рассказал. Я рассказывал как раз о письменных инструкциях.

Вопрос. И это все, что вы помните о письменных инструкциях?

Ответ. Да.

Мое возражение и последовавшая в связи с этим некоторая заминка, видимо, выбили Хэйханена из колеи, и он забыл, что намеревался сообщить относительно кодов и методов связи.

Начало процесса походит на спектакль. Поднимается занавес, и при идеальных условиях начинает разворачиваться драма, которую судья и присяжные смотрят впервые. Рассказ повторяется неоднократно, подкрепляется, подтверждается и опровергается. Подробно, деталь за деталью, выясняется суть дела. Вначале это делает одна сторона, а затем другая. Каждый свидетель, появляясь на сцене, представляет собой нового актера.

Хэйханен давал показания более часа. Он ответил на двести двенадцать вопросов. Все теперь уже привыкли к его балтийскому акценту и к его не совсем складной речи. Судья и присяжные, которые старались не проявлять своих эмоций, видимо, примирились с этими неудобствами. Вероятно, эти штрихи лишь дополняли портрет иностранца — сотрудника разведки. Заслуживали ли бы показания Хэйханена большего доверия, если бы он говорил по-английски хорошо и отчетливо? Сомневаюсь. И все же казалось, что даже прокурора, а временами и судью этот свидетель раздражает.

Вопрос. Ну а теперь позвольте мне спросить вас прямо: какого характера информацию вы стремились получить?

Ответ. Разведывательную информацию.

Вопрос. Вы могли бы охарактеризовать, что вы понимаете под выражением «разведывательная информация».

Ответ. Разведывательной информацией я называю всякую информацию, которую можно получить путем просмотра газет или официальным путем, запросив ее, например, в каком-нибудь учреждении. Разведывательной информацией я называю и такую информацию, которую нужно получить нелегально. То есть это секретные сведения…

В допрос вмешался судья и прервал Хэйханена на половине фразы.