Эпилог (СИ) - Хол Блэки

— Что "того"? — спросил Мэл, сделав глоток коктейля и наблюдая за Эвой.

— Ну, того… к твоей неровно дышит.

Мак и Эва не танцевали, а толклись с краю круга, разговаривая о чем-то. Она рассмеялась, наверное, над шуткой.

— Разве не заметил? — удивился Дэн. — С месяц или больше.

Неровно дышит, ага. Лучший друг. Близкий друг. Ближе не бывает. А ведь Мэл доверял ему как самому себе.

— Не замечал, — ответил он спокойно и поставил бокал на стол.

Мак без подружки — нонсенс. И сбросил клоунскую мишуру. И обучал Эву вождению. И отгонял от нее прилипчивых студентов. И давно забыл о хохмах. И искренне удивлялся: зачем добровольно навешивать хомут на шею? Потому что примерял к себе.

Сегодня Эва надела длинную юбку до середины икр из легкой струящейся ткани, повторяющей изгибы тела. Чересчур целомудренно, но Мэл только сейчас разглядел подвох. В свете прожекторов ткань просвечивала, и ногами Эвы могли любоваться все желающие. Поганка. В чадру ее и под замок.

А Мак обнимал партнершу за талию как-то уж… собственнически, и прижимал плотнее, нежели позволено другу, и наклонился, разговаривая вполголоса. Черт! Вот пижон. Когда закончилась музыка, поцеловал руку, и Эвка залилась румянцем.

Всё, больше никаких танцев-обжиманцев с другими мужчинами. Покорно будет сидеть рядом. Мэл привяжет к себе, если потребуется. А с другом нужно разобраться.

— И как танцевалось с Маком? — спросил он, когда такси укатило, доставив до институтских ворот.

— Нормально, — пожала Эва плечами.

— О чем разговаривали?

— Обо всем. О машинах. О гонках. Об учебе.

— Понравилось?

— Гош, ты же сам разрешил. Что-то случилось?

— Нет. Просто так спросил.

Случилось. Еще как случилось.

Мэл стал приглядываться. Наблюдал за Маком. Следил, как тот смотрит на Эву и что говорит. И понял: Дэн прав.

Мак перестал принимать участие в оргиях и пьянках. Он даже замутил с девочкой-второкурсницей со своего факультета — скромной, но симпатичной тихоней. Точнее, "замутил" — громко сказано. Когда мутят, в первое же свидание тёлка обновляет заднее сиденье автомобиля и, как правило, на спине. А Мак ухаживал. Провожал до аудитории и встречал после занятий. Нес сумку и отвозил домой на машине. И в столовой предложил обедать в элитной зоне, но девочка ответила отказом. Потому что стеснялась компании избранных деток.

Но Мэл-то знал, почему друг бросился из огня да в полымя, и поэтому при любом удобном случае показывал, кому принадлежит Эва. Демонстративно поглаживал по спине или обнимал. Заправлял прядь за ухо или клал руку на ее колено. А однажды за обедом в столовой поманил, сказав на ухо что-то незначащее, и поцеловал. На виду у друзей. Долго, затяжно целовал, потому что знал — Эвка откликнется и потеряет голову. Так и произошло.

Мэл первым оторвался от её губ, и Эва машинально дернулась следом, а когда осознала, что вокруг много народу, и на нее смотрят, — вспыхнула и вскочила.

— Я… мне нужно… срочно… — подхватила сумку и побежала прочь из помещения.

Дэн с Маком молчали, а Мэл отправился вальяжной походкой к мойке с подносами.

Эва дулась, а Мэл изображал искреннее недоумение: разве он не может поцеловать свою девушку, где ему вздумается? Институтские правила не запрещают.

А еще Мэл чаще, чем обычно, просматривал звонки и сообщения в её телефоне. И отслеживал добавление новых номеров в список контактов. Номер Мака не появился, иначе бы многолетней дружбе мгновенно пришел конец.

После работы Мэл обычно заглядывал за Эвой в институт, и они возвращались в общагу. Как-то зашел в холл, а Эва и Мак стоят у святого Списуила, в руке у нее букет желтых кленовых листьев, и они о чем-то беседуют. Романчезо, значит, заделался — прищурил Мэл глаза. Эвка увидела его и, вспыхнув от радости, потянулась навстречу. Всего-то полдня не виделись, а она успела соскучиться.

Мэл самодовольно улыбнулся. Подошел и обнял, поцеловав в губы. И Маку протянул руку, как ни в чем не бывало.

— Что отмечаем? — кивнул на букет из листьев. — Есть причина?

— Ничего. Просто так. Пойдем? — взяла она Мэла за руку. — До свидания, Максим.

— Пока, — попрощался тот, и пока они шли к парадным дверям, Мэл чувствовал спиной взгляд друга.

В общаге он устроил выволочку Эве за то, что она без разрешения принимает знаки внимания от других мужчин. И неважно, что осенние кленовые листья — не бог весть какой знак внимания. Это дело принципа.

Эва взяла и расплакалась. Обвинила, что он не знает, к чему прицепиться, а на самом деле она с Маком просто разговаривала, и если Мэл накручивает на пустом месте — это его проблемы. Грохнула дверью и закрылась на кухне.

И Мэл понял, что нужно рубить гордиев узел. Немедленно. Пока Эвкин sindroma unicuma Gobuli[19] не развел старинных друзей по разные стороны баррикад.

— Признай, ведь дело не в ней, — заключил Мэл. — Дело в том, что между мной и нею.

Мак сделал затяжку.

Они стояли на балконе, облокотившись о перила, и курили. Мэл с разлету приехал к товарищу домой и сказал: "Надо поговорить".

— Потому что завидуешь мне, — добавил он.

Дело было не в Эвке, он понял это сразу. Дело было в том, что Мэл заполучил то, о чем другие в его положении и мечтать не могли. День за днем перед глазами Мака маячила влюбленная парочка, и невольно он представлял себя на месте друга. Неожиданно Мак протер глаза и увидел, что рядом крутятся бабочки-однодневки, которым нужно только одно — висы. Подружки на день, которые в погоне за баблом не замечают Мака как личность, да им и не нужно.

— Мы с тобой через многое прошли. Знаем друг друга с детства. Не хочу терять тебя как друга, но если потребуется, стану врагом, — сказал Мэл.

Мак молча сбросил пепел с сигареты.

— Ищи свою и найдешь. Вокруг много девчонок, и необязательно в клубах и на гулянках.

— Предлагаешь пойти в библиотеку? — спросил Мак впервые за время разговора.

— Почему бы и нет?

— Не люблю читать, — усмехнулся Мак. — Чего боишься? У меня все равно не получится. Она же видит только тебя.

— Неважно. Держись от нее на расстоянии.

Мак пустился во все тяжкие. Неделю пропадал по злачным местам, меняя подружек одну за другой. Даже имен не запоминал. Называл обезличенно детками или зайками.

Потом как отрезало. Снова стал пай-мальчиком. Возобновил ухаживания за застенчивой второкурсницей и уговорил обедать за элитным столиком. Он словно доказывал Мэлу: смотри, твои домыслы напрасны, но тот замечал его взгляды, бросаемые на Эву исподтишка. Застенчивую пассию Мака звали Ольгой, и она робела, обращаясь к участникам элитной компании на "вы".

— Оля, забудь. Общайся только на "ты", — сказала Эва приветливо, и девчонка покраснела. Она вообще посматривала на Эву и Мэла как на институтские легенды. Наверное, наслушалась красочных сплетен.

Мэл изломал голову, под чьей опекой оставлять Эву на цертамах. Мак стал последним человеком, которому бы он доверил безопасность Эвы. А тот циклически срывался в загулы и остепенялся.

Дэн ворчал:

— Крышу у него снесло, что ли? Так до аттестата не доживет, загнется от цирроза печени.

Эва не подозревала, что дружеские отношения между Малом и Маком натянулись струной. Это и к лучшему. Чего доброго, взялась бы мирить. Она разговаривала с Маком, тот отвечал односложно, и Эва недоумевала. Может, обидела чем?

Как-то поздним вечером позвонил Дэн и попросил о встрече. Часы показывали начало одиннадцатого, и это означало, что у друга стряслось что-то неотложное.

— Эвочка, мне нужно увидеться с Дэном. Я съезжу?

Если бы она сказала: "Куда ты на ночь глядя?", Мэл остался бы. Наверное. Или нет, все равно поехал бы в клуб, упомянутый Дэном в коротком телефонном разговоре. Потому что друзья — это святое.