Взрывы в Стокгольме - Якоб Пальме

— Один только динамит? Может, и еще что?

— Чего не знаю, того не знаю.

— А девчонками они интересовались?

— Так-то они ни с кем не водились, нет. И на всех на нас часто смотрели... ну, как бы снисходительно. Я видел, как они иногда стоят и глядят на девчонок. Глядят, а близко не подходят. Только смотрят издалека. А что они там говорили или думали, этого я не знаю.

— Хорошо они в школе учились?

— Не шибко. Мне так кажется, им просто не хотелось себя утруждать. Думали, наверно, что все это, мол, не имеет значения. И с учителями — ну прямо на ножах, ни во что не ставили...

25

— Я замерзаю,— сказал Леннарт,— с одного боку. А с другого боку слишком припекает. Может, поставить наш отражатель  как-нибудь по-другому?

— Нет, потом,— ответил Эрик.— Сейчас я больше не хочу с ним возиться.

— Я не могу заснуть.

— Давай я спою тебе колыбельную песенку!

— Нет уж, благодарю покорно.

Но Эрик все-таки запел:

— Баю-баюшки-баю, кипит котел на краю. Под землей три короля. Леннарт первый наш король. Эрик наш второй король. А вот третий наш король — Динамит Великий.

Леннарт подхватил:

— Баю-баюшки-баю, кипит котел на краю. Полицейские — разини, нас они прохлопали, все искали — кто чего, взяли батю моего. Нас искали — не нашли. Мы исчезли, мы ушли...

— Навеки притаившиеся в подземелье,— добавил Эрик.

— Навеки,— повторил Леннарт.— «Навеки» звучит ужасно. Как будто нас должны похоронить здесь. Я хочу отсюда вон. Не могу я жить здесь, в этом бетоне, в этом тесном гробу!

— Ну, гроб не так уж тесен,— заметил Эрик.— Ведь эта система туннелей тянется знаешь на сколько километров, и по ночам, когда они уже больше там не вкалывают, все это наше.

— Да, а зато днем? Мы же заперты здесь!

— Сейчас нам самая статья ложиться спать. А проснемся к вечеру, когда в туннелях никого не будет.

— Я же не могу заснуть, я тебе сказал.

— Сейчас ты все равно никак не можешь показаться в туннелях. Вмиг сцапают.

— Но мы же короли в нашем подземном королевстве?

— Да, но только по ночам. Днем здесь царствует Телецентр.

— Я хочу пить.

— Вот тебе вода. Пожалуйста.

— Я хочу вина. И вообще, не может же король пить простую воду!

— Обойдешься водой. А потом организуем и винцо.

— Каким же образом?

— Ничего нет проще. Есть здесь, наверно, какой-то туннель, который проходит под погребом винного магазина. Под половицей мы устраиваем лаз, и когда пожелаем, забираемся через лаз в погреб.

— Отлично. Ни единая душа не догадывается...

— Конечно. И как раз здесь нас отделяет каких-то два метра от всех тех, кто прогуливается сейчас по Кунгсгатан.

— Сделать бы отверстие и установить бы перископ,— сказал Леннарт.

— А что, вполне! — согласился Эрик.— Заберем у них там ночью одну из буровых машин.

— Слушай,— сказал Леннарт.— Мы могли бы разглядывать отсюда, снизу, всех хорошеньких девчонок.

— Факт. Тут мы можем с тобой заняться чем угодно. Можем забраться в самую гущу кабелей и подслушивать все телефонные разговоры. Можем из своего подземного королевства управлять всем Стокгольмом.

Леннарт задумался. Потом сказал:

— Но все-таки глупо как-то: только сидеть здесь, внизу, смотреть в перископ, а по ночам таскать еду и вино. С людьми у нас, пожалуй, никаких контактов не предвидится.

— Ладно, поднимемся тогда наверх.

— Подожди, у меня идея.

— Ну?

— Мы могли бы заполучить сюда самых что ни на есть красивых девчонок.

— Скажешь тоже!

— Берем на улице решетку. Делаем из этой решетки западню, волчью яму. Как только покажется красивая девчонка, нажимаем на кнопку. И девчонка падает прямо к нам. Она в наших руках, и мы делаем с ней что хотим. Заперта в нашем туннеле. А мы еще можем к тому же выключить лампочку, и она становится совсем беззащитной.

— Блеск,— сказал Эрик.— Так и сделаем.

— «Короли подземелья дают о себе знать,— сказал Леннарт.— Никто не понимает, что происходит...»

26

Было девять часов вечера. В кустах на пригорке за сараем, расположенным на берегу моря в Соллентуне, застоялся промозглый, сырой холод, и Стэн Линдгрен чувствовал себя на своем посту зябко и неуютно. Он с нетерпением поджидал половины двенадцатого, когда его должен будет сменить постовой полисмен.

Он даже не решался согреть себя притопыванием и растиранием. Его могли услышать, если бы кто-то надумал сюда явиться. Он только осторожно, тихонько прохаживался туда и обратно, чтобы окончательно не закоченеть. И время от времени потягивал кофе из термоса.

Внезапно ему послышались чьи-то шаги. Кто-то тайком пробирался внизу, направляясь к сараю. В темноте Стэн Линдгрен едва мог различить очертания какого-то человека. Он вскинул ночной бинокль. Глаза привыкли. Какой-то мальчик. Леннарт Хенрикссон, вот кто, наверно, явился сюда!

Мальчик вынул ключ и открыл им висячий замок. Потом исчез в сарае и вскоре появился опять с двумя хозяйственными сумками.

Стэн Линдгрен имел указание не хватать ребят, пока не обнаружит их обоих сразу. Один из них должен навести на другого. Так что он просто последовал за мальчиком.

Мальчик торопливо шагал к железнодорожному вокзалу Турсберг. Стэн Линдгрен шел за ним на довольно большом расстоянии. В такой холодный апрельский вечер народу в «спальном городе» было не особенно много. А Стэн Линдгрен не хотел, чтобы мальчик заметил слежку.

Неожиданно, двигаясь по безлюдной пригородной улице, мальчик запел. Он пел глухо, монотонно, напряженно и довольно тихо. Стэн Линдгрен немного приблизился, чтобы услышать, что он такое поет.

«Травка в долине хоронится робко,— пел он.— Травка в долине, вон там, за камнем, мала, одинока, хоронится робко. Травка в долине мерзнет зимою, согреется летом, осенью зябнет. Травка в долине, лишенная солнца, вон там, за камнем, мала, одинока. Травка в долине расцветает не часто, цветок сразу сорван, брошен на землю. Травка в долине расцвесть все боится, хоронится робко, затоптана всеми. Травка в долине хоронится робко, вон там, за камнем, забытая всеми...»

Он перестал петь, когда дошел до станции и направился к выходу на платформу. Линдгрен последовал за ним и сел в тот же вагон поезда, что и мальчик, только на другом конце.

«Психика у них уже надломлена,— подумал Линдгрен.— Они чувствуют себя одинокими. Теперь они сдадутся. Если только окончательно не свихнутся».

Мальчик вышел на Центральном вокзале в Стокгольме и вошел в туннель под Васагатан. Потом поехал на метро до площади Эстермальмсторгет, Линдгрен неотступно следовал за ним. В зале метро мальчик направился к выходу на площадь Стуреплан.

В самом конце ее он осмотрелся кругом, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за ним. Линдгрен поспешно отвернулся.

В следующее мгновение мальчик исчез. По всей вероятности, он вошел в туннель, где ходят поезда. Линдгрен бросился в ту сторону и заглянул в туннель. И правда, теперь уже далеко впереди мелькнула фигурка. В этот момент он как раз открывал дверь в стене туннеля. В руке у него был ключ. Он вошел, и дверь за ним захлопнулась.

Линдгрен быстро спустился вниз, на узенькую дорожку рядом с рельсами. Он торопливо зашагал к двери и попробовал ее открыть. Но она была заперта. Тогда он поспешно вернулся обратно и побежал вверх по эскалатору к выходу на платформу. В зале, где продаются билеты, стояли на посту двое полицейских, он знаками подозвал их. Пока они подходили, он попросил контролёра у турникета позвать кого-нибудь из дежурных.

— Дежурный у третьего турникета,— сказал контролер.

Линдгрен показал им свое удостоверение личности.

— Нужно спешить,— сказал он.— Пойдемте со мной. Я расскажу все по дороге, на эскалаторе.

Они торопливо зашагали к эскалатору. Линдгрен рассказал, в чем дело. Одного из полисменов он попросил подняться опять наверх и доложить в главное полицейское управление о том, что случилось. Дежурный и второй полисмен последовали за Линдгреном в тот туннель, где ходили поезда.

Маленькая калитка в конце перрона, на которой было написано «Опасно для жизни. Посторонним хождение по рельсам воспрещено», вела к небольшой стальной лестничке, пол туннеля внизу был засыпан красной кирпичной крошкой, стена сплошь покрыта трубами и кабелями. Они прошли мимо красной таблички на щите с пожарным сигналом и мимо пластикового мешка на полу. Потом подошли к серой стальной двери с лаконичной надписью «Вход воспрещен».

— Вот эта дверь,— сказал дежурный.— К ней у меня ключа нет. Эта дверь уже не имеет отношения к метрополитену.

— Неужели?

— Да. Это запасной вход в общую систему туннелей телецентра и электросети.

— А у кого же тогда к ней ключи?

— Возможно, один имеется и в нашем главном управлении. А может быть, только в управлении телецентра.