Андрей Рублев - Павел Северный

Рассерженная запретом князя на поездку в Москву, Ирина, покинув думную палату, пошла к княгине, пожаловалась ей на суровость князя, рассказала о предстоящей поездке в Орду. Напугав княгиню своим рассказом, боярыня, несмотря на уговоры, отказалась ночевать в княжеских хоромах и, простившись с княгиней, уехала.

Миновав сосновую рощу, отделявшую усадьбу князя от города, боярыня приказала кучеру ехать к дому соборного благочинного отца Питирима, с попадьей которого дружила, заведя с ней знакомство еще в девичьи годы в Угличе. Она знала, что в доме попа будет приветливо встречена, и была уверена, что ей не откажут в помощи.

Накрапывал дождь.

Неожиданное появление боярыни вызвало в доме благочинного переполох. Сердобольная хозяйка после всегдашних охов и ахов с объятиями и поцелуями осыпала боярыню вопросами о причине ее появления в городе. За чарой душистого медового питья боярыня не со всей откровенностью поделилась с хозяйкой о беседе с удельным князем. Ошеломив попадью сообщением о требовании хана, она сообщила, что князь воспротивился против ее поездки в Москву, и легко убедила подругу, что эта поездка ей крайне необходима, поскольку не сомневается, что князь Дмитрий без помощи ее не оставит.

Встретив полное сочувствие матушки Степаниды, боярыня высказала ей свои предположения относительно того, что удельный князь обязательно прикажет задержать ее и ей на своих лошадях никаким образом из удела не выбраться, поэтому она покорнейше просит верную подругу оказать ей помощь – на день одолжить свой возок с лошадьми. Боярыня, обманув бдительность княжеской стражи, смогла бы тогда добраться до женского монастыря на лесных болотах, а уж оттуда она обязательно сама выберется за пределы удела. Попадья, не раздумывая, согласилась выполнить просьбу гостьи, так как не испытывала расположения к князю Александру. Она даже лично решила сопровождать гостью в монастырь, чтобы скрыть обман.

Темнело. Дождь разошелся по-доброму.

Босоногая девушка поставила на стол горящую восковую свечу – на стенах нарисовались расплывчатые, подвижные тени.

Подруги обсуждали, в какую пору лучше выехать в монастырь, – решили отправиться в путь до восхода, когда даже сторожевые псы ленивы на лай.

Матушка Степанида собралась распорядиться о трапезе, но тут послышались голоса – татары с руганью требовали пустить их во двор.

– Пошто, нехристи, пожаловали-то? – воскликнула Степанида.

– Из-за меня. Аль невдомек тебе, что княжьи нюхачи углядели, что к твоим воротам свернула.

Крики у ворот стихли. Попадья, пометавшись в испуге по горнице, крестясь, села на лавку возле стола, шепча:

– Пронеси, Господи, лихую беду!

Вошел татарин в синем парчовом халате, промокшем от дождя.

Ирина сразу узнала того, кого свалила на землю ударом плети. Недружелюбно осмотрев женщин, татарин заговорил, обращаясь к боярыне:

– Мурза Алиман подает тебе совет, чтобы ты, когда солнце расстелит по городу утренние тени, выехала домой. Мои люди позаботятся о твоем покое в дороге.

– За совет мурзе скажи спасибо. Только разъясни, как мне быть, ежели солнышко не осветит город? На воле льет дождь, ишь, как намочил твою парчу.

Улыбка и лукавинка в глазах боярыни разозлили татарина, он сплюнул на пол и, ничего не сказав, вышел. В горнице ожила тишина. Было слышно, как потрескивал фитилек свечи.

Боярыня, склонив голову, бродила по горнице.

– Как по-лихому все обернулось, Аринушка.

– При уме, Степанидушка, и от лиха можно к счастью тропку найти. Есть захотелось! Может, покормишь. Сердитая, я всегда есть хочу.

– Сейчас, родимая. Сбиралась уж, да татары гомоном с толку сбили.

Попадья, припадая на левую ногу, вышла, а боярыня, встав, подошла к открытому окну, прислушиваясь к шуму дождя, спросила себя вслух:

– Что это со мной? Ведь вот только сейчас об Андрее вспомнила. Как спасти себя и его от беды? Как сказать ему о ней? Боязно мне потерять счастье! Как же поступить, Аринушка? Думай! Аль не веришь больше, что от любой беды можно в сторону свернуть? Андрей, Андрей, как примешь душой мою горестную правду?

7

Ирина Хмельная, вернувшись из города под охраной конных татар, нарушила покойную жизнь обитателей вотчины. Люди судачили о том, почему хозяйка вернулась домой под приглядом нехристей. Чтобы успокоить людскую баламуть, боярыня наказала тиуну известить их, что татары охраняли ее по приказу баскака, поскольку на дорогах объявились разбойные ватаги.

Тиуна люди слушали будто бы со вниманием, хотя мужики, прищуриваясь, все же недоверчиво почесывали затылки.

Боярыня никому не сказала правды, но от Андрея на этот раз не скрыла, что хан требует, чтобы она приехала в Орду. Признание боярыни ошеломило Андрея. Скрыв испуг, он внимательно выслушал Ирину, запомнил каждое слово и совсем растерянным, не проронив ни единого слова, ушел из хором в березовую рощу.

День простоял хмурым и душным.

Под вечер над озером и островом нависла иссинячерная туча. Грозой не окатила, хотя громыхал гром, небо чертили сверкающие зигзаги молнии. Попугав, туча лениво утянулась в западную сторону, но духоту с собой не увела.

Поздно из-за частокола заозерных лесов поднялся лунный шар, расстелив на воде свое огненное отражение. Луна всходила окровавленная. Сидя на валуне, Андрей смотрел на ее восход, и казалось ему, что такую огненность лунного шара он видел впервые. После того что он узнал от Ирины, Андрею эта огненность невольно представлялась знамением, предупреждавшим о нежданной беде с Аринушкой.

Знал Андрей, что вызов боярыни в Орду грозит неотвратимой бедой, думал, как спасти любимую, в каких заповедных лесных урочищах укрыть ее от татарской неволи. Однако в мыслях этих не было смелости, которая дала бы надежду на то, что сможет спасти от беды Аринушку.

Едва услышав шаги, Андрей уже знал, что идет боярыня. За кустарником ее не было видно, но он не сомневался, что она уже близко, и, обернувшись, увидел любимую, освещенную оранжевым светом луны. Андрей торопливо шагнул навстречу и замер, когда она плотно прижалась головой к его груди.

– Насилу сыскала тебя! Пошто от меня хоронишься?

– С испугу, Аринушка! Молвленное тобой насмерть перепугало. Да неужли правда?

– Не до конца сказала про свою беду. Потому как сама разум от злой вести потеряла.

– Молю тебя, не утаивай ничего. Все скажи, Аринушка. Не молчи сейчас христа ради.

– Скажу. Ничего не утаю. Радость ты в моей жизни. Скажу. Только вот сяду, а то нет силы в ногах.

Боярыня опустилась на омшелый валун. Андрей встал возле нее на колени, не выпуская из рук ее горячую руку. Ирина долго молчала, а он нетерпеливо ждал. Наконец она заговорила:

– Зовет меня хан. Буду как выкуп за брата из полона. Надумал отдать меня в жены сыну.

Андрей рывком встал.

– А теперь послушай, что надумала для своего спасения. В монастыре укроюсь, а как сгину в татарской памяти, сызнова объявлюсь, чтобы жить с тобой.

– В каком монастыре?

– Сейчас не ведаю. Совета спрошу у великой княгини Евдокии Дмитриевны. Может, где в Новгородской земле: туда руки поганых не дотянутся и меня там не знают. И к тебе есть просьба. Нужна мне твоя помощь.

– Готов сослужить, Аринушка!

– В Москву пошлю тебя с грамотой к великому князю Дмитрию. Под его руку отдам вотчину. Подашься в Москву?

– Да хоть на край света!

– Значит, как начнет светать, переплывешь в лодке озеро и поспешишь в Москву. А сейчас пойдем в хоромы. Зачту тебе грамоту и про дорогу к князю Дмитрию ладом поговорим. Идти тебе глухими дорогами, чтобы никто тебя не видел, и я в монастырь должна уйти тайно. Как воротишься из Москвы, так и проводишь меня в ту обитель, на кою укажет великая княгиня…

8

Шел пятый день после раннего рассвета, когда боярыня в тайном месте острова усадила Андрея в лодку и, оттолкнув ее от берега, отправила любимого в Москву, потом долго слушала всплески воды под веслами. Все эти дни она думала об уехавшем Андрее, мечтала, как покинет вотчину вместе с ним, укроется в монастыре и оба они будут ждать, когда татары забудут о ней, и надеяться на то, что и нынешнего хана задушат соперники, освобождая для себя трон.

Настороженно жила боярыня после отъезда Андрея. На всех путях и дорогах к озеру расставила дозорных с наказом глядеть за татарами. Вести о татарах настораживали все больше и больше. Боярыня уже не сомневалась, что баскак отправит ее в Орду под охраной кочевников, а может быть, даже осмелится и увезет ее насильно. Ожидая любой беды от удельного князя и баскака, она в тайном месте схоронила вторую лодку, чтобы иметь возможность в любой момент покинуть остров. Опасаясь любой напасти, отдала приказ во всех слободках спускать на ночь собак с цепей…

В опочивальне распахнуты все окна. В горнице сумрак, а на воле светит ущербная луна с обломленной кромкой. Ночь тихая и душная. Лист не шелохнется. Над озером куделя тумана. Туман не сплошной, с просветами, но у берегов его молочность непроглядна.