Сердце демона (сборник) - Елена Усачева

– Договорились, – пообещала Настя, но стоило ей положить трубку, как про обещание тут же забыла.

Впереди было столько дел!

Ярмарка заканчивалась. Настя проверила магическую палатку. Маруся с Вавой не выдержали и сбежали. Остальные тоже бесславно оставляли свои боевые посты. Народ начинал потихоньку подтягиваться к своим корпусам. Близился обед. Снова появился Женька и сообщил, что десять человек родители уже забрали, остальные скучают в беседке около корпуса, что главные хулиганы отправлены на ответственное задание в радиорубку, где они должны по громкой связи вызывать детей, за которыми приехали папы с мамами. Зина с Ксюхой бесцельно болтаются около столовой – Стас сегодня занят, и девушки пребывают в печали.

– Настя? – позвали робко.

Перед ними стояла конопатая девчонка и протягивала на ладошках многострадальный кекс.

– Вы выиграли. Он весит пятьсот сорок граммов.

Женька нахмурился.

– Не бери, – опередил он Настю.

– Почему? – опешила она.

Мысль о вечернем чаепитии приятно взбодрила. Вовка придет, а у них ничего. Правда, ожидалось, что добрые дети чем-нибудь поделятся от родительских щедрот, но большой надежды на это не было. Дети народ темный, забывчивый, могут и зажать. А тут целый пирог.

– Не бери, и все. – Ермишкин поманил Настю в сторону.

– Ты чего? Вовка обещал появиться, чем его угощать будем?

Девчонка с кексом не знала, что делать. Она переминалась с ноги на ногу. В лице ее читалось большое желание поскорее закончить все дела и бежать к подружкам.

– Не приваживала бы ты его. – Женька старательно избегал смотреть напарнице в лицо. – Плохо будет.

– Это тебе сейчас плохо будет, – разозлилась Настя. Тоже Отелло нашелся! Или они все одновременно одной травы нанюхались, что принялись ее учить?

Она отобрала у девчонки кекс и отправилась в корпус. Над головой уже привычно заворчал гром. На землю упали первые крупные капли.

«Как заказывали», – подумала она, вспоминая вчерашний вопрос Стаса. И свой ответ: «Сразу по окончании ярмарки».

Дождь всех разогнал по корпусам. Женька ушел к мальчишкам решать сугубо мужские вопросы. Для разговора взял гитару. Ну, это надолго. Настя проверила девчонок, убедилась, что занятия у них на тихий час мирные – журналы, вышивка и треп, и отправилась в свою комнату, где на столе лежал ее выигрыш. Кекс, как черное пятно на белых джинсах, постоянно напоминал о себе, занозил взгляд. Настя отломила кусочек и завалилась на кровать.

Странный все-таки сегодня день. Чувство тревоги разрешилось известием о смерти бабушки. Но все равно что-то мешало вернуться к прежнему спокойствию. Дыхание иногда сбивалось, заставляя слышать сердце. Оно выбивало дерганую чечетку и затихало в груди. Или это волнение перед вечером? Он сказал, что придет? С чего вдруг? Разглядел ее вчера на площадке? Или просто стало скучно?

Настя шевельнулась, пытаясь разогнать непонятную тревогу.

– Ну, как дела?

Хлебные крошки застряли в горле. Настя вскочила, закашлялась, согнувшись. Крепкая ладонь хлопнула по спине. Настя покачнулась.

– Не удержалась до вечера? – кивнул на стол Вовка. Он прошел по комнате, огляделся, словно был здесь впервые, присел на краешек Наткиной постели.

– Ничего себе пирожок, – растерянно пробормотала Настя, не зная, куда деть глаза от смущения. – Хочешь кусочек?

Она уже потянулась к столу, но Толмачев остановил ее, перехватив руку, и неожиданно она оказалась в его объятиях.

– Я до вечера подожду, – прошептал он.

Настя вдруг сообразила, что Вовка слишком близко, что она ощущает его запах, что чувствует, как сквозь тонкую футболку ходят мышцы его плеча.

– Какая ты… – Вовка склонился к Насте, так что она не удержала равновесие и свалилась на кровать. – Необычная, – добавил он, нависая. – Есть в тебе что-то… – он коснулся ее волос, провел пальцем по щеке, – особенное.

– Ты мне тоже нравишься, – прошептала Настя.

Они бы поцеловались. Настя успела представить на своих губах его поцелуй, в предвкушении этого у нее закружилась голова. Но ничего не произошло. Вовка резко выпрямился, как-то странно повел головой в сторону двери.

– До вечера! – крикнул он, выпрыгивая в окно. Привычно зашуршали кусты. А ведь сам запрещал такую манеру выходить из корпуса. Зачем нарушает свои же правила?

Настя вся превратилась в одно огромное сердце. Оно стучало в висках, в кончиках пальцев, в животе, в глазах. И еще почему-то все вокруг наполнялось топотом. Но потом этот грохот сконцентрировался, став обыкновенными шагами.

– Зачем он приходил? – Женька застыл на пороге. Пальцы, сжимающие гриф гитары, побелели.

– Тебя не спросили, – прошептала Настя, поправляя на себе сарафан. Кровать была сбита, но не настолько, чтобы кто-то сделал из этого неправильные выводы.

– Как скажешь! – слова уже долетели до Насти из коридора – Ермишкин ушел.

Вот что ревность с людьми делает. Будит повышенную фантазию. Ничего не произошло, а Женька уже готов за шпагой бежать и требовать сатисфакции. Рыцарь печального образа нашелся! Настя обнялась с подушкой и снова завалилась на кровать. Сердце напомнило о себе глухими ударами. Вообще-то у нее сегодня горе, поэтому можно всех попросить оставить ее в покое. Не каждый день бабушки умирают.

И, как по команде, в памяти начали всплывать, казалось, давно забытые воспоминания. Деревня. Лето. Прогретый солнцем дом. Пахнет старым деревом и молоком. За окном надрываются кузнечики. Шуршат занавески.

– Вот, наследница моя, – ласково говорит бабушка и гладит Настю по голове, сухая мягкая рука пожимает ее пальцы.

А небо странно-голубое, до рези в глазах. В звенящей высоте носятся стрижи. Кажется, что именно из-за них и начинается дождь – они пронзают белоснежные облака, те портятся, темнеют и превращаются в тучи.

Настя забегает в дом. За спиной грохочет, тьма пытается перескочить порог, сверкают молнии, электрическими разрядами освещая все вокруг.

Бабушка не одна. Рядом с ней сидит… женщина. В первый момент Насте кажется – древняя старуха, Баба-яга, как ее рисуют в книжках. Но сверкнувшая за окном молния погасла, возвращая всему привычный вид. Никакая это не старуха. Женщина. Одетая немного старомодно, в пиджак и юбку до колен. Улыбается приветливо.

– Испугалась? – встает она навстречу. – А я смотри какие тебе травки принесла.

В руках у нее пучок жестких былинок, похожих на чертополох. Она протягивает их Насте, и та доверчиво берет. На ощупь шершавые. Настя смотрит на гостью, не зная, что делать дальше. Вернуть? Себе взять? Куда поставить?

– Попробуй сломать. – Губы у женщины темные. Глаза темные. Набухла венка на переносице.