Чингисиана. Свод свидетельств современников - А. Мелехина Пер.

Полонив народ мэргэдский, Чингисхан пожаловал Угэдэю Дурэгэнэ хатан* — одну из двух жен Хуту, старшего сына Тогтога бэхи. Самые воинственные из мэргэдов не покорились Чингисхану, пришли в таежную местность и, укрепившись там, заняли круговую оборону.

И повелел тогда Чингисхан Чимбаю, сыну Сорхон шара, стать во главе левого крыла его рати и повоевать укрепления мэргэдские. Сам же Чингисхан стал преследовать Тогтога и его сыновей Худу и Чулуна, которым с горсткой мужей мэргэдских удалось выбраться из кольца окружения.

На зиму Чингисхан раскинул стан на южном склоне Алтая, а весной года Быка*, перевалив через Арайский перевал, в местности Бухдурма, что на реке Эрчис*, наехал на мужей мэргэдского Тогтога и найманского Хучулуга, которые соединились против него*. В сраженье мэргэдского Тогтога настигла шальная стрела, и он тут же скончался. Дети Тогтога бэхи не смогли вынести с поля боя тело отца, чтобы похоронить его, поэтому отсекли отцовскую голову* и тотчас скрылись. Бежали оттуда и прочие найманские и мэргэдские мужи, что не устояли перед воинством нашим. И погибли многие из них, утонув при переправе через Эрчис. Те же немногие из найманов и мэргэдов, что переправились через Эрчис, разделились и пошли каждый своим путем.

Найманский Хучулуг-хан проследовал через земли племен уйгурдаев и харлугов, пришел и соединился с Гур-ханом хар хя-танским, что сидел на реке Чуй в землях Сартаульских. Сыновья мэргэдского Тогтога бэхи — Худу, Гал и Чулун — во главе прочих мэргэдов двинулись на запад через земли ханлинов и кипчаков*.

Чингисхан, перевалив через Арайский перевал, возвратился в свою ставку. Тем временем Чимбай полонил мэргэдов, укрепившихся в таежной местности. И повелел тогда мужам своим Чингисхан иных из мэргэдов погубить, остальных поделить между собой. Мэргэды, ставшие под водительство Чингисхана раньше, подняли бунт в его ставке, но тут же были подавлены охраной владыки.

И молвил тогда Чингисхан: «Позволили мэргэдам мы жить вместе, на роды их, на семьи не делили, они же против нас предательски восстали». И, сказав так, Чингисхан поделил средь мужей своих всех недругов-мэргэдов до единого и разослал их в разные концы улуса своего.

В тот же год Быка Чингисхан, предоставив Субэгэдэю колесницу, отослал нукера своего вдогонку за сыновьями Тогтога бэхи — Худу, Галом, Чулуном и прочими мэргэдами*. Посылая Субэгэдэя, Чингисхан повелел:

«Трусливые сыновьяЗловредного ТогтогаДрожат, трепещут заране,Словно кулан на аркане;Страхом животным объяты,Словно подранок сохатый.Обороняются вяло,Прочь отступают устало…

Удирают Чулун и Худу…Коли вдруг у тебя на видуКрылья у них отрастут,В синем небе они пропадут, —Ты как ястреб за ними лети,Догони беглецов и схвати.

Может, эти трусливые братцыТарбаганами вдруг обратятсяИ со страху забьются в нору…Стать тебе, Субэгэдэй мой, полезноБогатырской пешнею железной,Чтоб насквозь протаранить дыру.

Обратись они рыбами в море,Скрывшись в глуби его и просторе,Ты, Субэгэдэй мой,Неводом стань,Ты проныр из пучины достань.

Богатырь Субэгэдэй,Друг сердечный мой!Отсылаю тебя в день намеченный,Чтоб перевал ты одолел,Реки широкие переплыл,Мэргэдов мстительных разгромил.

Реки широкие переплывешь —В землях далеких все примечай.Не загони ездовых коней,Еду запасенную не расточай.

Когда обезножат твои рысаки,Жалей — не жалей их тогда,А врага не достанешь;Когда иссякнут твои харчи,Прижимистым станешь,Да поздно: недолго протянешь.

В краю чужедальнем,Увлекшись охотою разной,Гляди, чтобы верх над тобоюНе взяли соблазны.Запасы еды пополняя,Держись середины.Коль долго вам ехать придетсяДорогой равнинной,Езжайте спокойно,Без дела коней не гоните,Ослабьте подпругу,Уздечку на время снимите.Коль будут порядокИ строгость во всем соблюдаться,Зазорно мужам твоим станетЗа дичью гоняться.А тех, что посмеютЗапретом моим пренебречь,Ослушников дерзкихБез жалости следует сечь.

Коль неслуха знаю —Пришлите, я буду с ним крут;Не знаю — тогда ужНа месте устраивай суд.

Хребты одолеете выИ высокие горы,Но пусть незнакомы вам будутРазлад и раздоры.Вы переплыветеБольшие и малые реки,Но помыслы нашиДа будут едины вовеки.Даст Вечное Небо —И будут крепки ваши кони,Тогда не уйдутСыновья Тогтога от погони.Пожалуй, не стоитВезти вам их в ставку мою,Что делать вам с ними —Решите вы в дальнем краю».

Отважному Субэгэдэю наказывал Чингисхан:

«Ступайте и разоритеМэргэдов-грешников стан.Я, помню, был еще мал —Их род на нас нападал,На Бурхан халдуне,Горе священной,Скрываться нас заставлял.Зловредные эти мэргэдыВ верности нам клялись,Но тут же нарушили клятву,В сторону подались.Как достигнешь конца пути,Их возмездье должно найти:Их со дна морского достань,Но возьми с них, коварных, дань,И пусть будет дань велика!..»Субэгэдэй, сердцу хана любезный,На его колеснице железнойВ путь отправился в год Быка.

Субэгэдэю-богатырю на прощанье хан говорил:

«Хоть и скроешься ты из виду,Но считай, что ты на виду.Далеко уедешь, но думай,Что я рядом с тобой иду.При служении мне безгреховномБудешь взыскан ты Небом Верховным»

Сказ о том, как Чингисхан казнил Жамуху

После того как были взяты в полон найманы и мэргэды, лишился народа своего и Жамуха, бывший вместе с найманами. И бродил он с пятью нукерами своими, пристанище ища. На горе Тагна подстрелили они горного барана и, зажарив его, принялись за трапезу. И прорек тогда Жамуха: «Скажите мне, чьи дети нынче бродят по горам и кормятся вот так, случайною добычей?!»

И схватили Жамуху пятеро нукеров его прямо за трапезой и привели к Чингисхану*. Схваченный нукерами, Жамуха передал Чингисхану такие слова:

«Черные вороныСтали на селезнейВдруг налетать.Низкие слугиСмеют владыкамПуть заступать.Яви справедливость,Мудрость яви, как всегда,Хан мой, анда!Хищные коршуныУток достойныхПосмели ловить.Низкие слугиЗаконного ханаГотовы убить.Как ты рассудишь —Было ль такое когда,Хан мой, анда?»

Выслушав переданные ему слова Жамухи, Чингисхан так сказал: «Нет прощения нукерам, кои на хана посягнули своего! И разве они будут верными нукерами другому?! На хана посягнувших тех холопов и всех их сродников от мала до велика повелеваю истребить!»

И тотчас на глазах Жамухи были казнены посягнувшие на него нукеры.

И повелел Чингисхан передать Жамухе такие слова:

«Давай же сойдемсяИ дружество наше навек возродим.Как преждеВ одной колесницеДвумя мы оглоблями станем.И все, что угасло в душе, воскресим,И все позабытое вместе вспомянем.Хотя и разные мы выбрали пути,Но побратимство наше было свято.Когда случалось мне на бой идти,Я знал, что ты душой болел за брата.Да, разные пути-дороги,Друг, выбирали мы порой.Но в битве с ворогом заклятым Душой ты был всегда со мной.Ты помнишь, конечно:Большую услугу ты нам оказал,Когда Торил Ван-ханаКоварные замыслы разоблачил.Гонец от тебяНакануне сраженья ко мне прискакалИ словом сердечным меня ободрил.Вспомяни и про то, как наймановНапугать ты до смерти сумел.А потом известил нас об этом.Очень вовремя нам подсобил!»

И Жамуха ему на это ответил:

«Приходит мне на память юность нашаВ долине Хорхонаг жубур.Дружили мы,Любили мы друг друга,Мой хан, мой побратим.Тогда была у нас с тобой еда,Которой в одночасье не свариться;Друг другу говорили мы слова,Которым в одночасье не забыться;Одним мы укрывались одеялом,Одни у нас и мысли вызревали…Однако я, себе же на беду,Однажды воле чужака поддался,Губительным словам его поверил,Убийственным их ядом напитался —Втянулся в козни, в происки чужиеИ от тебя, мой побратим, мой хан,Душою отошел и — отделился.С тех пор страшился встретиться с тобой,Явить перед тобою лик свой черный,Как будто кожа содрана с него.Мне вспоминались наши разговоры,И места я не находил, страдая,Перед твоим великодушьем трусилИ опасался мудрости твоей,Боясь лицом к лицу с тобой столкнуться,Явить перед тобою красный лик,Как будто бы с него содрали кожу.Да, было время дружбу нам водить.Увы, от этой дружбы я бежал.Ты призываешь чувства возродить,Которых я, увы, не удержал.О, ты, который множество племенОбъединил и дал им свой закон,Народов тьму ты умиротворил,Своею властью их объединил.С тобою все улусы, все края —Тебе почет от сопредельных стран.Что значит дружба для тебя моя,Когда для всех и вся теперь ты хан!Хочу ль быть на глазу твоем бельмом,Средь бела дня — твоим кошмарным сном,Вшой на груди твоей,Занозою в ключице?Нет, мне с такою долей не смириться!Когда-то я, доверчивый и слабый,Был с толку сбит завистливою бабой*,Ушел от друга я, от побратима.Беда моя была неодолима.И с той поры душа моя больна…Всем, всем известны наши имена.Повсюду, от восхода до заката,Все слышали: брат отошел от брата.Но ты — ты ничего не потерял.Я отошел — слабее ты не стал.Мать мудрая тебе дана судьбой,И братья достославные с тобой.И есть богатыри в твоих пределах;Под ними рысаки — статны и в теле.Я побежден тобой,Твоею ратью уничтожен.Какой же между нами мир возможен!Без матери и без отца я рос,Без братьев младших, даже без друзей,И одиноким вырос сиротой;Был взыскан я одною лишь женой,Болтливой бабой, вздорной и пустой.Вот почему меня ты победил!Да, предопределен твой жребий был.Отец небесный все решил за нас.Коли меня ты умертвишь сейчас,Почувствуешь мгновенно облегченье,И будет сердцу твоему покой,Блаженство будет и отдохновенье.Последнюю назначив мне юдоль,Ты, побратим мой, приказать изволь,Чтоб смерть моя по нраву мне пришлась:Чтоб кровь моя на землю не лилась,Чтоб кости тела моего моглиЛежать в утробе матери-Земли.Да будет покровителем мой духТвоим потомкам*, Тэмужин, в веках!Твоим сулдэ, увы, повергнут я*,Им да хранима вся твоя семья.Так помни, хан, слова мои всегда,Теперь же отпусти меня туда!..»

Выслушав эти речи Жамухи, Чингисхан передал ему через посыльного: