Безрассудная - Лорен Робертс

меня взгляд через плечо. — Ты там держишься?

— Ты спрашиваешь так, будто остановишься, если это не так.

— Ты действительно так хорошо меня знаешь, — протягивает он, увлекая меня на другую оживленную улицу. После нескольких крутых поворотов я с трудом поспеваю за ним, стараясь не отставать от его длинных шагов. Нога горит, тупая боль перерастает в нечто гораздо более сильное.

Должно быть, он слышит мою одышку, чувствует, как я волочу ноги, потому что он сворачивает в тенистую боковую улочку и останавливается. — Не в форме, Грей?

Я бросаю на него взгляд, прежде чем перевести его на рану на ноге. — Да, мой темп не имеет ничего общего с тем фактом, что я активно истекаю кровью.

— О, не драматизируй. — Его слова легки, но взгляд, путешествующий по моему телу, наконец, останавливается на бедре. А потом он вдруг приседает передо мной, положив руки на мою ногу. Я не могу ничего сделать, кроме как моргнуть, глядя на склоненную голову с копной черных волос. Он возится с повязкой, проглядывающей сквозь рваные штаны, пальцы скользят по моей коже. — Ты действительно истекаешь кровью из-за меня или просто слишком упряма, чтобы признать, что тебе нужен перерыв?

— Может быть, — выдавливаю я из себя с фальшивой улыбкой, — мне нужен перерыв, потому что я истекаю кровью. И это из-за тебя.

Он отвлекается на мою теперь уже открытую рану и издает удивленное «Хм». Я вздрагиваю, когда он промокает горячую кровь, стекающую красными ручейками по моей ноге. Его прикосновения такие нежные, что за ними скрывается что-то похожее на заботу. Я сглатываю, когда его руки скользят по моим бедрам, безмолвно напоминая себе, почему я вообще получила травму. Почему я вообще бегу. Почему я так разбита.

Затем его руки исчезают с моей кожи и задирают нижнюю часть рубашки, оставляя меня в тени, где мне досадно холодно. Он с легкостью отрывает кусок ткани, прежде чем притянуть мою ногу к себе и положить поверх своей, согнутой в колене. Я ловлю себя на том, что запечатлеваю это зрелище в памяти с самодовольной улыбкой.

С принцем, стоящим передо мной на коленях, я чувствую себя совсем не как Обыкновенная.

— Не двигайся, — бормочет он. — Ты покачиваешься, как пьяная.

Я хмуро смотрю на черные волосы, рассыпавшиеся по его лбу. — Ты украл одну из моих ног.

— Да, ногу. Но не равновесие.

Я качаю головой, глядя на стену, о которую оперлась рукой. — Ты невыносим.

Я улавливаю краешек его ухмылки, когда он закрепляет новую импровизированную повязку и осторожно опускает мою ногу на землю. Он поднимается, так неожиданно возвышаясь надо мной, что я неуверенно делаю шаг назад, прижимаясь к грязной стене.

— Лучше? — спрашивает он, заметив мою настороженность и смягчив взгляд.

— Прекрасно, — отвечаю я. — Я дойду до своей гибели, не волнуйся.

Его глаза блуждают по мне, испытующе изучая с чувством неуверенности. — Тогда нам лучше отправиться в путь.

Глава 18

Китт

Свежий воздух кажется мне непривычным.

Стоя у треснувшего окна, я вдыхаю незнакомую прохладу, которая начинает проникать в душный кабинет. Раскинувшаяся подо мной территория покрыта яркой травой, сияющей в каскадах солнечного света.

Я не часто стою здесь. Не открываю шторы достаточно надолго, чтобы быть замеченным сплетничающими сотрудниками. Но после еды это оправдано.

Опрокинув наполовину съеденную тарелку в окно, я наблюдаю, как ее содержимое выплескивается на траву далеко внизу. Каждый овощ падает на землю с мягким звуком — картофель, морковь, жилистая разновидность бобов, которая мне уже успела разонравиться, — и все это добавляется к растущей куче выброшенных мною объедков.

Это та часть моей рутины, которая нуждается в доработке. Сначала это был способ очистить мою тарелку и успокоить слуг. Ну, и успокоить Гейл доказательством того, что я переварил ее еду. Но с недавних пор шепот за моей дверью становится все громче перед каждым приемом пищи. Возможно, моя куча недоеденной еды наконец-то найдена, и это лишь вопрос времени, пока Гейл не ворвется сюда, чтобы самой кормить меня с ложечки.

Стук в дверь заставляет меня предположить, что этот день настал.

— Входите. — Судорожно проводя пальцами по своим спутанным волосам, я пытаюсь пригладить торчащие пряди. Следующее, что привлекает мое внимание, — это мятая рубашка, но я едва успеваю провести рукой по ткани, как дверь распахивается.

Поднимаю взгляд, но не Гейл встречает его.

— А вот и мой изолированный кузен.

Улыбка, которую я выдаю, удивляет даже меня самого. — Привет, Энди.

Она проходит дальше в кабинет, ее медовые глаза оглядывают каждый дюйм. Я прочищаю горло, прежде чем жестко сесть на свое место. — Есть ли причина для твоего… визита?

Оторвав взгляд от открытого окна, она позволяет ему остановиться на мне. — Верно. Ну, очевидно, я здесь, чтобы починить твое… — Она прерывается, явно пытаясь придумать какую-то схему. — Твое окно? — Она кивает, пытаясь убедить нас обоих. — Да, твое окно.

— Ты здесь, чтобы починить мое окно? — медленно повторяю я.

— Именно этим я и занимаюсь! — Она жестом показывает на пояс с инструментами на талии, кольцо в носу сверкает на свету. — Я знаю, легко забыть, что я все еще мастер на все руки в замке, учитывая мои другие таланты.

Мой взгляд скользит по потертой коже, опоясывающей ее талию, каждый дюйм которой занимает груда инструментов, беспорядочно сваленных внутри. Я помню те дни, когда макушка винно-рыжих волос Энди едва достигала бедра ее отца, хотя она была практически привязана к нему, следуя за ним повсюду.

Поэтому, естественно, он научил ее всему, что она знает. Искусство чинить, штопать, создавать — все это входит в обязанности Подручного. Даже несмотря на то, что в ее жилах течет уникальная способность к перевоплощению, она решила заняться тем, что многие считают низменной страстью.

Уперев руки в бока, она вздыхает. Но кто-то же должен убирать за вами с Каем, и у меня в этом большой опыт.

Я киваю в такт каждому слову, вспоминая, сколько всего мы сломали во время наших импровизированных потасовок. В те времена, когда мы были просто братьями, не обремененными новыми блестящими титулами, которые носим теперь.

Не в силах выносить ее тяжелый взгляд, я начинаю притворяться занятым. Перемешивая бумаги в руках, я пытаюсь привести в порядок разбросанное содержимое моего захламленного стола. — С моим окном все в порядке, Энди. Если бы ты хотела меня увидеть, то могла бы просто попросить.

Тень печали накрывает ее лицо. — И ты бы позволил мне? Увидеть тебя, то есть.

Ну вот, началось.

Глупо было думать, что я смогу долго