Люди и атомы - Уильям Лоуренс

Лишь по этой дороге можно было добраться до Лос- Аламоса. Горы Хемес окружают его с запада, а хребет Сангре-де-Кристо с пиком Тручас высотой 3140 метров — с востока. Глубокие каньоны закрывают доступ с севера и юга. Кругом памятники славного прошлого — индейские, испанские, мексиканские, американские. На севере находятся памятники доисторических времен. На юге — остатки пещерных поселений, охраняемые Бандельерским национальным музеем. К западу от каньона Фрихолес за горами Хемес расположен Валье-Гранде — самый крупный потухший вулкан на Земле, кратер которого достигает двадцати четырех километров в диаметре. К юго- западу за индейскими поселениями племени пуэбло — Кочити и Санто-Доминго — расположен покинутый жителями «город-призрак» — Блэнд. К востоку за Рио- Гранде раскинулась северная часть Долины смерти.

По мере продвижения от Санта-Фе к Эспаньоле как бы пересекаешь границу, отделяющую сегодняшний день от вчерашнего. Где-то между Эспаньолой и Лос-Аламосом перешагиваешь через пропасть между днем вчерашним и завтрашним. И неожиданно обнаруживаешь, что попал в двадцать первый век.

К лету 1945 г. большинство ученых жили со своими семьями в Лос-Аламосе уже в течение двух с половиной лет. Для мира они исчезли совершенно бесследно. Встречая их всех здесь, чувствовал, что попал в затерянный мир. Горы, каньоны и плато служили для него хорошей декорацией.

В глубоком каньоне можно было видеть большое сооружение, наполовину скрытое под землей. Там работали люди с самым мощным взрывчатым веществом на земле.

Никогда не забуду, как однажды я зашел в здание, где был установлен гарвардский циклотрон. Перед установкой лежала горка небольших кубиков. Я небрежно поднял один из них.

—Что это такое? — спросил я профессора Роберта Р. Вильсона, ответственного за работу.

—Уран-235 — ответил он.

Я взглянул на горку кубиков. Их было достаточно, чтобы стереть с лица земли целый город, но между ними находились поглотители нейтронов, которые не позволяли массе стать критической.

В своих комнатках выдающиеся ученые часами чертили цветными мелками на досках или писали карандашом в блокнотах. Часто в дальних каньонах можно было слышать звуки мощных взрывов. Поистине это было эхом взрывов идей в мозгу людей. Там, в каньонах, взрываясь, претворялись в жизнь математические формулы, ранее написанные на досках и в блокнотах. Одновременно тысячи таких идей взорвались над Аламогордо и Японией.

Испытание в Аламогордо явилось кульминационным пунктом серии других испытаний, более величественных и значительно более дерзких. Как только было получено такое количество делящегося материала, которого, как показали расчеты, было достаточно для образования критической массы, начались испытания. В ходе одного такого испытания было создано странное сооружение, получившее название «гильотина». Оно состояло из большой деревянной рамы, разделенной двумя вертикальными параллельно расположенными стальными стержнями. К каждому стержню прикрепили по большому куску делящегося вещества. Наверху, между стержнями, подвесили меньший кусок вещества. Вместе три куска составляли критическую массу. По сигналу «палач» отпускал меньший кусок, он падал, попадая в пространство между двумя большими кусками, в результате чего в течение доли секунды образовывалась критическая масса. «Гильотина» была оборудована нейтронными счетчиками, которые регистрировали нейтронный поток в момент образования критической массы.

В другой серии опытов построили котел, содержащий уран и замедлитель,— реактор на медленных нейтронах. Постепенно убирая замедлитель, изменяли характер процесса — от реакции на медленных нейтронах до реакции на быстрых нейтронах,— приближаясь к условиям, существующим в бомбе.

Модель атомной бомбы была установлена в полуподземном сооружении в одном из каньонов. Ученые придумали серию чрезвычайно чувствительных методов автоматического контроля, которые должны были остановить реакцию в нужный момент. За каньоном, залитым лунным светом, стояли шесть машин с заведенными моторами, шоферы которых были готовы в любую минуту вывезти всех из каньона. Ответственным за испытания был Доктор О. Р. Фриш, тот самый Отто Фриш, который вместе с доктором Лизой Мейтнер первым понял все значение деления урана.

Контрольный механизм сработал. На рассвете доктор Фриш и его небольшая группа вернулись домой на плато. Они были готовы к Аламогордо.

Огромное огненное облако, поднявшееся над Нью- Мексико на высоту более 12,5 километра, символизировало погребальный огонь над могилой Японской империи. Те немногие избранные, которые присутствовали при испытании, поняли в момент взрыва, что новое оружие сыграет решающую роль за сравнительно короткий период времени. На Земле не было силы, которая могла противостоять первобытной силе, освобожденной из этих бомб.

Через десять минут после взрыва между генералами Фарреллом и Гровсом состоялся следующий диалог:

Генерал Фаррелл: Война окончена!

Генерал Гровс: Да, она будет окончена, как только мы бросим одну или две бомбы на Японию!

За несколько дней до испытания мы получили роковое предупреждение, которое заставило нас в последнюю минуту принять меры предосторожности и тем самым предотвратить возможную катастрофу, опасность которой до этого никто не подозревал. В размещенную на башне бомбу, которая была наполнена обычным взрывчатым веществом, но в остальном являлась точной копией атомной бомбы, во время грозы попала молния и взорвала ее. Этот случай заставил принять меры предосторожности, чтобы не дать молнии произвести первый атомный взрыв, возможно, в то время, когда ученые еще находились вблизи установки.

Северо-западная часть базы Аламогордо площадью в 5 тысяч квадратных километров была выбрана местом испытания из-за ее удаленности, изолированности, недоступности и благоприятных метеорологических условий. Все, относившееся к испытанию бомбы,— место, где она была установлена на башне, время, назначенное для взрыва, так же как и сама бомба — все называлось «Нулем» (условное название эксперимента). Для всех посвященных «Нуль» стал центром Вселенной. Время и пространство начинались и заканчивались на «Нуле». «Нуль» был центром жизни. Все думали только о «Нуле» и о «нулевом часе», или, точнее, о «нулевой микросекунде».

Перевозка бомбы на расстояние более 320 километров от Лос-Аламоса к «Нулю» являлась серьезной проблемой, связанной с вопросами техники безопасности и соблюдения секретности. Утром в четверг 12 июля 1945 г. в сопровождении вооруженной охраны и ученых несколько частей сложной конструкции было отправлено из Лос- Аламоса и прибыло во второй половине дня в «Нуль». Утром в пятницу из Лос-Аламоса выехал другой конвой и прибыл в «Нуль» через девять часов. Профессора Бахер и Кистяковский отвечали за сборку основных узлов.

Была организована проверка каждого узла. За неделю группа ведущих радиологов под руководством полковника Уоррена приступила к созданию сети радиологических станций для измерения радиационных эффектов взрыва на различном расстоянии.

Окончательная сборка бомбы началась в ночь на 12 июля на старом ранчо. Специальные группы отвечали за различные узлы сборки. Так как многие составные части бомбы прибывали из дальних мест, ученые очень волновались. Они не исключали возможности неудачи и отлично понимали, что каждое неловкое движение может поднять в воздух и их самих, и завод. А некоторых пугал призрак слишком большой удачи.

Доктор Бахер отвечал за сборку сердцевины. Было пережито несколько неприятных минут, когда центральную секцию бомбы заело и она никак не шла вперед. Однако доктор Бахер не растерялся и был уверен, что все уладится. Через три минуты, которые показались вечностью, секция постепенно встала на свое место, и остальная сборка была завершена без происшествий.

В субботу 14 июля бомбу подняли на верх стальной башни. Два дня шла подготовительная работа под аккомпанемент вспышек молний и громовых раскатов. Кроме детонатора на башне были установлены все приборы для определения «биения пульса» и других реакций бомбы.

Последними обследовали башню с находящейся на ней космической бомбой доктор Бэндбридж, доктор Кистяковский и лейтенант Говард С. Буш из Бруклина

(штат Нью-Йорк) —начальник военно-полицейской группы. Эти трое заняли пост на верху башни в час ночи и покинули его за 30 минут до «нуль-часа»; их силуэты время от времени освещались вспышками молний. Если они и думали о бомбе, которая* взорвалась от удара молнии на этой же башне, то не подавали вида. Нам они показались в эти минуты очень одинокими, такими маленькими и в то же время такими большими людьми, бросающими вызов богам.

Перед Взрывом некоторые из присутствующих опасались, что может начаться неконтролируемая цепная реакция в атмосфере, хотя это полностью противоречило всем известным сведениям об энергии, скрытой в делящемся веществе. Один из молодых ученых настолько разнервничался, что по совету врачей его пришлось удалить с места испытания.