Проделки королев. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

– Помните, мой рыцарь, что вас всегда здесь будет ждать человек, которому вы необходимы как воздух! – сказала она…

За годы, которые последовали за этим своеобразным прощанием, дни передышек между войнами были очень редки. Доблестный воин и прекрасноокая колдунья могли встретиться всего несколько раз и утолить тоску друг по другу. В эти дни высокое жилище на горе вновь освещало солнце, даря радость и жизнь… но какими тоскливыми, тяжелыми и однообразными оказывались потом монотонные дни ожидания! Окруженная заботливыми служанками, умевшими хранить ее покой, Тифани проводила бесконечные часы, сидя перед окном, выходящим на плоский песчаный берег, с борзой собакой, лежащей у ног, в ожидании момента, когда на небе покажется звезда ее любимого. И день за днем шептала заклинание-оберег.

Ей доставались величайшие почести. Милостью короля Карла V она стала графиней де Лонгвиль после битвы при Кошереле, графиней де Сориа, герцогиней де Молина и де Трастамара, королевой Гренады – после битвы при Монтьеле, где Бертран побил англичан и испанцев Педро Жестокого. Именно в той битве он разгромил и уничтожил печально знаменитое войско, столь долго разорявшее землю Франции, грабившее и мучившее ее крестьян…

В один из вечеров Бертран лично положил к ногам Тифани меч, украшенный лилиями, меч коннетабля Франции, который сделал его командиром всех армий королевства и подарил величие, достойное принцев крови.

Когда пришли черные дни его поражения, беззаветно преданная Тифани вновь встретила их в одиночестве. Именно она собрала знаменитый выкуп, чтобы вызволить Бертрана и его соратников, когда те стали пленниками Черного Принца[56], английского наследника престола. Получилось так, что Бертрану пришлось платить за всех, а свою собственную свободу он получил лишь после того, как был освобожден последний из его товарищей.

Наконец, пришла болезнь и застала величественную даму Тифани одинокой, грустной, но не ропщущей. Она знала, что умрет, что более не увидит на этом свете человека, которого любила больше себя самой. Но, когда последний час приблизился, Тифани покинула замок. Она захотела вернуться в Динан, в старый дом на улице Ля Круа, где в течение стольких лет она надеялась, звала и ждала в тревоге любовь, пришедшую к ней так поздно. Там, в доме своего детства, она принялась ожидать последнюю гостью, чьи послания смертные не читают дважды.

Наконец в один из серых осенних вечеров 1371 года она дождалась. До самого конца взгляд умирающей был обращен к окну: она попросила оставить его открытым и все искала на хмуром небе верных подруг своей жизни – звезды. Глаза ее тихо закрылись. И она, устремившись к горнему сиянию, навсегда забыла свет земной.

Отчаяние коннетабля было безгранично. Бесконечное число раз перечитывал он последнее письмо Тифани, продиктованное перед смертью, когда она уже была так слаба, что не могла писать сама. В письме говорилось, что она умирает счастливой, ибо судьба, приведя к ней единственного любимого человека, одарила ее бесконечно большим счастьем, чем то, на которое можно было надеяться…

Часы работы аббатства, музеев и местной церкви представлены на сайте. время может меняться.

http://www.ot-montsantmichel.com/index.htm

Рамбуйе (Rambouillet)

Охотники и Жеманница

Разве мужчины властны над инстинктом, толкающим их к охоте?

Морис Женевуа

На исходе марта 1547 года Франциск I безуспешно пытался бежать от своей печали. Смерть забрала его любимую дочь Мадлен, молодую королеву Шотландии, а двумя годами раньше умер его сын Шарль. Гибель любимых детей подкосила короля, которого все считали несгибаемым. Даже внешне он изменился сильно, хоть по привычке и продолжал заниматься делами и заботами королевства. Воля и силы короля клонились к закату, а печаль, не утихая, казалось, находила все больше и больше места в его душе. В охоте он теперь искал не удовольствия, а забвения и усталости, которая после многих часов, проведенных в седле, наконец-то приносила ему долгожданный сон. Он переезжал из одного замка в другой. Двор безропотно следовал за ним.

Король охотился в лесах Рамбуйе, когда вдруг почувствовал недомогание. Оно обернулось серьезной болезнью. Тогда Франциск I, чувствуя, что не способен совершить очередной длительный переезд, попросил приюта у хозяина замка, капитана своей гвардии Жана д’Анженна, бывшего тогда его фаворитом.

Старый феодальный замок Рамбуйе действительно принадлежал роду д’Анженн с 1384 года, когда Рене, носивший эту фамилию, получил его от Гийома Бернье. Все они на протяжении веков были верными вассалами. Король чувствовал себя у них как у себя дома…

Что он и подтвердил, решив, что Рамбуйе будет иметь честь принять его последний вздох. Он предчувствовал, что умирает. И готовился к смерти со спокойным достоинством, как и подобает христианнейшему королю, ожидающему печального ангела. Но сначала он хотел напутствовать дочь Маргариту и сына Генриха, который 31 марта через несколько часов после кончины предка должен был стать королем Генрихом II. Но его охватила слабость. И был слышен лишь его шепот:

– In manus tuas commendo spiritum meum…[57]

Потом он промолвил еще: «Иисус! Иисус!..» Это и были его последние слова. Король скончался между часом и двумя часами ночи. Тело его было отправлено из Рамбуйе в Сен-Дени, где уже ждали сыновья.

А семейство д’Анженн осталось в своем замке. Жак, капитан гвардии, умер в 1562 году, успев принять здесь молодого короля Карла IX, который уехал от него живым и невредимым. А вот внуку Жака, носившему уже титул маркиза де Рамбуйе, было суждено вписать имя замка в литературу заглавными буквами. Или, точнее, это было суждено его жене.

В 1600 году Шарль д’Анженн женился в Риме на Катрин де Вивонн, которой тогда было всего двенадцать лет. Тем не менее девочка, благодаря своему уму, не выглядела слишком юной. Римской принцессе, дочери Гвилиа Савелли, этой юной Катрин, родившей супругу семерых детей, суждено было вскоре стать… одной из самых могущественных королев Парижа, а именно королевой Жеманниц. Она стала одной из первых законодательниц моды в истории, ибо мода на жеманное поведение была принесена именно ею.

Чопорный особняк маркизы де Рамбуйе на улице Сен-Тома-дю-Лувр стал центром паломничества элегантных и рафинированных светских львов и их спутниц. Из-за слабого здоровья она принимала гостей, лежа в постели (тогда говорили «в своем салоне»), стоявшей в центре быстро прославившейся Голубой комнаты. Все здесь было ее царством, ее башней из слоновой кости, роскошной шкатулкой. Комнаты с эмалями и инкрустациями, тончайшим китайским фарфором, фигурками из алебастра и ляпис-лазури вызывали восхищение. Кресла и банкетки, обтянутые парчой и украшенные золотом, были предназначены для тех, кого Сен-Симон назвал «изысканным обществом»: Конде, Конти, Бассомпьер, Лианкур, Шомберг, Гемене – громкие имена и самые знаменитые гербы Франции. Иногда, если Артенис (таково было прозвище Жеманницы) желала подышать свежим воздухом, все общество перемещалось на балкон, под кроны деревьев Рамбуйе. Впоследствии к аристократам присоединилась и интеллигенция: Малерб, Ракан, брат и сестра Скюдери, оба безобразной наружности, но обладавшие таким блестящим умом, поэт Скаррон, прекрасная Поле, прозванная Львицей, и все те, кто славился в Париже своим красноречием.

В садах Рамбуйе маркиза с дочерьми в хорошую погоду устраивала мифологические праздники, популярные и сенсационные. Впрочем, имелся в семействе один человек, который больше других интересовался поместьем: это был герцог де Монтозье, муж Жюли, старшей дочери. Добрый вояка, который в свое время умудрился состряпать длинную и утонченную поэму под названием «Гирлянда Жюли», и все лишь для того, чтобы знаменитая Жюли д’Анженн согласилась стать его супругой… А ухаживал он за ней четырнадцать лет! Монтазье, послужившему прототипом для мольеровского Мизантропа, пришла в голову идея прорыть канал перед замком. Правда, эту идею до конца осуществил лишь Флёрио д’Арменонвилль, хозяин, пришедший в Рамбуйе на смену д’Анженнам. Именно он стал истинным создателем парка. При нем были прорыты каналы и круглый бассейн «Рондо».

Увы, он не успел насладиться плодами своих трудов. Через шесть лет Людовик XIV попросил его уступить Рамбуйе своему узаконенному сыну, графу Тулузскому, младшему из королевских детей от маркизы де Монтеспан. Арменонвилль не стал возражать Людовику XIV, хотя и продавал замок с некоторым сожалением. Как несправедливо!

Едва устроившись, новый владелец счел, что здание не соответствует его вкусам, и разобрал все старые постройки, сохранив лишь большую круглую башню, в которой умер Франциск I… Возможно, из уважения к его памяти. Людовик XIV приезжал сюда (работы были окончены за два года) осенью (в октябре 1712 года) и летом (в июне 1713 года и в июне 1714 года).