Ребенок от отца моего мужа (СИ) - Багирова Александра

Не хилых усилий мне стоило уговорить Марка поехать домой. Дал обещание, как только, так сразу организую их встречу. Не смогу я сейчас рядом с ним. Нужно время, хотя бы немного…

Покинув больницу. Первым делом заезжаю в одну кантору. Прошу проверить фотки. Пусть эксперт подтвердит.

— Неплохая работа, — изрекает парень с головы до ног забытый татуировками. — Но я б лучше сделал, косяки есть.

— Фотошоп? — уточняю.

— Сто пудов.

Как я мог поверить в ее измену? Ослепленный ревностью и чувством собственника. Нет, не только. Была еще вера старому товарищу, который не мог обмануть. Но ведь соврал. То, что он ошибся — эту мысль отметаю сразу. Только не спец его уровня.

Из этого возникает следующий вопрос: кто прислал эти фотки? Кому это все было надо? Чую, что потянул за ниточку, и начинаю распутывать клубок. Надо будет конкретно расспросить приятеля, не просто так он лгал. А уж то, что я его расколю, в этом нет ни малейшего сомнения.

Но вначале к масе. Я должен ее увидеть. Мне это необходимо как кислород. Надо ее вытащить любым способом.

Вваливаюсь к Сереге в кабинет.

— О, какие люди, а я тебя чуть раньше ждал. Не спешишь на выручку своей родственнице, — последнее слово он сказал с едва заметным смешком.

— В больницу попал. Так бы быстрее примчал.

— Как здоровье? Не бережешь, ты себя, Влад.

— Нормалек. А с тобой, Серега, нам пора вспомнить былые времена и распутать это дело, — подхожу к его столу, ловлю взгляд. Даю понять, ему от меня не отделаться.

— Так я вроде все распутал. Вина твоей Илоны красным маркером по всему делу алеет, — усмешка с издевкой.

— В том и дело, Серега, что «вроде». А когда все так явно и красочно, неужто нос следака подвох не чует?

— Не в этот раз, — пожимает плечами. Мое присутствие его явно напрягает.

— Я хочу ее увидеть. Потом все обговорим. И адвоката к ней пришлю. И Серега, не дело это девочку тут мариновать. Отпускай ее. Слово даю, никуда она не сбежит от следствия.

— Влад, а ты ничего не путаешь? Пришел в мою контору и сразу права свои качаешь? Я не твоя шестерка на побегушках, и плясать под твою дудку не собираюсь, — а глазки забегали, ерзает на стуле.

— Не путаю, Серега. Скажи, пусть приведут Илону. Остальные вопросы после встречи обговорим. Я тебе свои мыслишки выскажу. Прикинем в каком направлении копать, — направляюсь к двери. Мне не нужно подтверждения, знаю, сделает, как я сказал.

И вот ее приводят. Моя девочку, запуганную, растерянную, смотрит на меня, широко распахнув глаза. Она в сомнениях, не знает, что от меня ожидать.

— Оставь нас, — показываю конвоиру на дверь.

Мои чувства — это лавина, которую уже и не пытаюсь остановить. Будто если сейчас не обниму, то больше вздохнуть не смогу.

Сдавливаю ее в руках, прижимаю к себе. Хрупкая. Нежная. Моя мася.

Она всхлипывает, дрожит, в ответ не обнимает.

— Я вытащу тебя, все будет хорошо, — шепчу ей на ухо.

— Ничего уже не будет хорошо, Влад…

Глава 49

В объятиях Влада такая тоска напала, беспросветная, удушающая. Словно вот сейчас, рядом с ним делаю последний глоток кислорода, а дальше все… пустота, чернота… Разом навалились все переживания, и если в камере, на допросах я как-то держалась, то теперь ощутила все, запас сил иссяк. Я выжата до предела.

— Масенькая, разрулим все, — гладит меня по голове. Его запах, такой родной, забивается в легкие, пропитываюсь им, и слезы градом по щекам. Осознаю, что даже если удастся избежать тюрьмы, я все равно буду в капкане своей жизни.

Но мне надо собраться. Что бы ни ждало на воле, а это лучше, чем отбывать срок в тюрьме за преступление, которого я не совершала.

— Ты считаешь меня виновной? — поднимаю голову.

Мне важно не услышать ответ, а прочитать его в глазах Влада. Слова… им веры нет. Он смотрит открыто, не прячет взгляд, согревает, и столько боли в глубине.

— Нет, — коротко, правдиво.

— Следователь сказал, что все улики против меня. Даже телефон, мои смс… я писала тебе… а распечатка показывает Леше… — сжимаю его руку, мне необходимо почувствовать тепло Влада.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это подстава, мась. Обещаю, я найду эту мразоту, и он ответит за все.

— Я не представляю, кому это понадобилось… Все думала… там в камере. Возможно, у Леши были враги, и меня подставили, потому что удобно. Я лучше всего подошла для их целей, — рядом с ним ощущаю себя такой слабой. Хочу опереться на его плечо, чувствовать его защиту. Влад, если бы ты знал, как мне не хватало тебя все эти годы.

— Мне надо, чтобы ты все рассказала. От начала и до конца. Мась, я распутаю эту дрянь, чего бы мне это ни стоило, — берет меня за подбородок, поднимает голову вверх, наклоняется, чтобы поцеловать.

Отстраняюсь. Нет. Не стоит бередить раны, проходиться по ним лезвием вновь, вскрывать незажившие рубцы. Смысл, если между нами непреодолимая пропасть. Его поцелуй — это новая боль, от любви, которой нет. От зависимости, что разгорается и сжигает меня, подчиняет и медленно убивает. Мне надо научиться жить без него, но чем больше он рядом, тем сильнее я пропадаю.

— Это лишнее, — отталкиваю его. Не сильно. Но он все понимает. Отпускает. Отхожу к столу. Сажусь на стул. — Что ты хочешь узнать о наших отношениях с Лешей? — мой голос звучит как загробная песнь. Ставлю локти на стол, сцепила пальцы в замок, чтобы не сорваться. Меня ломает от бешеного желания броситься ему на шею, прижаться и зацеловать, просто прикасаться, почувствовать, что я нужна ему. Глупая, все еще верю в сказки…

— Это он уговорил тебя сбежать? Солгать мне про аборт? — падаю со стула, с грохотом лечу на пол. Словесный удар такой силы, что пол под ногами разверзается.

— Влад… — и все, больше ни одного слова не могу сказать. Слезы градом по щекам, рыдания душат, а боль лишь усиливается. Он воскресил все, те страдания, та утрата, с которой я так и не смирилась, но научилась жить, сейчас разрывает меня. Заставляет переживать все снова и снова.

Он садится на пол, притягивает меня к себе, кладет голову к себе на колени, гладит, убаюкивает как маленькую.

— Тише, тише, успокойся.

— Откуда ты знаешь? — после долгих рыданий, все же удается задать вопрос.

— Марк рассказал. Прости, что напугал тебя тогда. Ревность меня ослепила и… — в голосе отчаяние.

А меня после истерики, накрывает злобой. Моя боль трансформируется и ищет выхода.

— Ревность, Влад? — перебиваю, не даю договорить. — Ты был женат! Скрывал это от меня! Потом поверил гадким фотографиям, начал угрожать! Я боялась за нашего сына, переживала, что отберешь. И да, у нас уже тогда не было будущего! Но я могла родить спокойно, не в бегах! Ты погряз во лжи и утянул меня за собой, — отталкиваю его от себя.

— Все несколько иначе, Илона, — смотрит на меня взглядом побитой собаки. Впервые за все время, что его знаю, вижу его таким. Он будто потерян, так же как и я. Только мы блуждаем на разных полюсах. Мы никогда не пересечемся. Больше нет.

— Иначе? Мы потеряли сына. Он умер. Родился. Издал первый крик и его не стало! Что иначе, Влад?! У тебя есть сын, жена, жизнь! А мой кроха… его нет, у меня ничего нет. Есть твой старший сын, которого надо поставить на ноги. Все мое существование подчинено этим пресловутым «надо» и больше нет ни одного «хочу». Так что не рассказывай мне, что все будет хорошо. Не стоит. Если поможешь выбраться, буду благодарна. Вылечи Марка. И я исчезну. Не буду мозолить тебе глаза, — слова льются из меня непрерывным потоком. И высказавшись, ощущаю себя иссохшим растением, без капли влаги.

— Выслушай меня, мась! — поднимается, идет ко мне.

— Нам не о чем больше говорить, — не смотрю на него, барабаню в дверь. — Отведите меня в камеру! Пожалуйста! — еще немного и сорвусь. Вернусь к нему, и больше не смогу уйти.

Дверь открывается. Пулей вылетаю. Влад, что-то кричит вслед. Не слышу. Не могу. Слишком много боли и в ней задыхается моя безответная любовь.