Кукольных дел мастер - Генри Олди

Псевдоплоть, способная мутировать с невероятной скоростью.

Псевдоразум, способный задавать характер мутаций.

В критической ситуации голем начинал стремительно развиваться, исходя из требований создавшегося положения. Слуга становился идеалом, спутник – квинтэссенцией поддержки; защитник – кошмаром агрессоров.

Отец рассказывал Юлии, как голем семьи Банцелей, спасая Банцеля-младшего во время погрома на Тиборе, шел через город, как штурмовой танк – увеличиваясь в размерах, наращивая био-броню и дополнительные конечности, оставляя позади трупы и развалины. Он умер от истощения ресурса на трапе хозяйской яхты. Но долг исполнил до конца: Банцель-младший улетел с Тибора живым и невредимым.

Объединись Антоний и его люди с альгвасилами поселка против Луки Шармаля – Юлия останется без охраны, а поселок лишится последних блюстителей порядка. Даже если удастся ликвидировать банкира, мститель не оставит убийц в покое.

Кстати, показания голема принимаются в суде.

– Я вас не задерживаю.

Нет, он не хамил, Шармаль-старший. Гематры не умеют хамить. Он слишком ценил время – пожалуй, единственная слабость финансиста. И не желал тратить драгоценные секунды на помпилианку, бывшую когда-то хозяйкой его внуков.

– В каком смысле?

– Простите. Я имел в виду, что мы оставляем «Герсилию». Благодарю вас, госпожа Руф. Вы были добры к Давиду и Джессике. Вы не заклеймили их. Я понимаю, вы это сделали не из соображений гуманности.

На секунду задумавшись, Железный Лука собрал черты лица в благожелательную гримасу. Так автоконструктор игрушек собирает модель всестихийника из набора деталей, плывущего по ленте конвейера.

– Но все равно, я вам признателен.

Юлии вдруг стало легко-легко. Хоть песни пой. Внезапное облегчение наступало всегда, когда она сбрасывала тяжесть выбора, груз размышлений – и шла по первому пути, какой подворачивался под ноги. Вниз головой с обрыва? – пусть, зато иду.

Лечу!

– Задержитесь на минутку, мар Шармаль. Считайте это знаком расположения ко мне.

Женщина прошлась по каюте. Одета в любимый черный комбинезон, она чудесно вписывалась в кремово-бежевый интерьер. «Клякса на тортике!» – шутила Юлия, когда бывала в хорошем настроении. Голем не следил за хозяйкой галеры, стоя у дверей и мурлыча себе под нос изящную мелодию. У Эдама не было нужды в таком сомнительном инструменте, как визуальная слежка.

– Внуки – ваши. Я ничего не могу с этим поделать. И не хочу. Я больше не нуждаюсь в Давиде и Джессике. Вы забираете отработанный материал. Воспользуйтесь им по своему усмотрению. В любом случае, я твердо знаю, что ваши внуки – помесь. Плод мезальянса энергетки и техноложца. И еще я знаю, что они – гематры. Проверено на практике. Дедушка может гордиться: у внучат чудесный потенциал.

Близнецы чинно сидели на краешке диванчика. Сложив руки на коленках, умытые, одетые в новое, они могли служить иллюстрацией к счастливому финалу каких-нибудь «Приключений маленьких бродяг». Во время оформления вольной и при дальнейшем разговоре они не проронили ни слова. Пай-мальчик и пай-девочка. Лапочки, зайчики. Все в прошлом – похищение, рабство, синяки и травмы, беды и злосчастья.

Богатенькие гематрики летят домой.

– Вам – дети, мне – отец. Профессор Штильнер ждет меня.

– Я знаю, – кивнул банкир. – На Террафиме.

– Уже нет. Не думаю, что вы решитесь на физическую ликвидацию профессора. Если раньше не решились, то сейчас и подавно. Но на всякий случай Антоний отослал Штильнера в безопасное место.

– Я знаю. На Квинтилис, в резиденцию вашего отца.

Удар был нанесен без промаха. Юлии с трудом удалось сохранить внешнее спокойствие. Планы и интриги – на этом поле трудно, практически невозможно тягаться с гематрами. Особенно если у гематра за спиной стоит финансовая империя: дивизии банков и батальоны инвестиционных компаний, развернув знамена.

– На Квинтилисе, мар Шармаль, вам его не достать.

– Я знаю. Я не намерен его доставать. Поздно.

– В каком смысле? – повторила Юлия.

Воображению живо представилась ужасная картина. Мертвый профессор на полу отцовского кабинета. Мертвый профессор на стуле в лаборатории. Мертвый профессор в холле гостиницы. Короче, куда ни глянь, везде мертвый профессор.

Поздно…

– Господин Штильнер опубликовал свой метод. Перед отлетом на Террафиму он выслал материалы в «Биофизику и биохимию клетки», научный журнал АНЛ. Главный редактор подумал и решил рискнуть. Параллельно Штильнер подал заявку на изобретение в бюро патентов.

– И никого не смутила его репутация?

– Смутила. Но Академия наук Лиги хочет сменить в журнале главного редактора. Нынешнему терять нечего, он пошел ва-банк. В случае подтверждения он останется в редакторском кресле пожизненно. Кстати, граф Мальцов дал интервью «SNN», где изложил свое видение ситуации с центром «Грядущее». Нет смысла сопротивляться. Я забираю внуков. Мне достаточно.

– Значит…

Юлия по-мужски протянула банкиру руку.

– Прощайте, мар Шармаль.

– Прощайте, госпожа Руф.

Банкир наклонился и коснулся холодными губами руки помпилианки.

– Давид, Джессика, – спел голем от дверей. – Вставайте, мы уходим.

Рыжие близнецы не пошевелились.

– Значит, мы теперь свободны? – спросил Давид.

– Да, – ответил дед.

– Совсем-совсем? – уточнила дотошная Джессика.

– Да, – подтверила Юлия.

– Тогда мы остаемся с госпожой Руф. Как свободные люди.

Впервые Юлия пожалела, что не родилась гематрийкой. Наверное, она потеряла лицо. То самое лицо, на котором отразилась целая гамма чувств. Пытаясь скрыть смятение, она отвернулась к зеркалу и сделала вид, что поправляет растрепавшиеся волосы.

– Вы летите со мной, – без выражения произнес Лука Шармаль. – Вы несовершеннолетние. Вы под моей опекой.

– Выходит, – хором ответили близнецы, – мы не совсем свободны? Ты обманул нас, дедушка.

Банкир промолчал.

– Мы остаемся с госпожой Руф, – голос девочки очень напоминал голос деда: сухой, взрослый и деловитый. – Иначе тебе придется прятать нас от всех до самого совершеннолетия. Мы слишком много знаем, и не будем молчать.

– Это шантаж?

Давид обнял сестру за плечи.

– Мы потребуем передачи нас под опеку отца, – без лишних пояснений чувствовалось: мальчик говорит о профессоре Штильнере, ранее упомянутом в разговоре. – Генетическая экспертиза подтвердит наше родство. Ты проиграешь суд, дедушка. Вероятность – 78%.

– 79%, – поправила Джессика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});