Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

ненужного в Мироздании. И не заигрывайся! Я тебе не струнный инструмент!

Тут уж Кук присмирел. Дедушка был точно волшебником, если в понятиях архаичной древности, а так, по-современному, представителем более высоко разумной звёздной расы.

– Ты несколько циничен, Артём, в смешинки и прочие легковесные снежинки играешь, жонглируешь. А тут речь о будущем целой планеты. Ты вот и Венда своими играми погубил. Он твои игрушки за серьёзные вещи принял. Он вообще был серьёзен, хотя временами умилял и меня своим умудрённым видом трёхлетнего карапуза, поучающего взрослого человека. Ему было-то всего и ничего, как я его впервые увидел. От силы тридцать лет всего. Да и сгинул он так рано! – Старик покачал головой. Однако, он стоял как скала, а Кук уже переминался с ноги на ногу, пока дед не указал ему на удобный камень на берегу. Они подошли, и Кук сел.

– Устал, Артём? Чего же в гости не позовёшь? Мне любопытно будет. Чайку вашего попьём. Посидим в уюте домашнем.

– Тут отлично. Природа дышит, озеро блещет, тенистые кусты благоухает. Вон вымахали выше роста человечьего. Тут и есть природный чертог. Чего в помещении торчать? Если ты устал, так я и на траву сяду, а ты сюда садись.

– Я не устаю никогда, Артём, – сказал старик серьёзно. – У меня несколько другая физическая организация, чем у тебя. Хотя по виду я, как и ты.

– Как я? Ну уж нет. Ты хрыч, батюшка, а я муж ярый.

– Конечно, я бы тебе солгал, если бы сказал, что меня не грызут недуги и не раскачивают мою психику горестные переживания. Всё это мне свойственно. Но ноги у меня не устают. Вернее, я усталости не ощущаю до того момента, как просто падаю от слабости. Это большой недостаток, поскольку требует сознательного, а не рефлекторного контроля над наличными ресурсами тела-носителя.

– А ну как упадёшь? Что делать?

– Ничего. Полежу и встану.

– Просто тебе жить, – пошутил Кук.

– Нет. Трудно мне тут. Всегда было и будет. Всякий день трудно.

– Уж сколько мы с тобою тут, я весь взмок, а ты ровно прохладный весь даже по виду. Тебя зовут как? Ты всё Артём, Артём, а сам кто по имени?

– Тон-Ат. Так зови. Так и помни, если охота будет помнить.

– Откуда моё имя узнал? – допытывался Кук, вдруг осознав, что имени своего старику не называл.

– Слышал в горах, как вы друг с другом общались.

– Где же было? Не видел я тебя ни разу близко. Только сверху, как облёты совершал.

– Не всё я тебе и расскажу. Сразу же обозначил тебе дистанцию. Говорю обо всём тебе искренне, лжи не хочу. Стар я для лжи, а ложь она нарушает связное мышление любого человека. Только люди не всегда это понимают. Лучше умолчи, как не в силах правду произнести, а не ври. Всегда можно найти возможность не сказать правду злодею, использующему всякое познание другим во вред, но не прибегать к прямой лжи. А честному человеку чего врать?

– Понятно излагаешь. Да и я врать не терплю. Хотя человек я ой! Не праведный я человек. Мстительный, легко могу быть и жестоким, если нахожу в этом не личную только пользу.

– Я такой же, – ответил Тон-Ат. – Мы с тобою в чём-то похожие.

– Бывает. Вот у нас на Земле, веришь, есть люди, настолько похожие на животных, что те кажутся их прародителями. И не всегда только в плохом и уничижительном смысле это так. Была даже такая странная теория, что земные расы подразделяются как по названию животных, так и по тому, что несут в себе те или иные их признаки. Много об этом было теорий и книг чисто художественных понаписано. И была одна и главная среди них раса, называемая звёздной. Плохо уже помню ту теорию. Но любопытных совпадений с реальностью было в ней множество.

– Теорий много, а реальность всё-таки одна.

– Так ждём-то мы чего?

– Как чего? Моего сына и Ландыш. Придут сюда. Кристалл же об этом мне сказал.

Кук подумал вдруг, а не с сумасшедшим ли он разговаривает? От домашнего почти спокойствия, в котором он только что и пребывал, не осталось и следа. Это был какой-то гипноз, не иначе. Он взглянул на фигуру старика в тёмном и плотном одеянии, подумав, как он не схватил тепловой удар? Сам Кук устроился в тенёчке, а старый так и торчал столбом на самом пекле. А жара тут наползала стремительно. Золотые глаза Тон-Ата, весьма странные глаза, похожие на львиные, почти не мигали. А может, и вовсе не умели мигать, а имели нечто вроде прозрачного века как у змей. Лицо было, похоже, лишено потовых желез и даже пор было не различить. Ближе-то неудобно было изучать, а с той позиции, где Кук и находился, так казалось. Он ничуть не вспотел, и запаха пота не издавал. Биоробот, что ли?

Ему стало странно и как-то резко неуютно, поскольку Тон-Ат не отрывал от него взгляда даже во время молчания. Выражение лица его было ровным и никаким, глаза мерцали как у филина птичьей загадочной отстранённостью, соединённой с острой наблюдательностью не только над самим Куком, а похоже, и над окружающей местностью. И его пронзило, – инопланетянин, чужак, ряженый под человека! Мистический ужас, который не имеет ничего общего со страхом сугубо физическим, когда только одно устремление и группирует все мышцы, чтобы бежать, сотряс душу Артёма Воронова. Бежать было бы бессмысленно, да и от явленной человекообразной загадки убежать было уже нельзя. Как и разгадать её было невозможно. Только ощупать ту его грань, какую он любезно ему и предоставлял. Он, как-то наитием больше, почуял, что этот человек убивал и легко, и безжалостно, но не бессмысленно, а только если была такая у него необходимость. И делал он это не обычным оружием, не крупным кулаком, а как-то страшно и мистически. «Вот же куколь»! – подумал Кук.

Кук полез чисто рефлекторно за салфеткой, чтобы вытереть пот со своей лысины, но салфетка где-то была утеряна. Спустя совсем короткое время прибыли на дежурном аэролёте его сыновья. Валерий и Владимир.

Дальнейший разговор происходил уже в той же дружеской, не напряжённой обстановке.

Любовь как прекраснейшая из иллюзий жизни

У Инары в гостях

Ландыш открыла глаза и осмотрелась. Зеленоватое мерцание шло из полупрозрачных стен, а окон в помещении не было. Подобное оформление помещения не являлось для неё диковинкой, поскольку она видела похожие дома и на Земле. На Земле? Где она? И тут она