Добрым демоном и револьвером #1-#7 - Харитон Байконурович Мамбурин

кому-то родственником.

Слышны глухие взрывы и короткие ревущие очереди автоматронов. Умные, осторожные или просто желающие ощутить под ногами ровный камень площадок крепости, лезут на неё, становясь легкими и приятными мишенями. Что там творится — я не знаю. Но думаю, что всё хорошо. Всё-таки, на каждом из «Григориев» тоже есть ЭДАС. Шесть тяжелых пулеметов, винтовка княжича, автомат инквизитора и нож телохранителя-убийцы против почти беззащитных людей в точке, где эфира практически нет несмотря на Бурю.

Взмах меча располовинивает спрыгнувшего с кучи камней японца. Он пойман врасплох, даже не видит меня, но вреда умудряется нанести больше, чем все остальные, вместе взятые, до этого момента, забрызгивая мой визор содержимым своего кишечника. Уже второй раз такая гадость! Ругаюсь, рычу сквозь зубы, но быстро убегаю, бросая всё на произвол судьбы. Недалеко, в темный угол возле одной из скал, где я могу прислонить «Свашбаклер» к камням под таким углом, чтобы дождь смыл дрянь с визора. Пока полулежу, бросаю оценивающий взгляд через глаза Арка.

Часть нападающих, самая зрелая и умная, рассредоточена вокруг крепости. Они не действуют, но стоят поодаль друг от друга, делая третий заход с гранатами малоэффективным. Плохо. У этих людей, скорее всего, столь хороша защита, что даже осколки «АПГ-01» её не пробьют. Время заняться теми, кто бестолково ищет меня перед воротами крепости. Закрываю глаза, раскусывая маленькую капсулу с жутко горьким содержимыми. Препарат для улучшения зрения в темноте.

Фаза 2.

Арк сбрасывает гранаты, но уже по очереди и целясь не в людей. Он метит за верхние бойницы нашей крепости, туда, где установлены прожектора. Некоторые из них уже погашены боевыми техниками сил даймё, но остальные продолжают освещать и слепить.

Взрывы. Становится темно как… как ночью во время Бури.

Тоник, позволяющий лучше видеть в темноте, срабатывает вовремя. Выйдя к воротам, я вижу опасную ситуацию. Сгрудившиеся там люди прикрывают одного из них, крепкого и седого, совершающего сейчас сложные пассы двумя руками. Старик, сбросивший верхнюю часть своего кимоно и демонстрирующий жилистый торс, явно собирается атаковать чем-то чрезвычайно мощным. Вокруг мастера вскипают черные тени. Он целится в спину «Кагуры», зажатой между каменным рукотворным холмом и стеной крепости. Ровно в её ревущий ЭДАС.

Стреляю. Выпускаю весь барабан «джукена», стараясь помешать деду сделать своё черное дело, но тщетно. Двоих из его прикрытия снаряды легкой авиационной пушки пробивают насквозь, еще одного швыряют в грязь, но полуголому мужику на это глубоко плевать. Его почти не видно из-за вызванной и структурированной в безумно тугой комок черной силы. Она вот-вот будет спущена с поводка.

Резкий и плавный взмах обеими руками перед собой. С нарастающим визгом техника срывается с рук этого крайне умелого бойца и… детонирует о меч, который я швыряю сразу после того, как опустошил барабан. Свистящий в воздухе круг стали, весящий куда больше лома, оказывается для техники достойным детонации препятствием. Гром, визг, удар. Чёрная вспышка, после которой мне приходится моргать, куда хуже сказывается на тех, кто оказался слишком близко от детонации.

Разбросанные трупы, тлеющие под дождем черным пламенем. В их числе автор техники — его верхняя часть с оторванными руками отброшена к створкам ворот.

У меня есть еще меч. С одним куда удобнее и привычнее. Нет, ни о каком фехтовании двумя клинками речи у адекватного человека идти не может, но мне в «Свашбаклере» фехтовать не приходится. Здесь достаточно простых ломовых ударов, чтобы нанести человеку несовместимые с жизнью повреждения.

Прячусь меж двух груд ломаного камня. Часть ищущих меня аристократов рыщет по округе светлыми пятнами фонарей, часть активно использует техники ночного зрения. Последние меня интересуют сильнее. Один проходит слишком близко, аккуратно скрадываю его, хватая за голову рукой. Небольшое усилие, и череп очередного противника лопается у меня в ладони. Сколько же их еще осталось?

Слишком много. Слышатся короткие очереди «Григориев». Их настроили пускать по два-четыре выстрела в цель, затем переключаясь на следующую. Там, за крепостью, всё должно быть хорошо. Велю Арку устроить хаос, уронив пару гранат на наиболее открытых участках перед крепостью, там, где носится основная масса аристократов. Велик соблазн буквально на секунду послать его туда, назад, к друзьям, чтобы оценить происходящее, но удерживаю себя от этого опрометчивого шага.

У нас не план, а схема. Она не предполагает смены ролей. Информация мне ничего не даст.

Нужно просто убивать.

Аккуратный выстрел в бок идущему мимо меня японцу. У него ни фонаря, ни, видимо, техник для ночного зрения. Выщелкнуть барабан. Достать с пояса новый. Вставить в опустевшее гнездо «джукена», тщательно следя, чтобы мокрые металлические пальцы не подвели.

Это не бой, но и не резня. Противник ошеломлен, лишен какого-либо командования, не знает, что ему делать. Лезть через крепость? Там трупы и их уже много. Откатываться назад? Охотиться в темноте за странным неубиваемым железнодорожным доспехом?

Они, эти аристократы, ничем не отличаются от Рейко. Много дурной мощи, которая является именно дурной, так как культивировалась с детства без всякого практического смысла. Огонь, лёд, дистанционные разрезы с помощью меча, техники в виде призрачных зверей, силовые прыжки и подтягивания — вся эта… опасная бутафория почти никогда не применялась вживую. Сейчас люди, прожившие свои жизни с уверенностью в собственном превосходстве, столкнулись с тем, что является настоящей жизнью — с войной. Кровь, грязь, обман, подлость, расчет, деньги, порох, смерть. Война.

Я ничего не знал о войне. Неоткуда было взять это знание ни в этой, ни в прошлой жизни. Но сейчас бы её лицо узнал и круглый дурак. Выстрелы, крики, проклятия, треск и грохот.

— Где ты, тварь! Покажись! Ублюдок! — кричит человек с безумным взглядом. Под его ногами лежит подросток, которого я некоторое время назад добил, проломив грудную клетку ступней. Трясущие руки человека горят зеленоватым пламенем, он лихорадочно вертится на одном месте, пытаясь найти меня взглядом. И кричит, — Безродный ублюдок! Слабак! Прояви мужество! Выйди!

Отхожу в тень, внимательно посматривая по сторонам. Зеленое пламя — это техники, насыщенные энергией, по своей сути противоположной жизненной силе. Проще говоря, чистый яд для человеческого тела, в данный момент убивающий пользователя, стоящего над трупом своего сына, брата или племянника. Энергия смерти. Нет смысла драться с тем, кто убивает себя сам.

Мне везёт еще дважды подловить бродящих среди камней потеряшек. Оба оказываются слабы и истощены достаточно, чтобы один удар меча прекратил их жизненный путь. Затем… затем я понимаю, что последний был невольной приманкой. По голове и хребту силового доспеха проносится целый шквал сильных ударов, от звона которых темнеет