Плач кукушонка - Вольдемар Грилелави

Сюрпризов Влад решил родителям не преподносить. И сразу же после получения свидетельства о разводе написал им большое содержательное письмо с глубоким возмущением и осуждением гнусного поведения экс супруги, ее замужества и подлой измены, совершенных без предупреждения и соответствующей подготовки хрупкой натуры их любимого сына, в то время, когда он мужественно и самоотверженно защищал священные рубежи Родины. И эти разоблачительные факты вскрывают ее гнилую суть и до глубины души потрясают все прогрессивное общество, строящее светлое будущее. Слезами письмо не окроплял, но нехорошими словами текст изобиловал.

Влад рассчитывал приход письма на пару-тройку дней раньше своего приезда. Но тут, как всегда неожиданно негаданно, прибыла комиссия с полной проверкой, включая стрижку ногтей на ногах, затем сдача зачетов и пересдача неудачно провалившихся предметов. Так что до отъезда мать успела прислать два слезных письма с осуждением Татьяны и с просьбой к родному чаду крепиться и мужественно перенести удары судьбы.

Пожелания матери Влад выполнял. Крепился крепкими спирто-водосодержащими растворами. А мужество повышал вылазками с холостяками. Так как они его записали в свою когорту, таская на веселые встречи-вечеринки. Где довольно-таки удачно познакомился с симпатичной фигуристой, непонятного цвета, особой. Сразу посвятил ее в свои брачно-разводные дела, предупреждая о нежелании наступать на грабли вторично, на что Рита, так звали мадам неопознанного цвета, пояснила, что пока сама твердо стоит на этих граблях, которые постоянно не вылезают из командировок, и Влад ей нужен только для производства рогов. Влад порекомендовал снять свои и переподарить молочному брату.

Славную подготовку провел перед отпуском и санаторием.

Мама встретила родное чадо со слезами на глазах. Отец покряхтел, похлопал по плечам, но слезу не давил. Он сразу невзлюбил невестку, поэтому такой поворот в судьбе сына приветствовал.

— Ну чему ты учишь дитя, отец, — возмущалась мать. — Ребенок пережил такую травму, а он еще ее нахваливает. Какая же, мол, она умница, что сына освободила. Плохо так начинать. Так и будет каждый год жениться и разводиться.

— А как же опыта набираться? — не соглашался отец. — По книгам? Многому не научишься. Попробовал, не получилось. Другой раз умнее будет.

— Спокойствие, старушки! — воскликнул Влад, целуя и обнимая родителей. Хотя старыми их называть их еще рановато. Обоим чуть больше за сорок. — Ваш сынуля совершил героический поступок. Не каждый мужчина так мужественно перенесет развод и потерю любимой жены. А я бодр и счастлив.

— Тогда, мать, давай деньги, — вмешался отец. — И мы с сыном пойдем за хлебом-сахаром, — так он кодировал поход в вино водочный, который забросили на городскую окраину в свете последних решений и постановлений партии и правительства.

Очередь из магазина выныривала и змейкой пряталась за гаражами. Но отец, двоюродная сестра которого работала в соседнем безалкогольном отделе, прошелся с независимым взглядом мимо змеи и с распростертыми объятиями направился к сестре. Та сперва хотела возмутиться, мол, без ведома Зины, жены Алексея, то есть его, никаких отовариваний. Однако появление Влада изменил ее хмурый вид, превратив в цветущий и сияющий, а волевой голосок в медово-мармеладный.

— Владик, милый, сколько лет, сколько зим!

— Того и другого по одному, — уточнил племянник и нежно обнял любимую и любящую тетку, которая уже, владеющая информацией о семейных неурядицах, возжелала всплакнуть. Но Влад резко оборвал не начавшийся слезный поток.

— Тетя, мы этот праздник души и тела хотим в семейном кругу крупно отметить.

— Сейчас, милые, — защебетала тетя, схватив сумку и деньги, скрылась в подсобке.

Вернулась быстро и с очень тяжелой сумкой. Про запас. Когда еще завезут. Не успели отойти от магазина, как отец заявил, что на хлеб и сахар не хватило. Придется матери самой сходить. Влад не согласился, и, чтобы не обижать маму, вернулся в магазин и закупил на свои деньги продукты.

— Нечего матери по магазинам бегать. И некогда.

Продукты нес в руке, так как сумка была переполнена алкоголем, крепким портвейном азербайджанского разлива. Отец сразу предложил, в специально обжитом с давних времен им месте, две бутылки заглотнуть с горла под сигарету с фильтром. Отец, правда, не курил. Он выполнил тот давний договор. Поэтому занюхал вино рукавом. А использовал он этот метод для повышения коэффициента опьянения, так как дома под материнским взглядом и обильной закуской коэффициент значительно снижается.

Пили, говорили, делились прожитыми годами и воспоминаниями былого. Раньше такие совместные распития в их биографии отсутствовали, так как у Влада были свои друзья, а отец любил выпивать со своей трудовой компанией-бригадой. Сейчас выпал случай единения родителя и сына, и под сладкое вино оказалось много общих тем. Домой пришли немного веселые, но сплоченные общими идеалами, поэтому мать не стала читать нотаций и прокламаций, а усадила за стол и за обедом выпытала у сына остальные подробности, что не вместились в письмах. На вопрос, как же он будет жить дальше, Влад даже удивился.

— Мама, у меня служба только началась, при желании может закончиться только в следующем веке. А в армии не обязательно думать. Тем более, в авиации. У нас много начальников, которые все решают за нас. Командир квартиру оставил мне, тем более, что у нас их излишек, а жилье требует хозяйского присмотра. Вот он и поручил мне присматривать, пока не женюсь следующий раз. Кушать хожу по расписанию в столовую. У нас даже не разрешают питаться дома, чтобы все держать под контролем. Одежду вплоть до носков и носовых платков выдают. Зачем думать? Все продумано и на бумаге записано. Забыл — прочел. А по поводу следующей женитьбы, так, мамочка, считаю необходимым поумнеть, повзрослеть, а не лепить детских ошибок.

— Ты прав, сынок, это счастье, что детьми не успели обзавестись. Вот повесил бы обузу.

— Понимаешь, мама, по-моему, она и там с детьми в пролете. Бабы намекают, что с этим делом у Равиля проблемы. С первой женой все десять лет впустую. Так что для таких вопросов ей придется консультироваться с другими самцами. Выходит, что Равиль рогами себя обеспечил хорошими, ветвистыми.

Хорошо посидели с родителями, душевно. И, если попытаться вспомнить прошлые общения, то оказалось, что это единственная откровенная беседа на интимные темы. Даже к друзьям не тянуло, и к Мишке тоже. Мать пыталась робко спросить, но Влад пообещал до отъезда в санаторий побыть подольше с ними. Очень многого хотелось обсудить, выяснить, просто обобщить. Мать даже позволила отцу наклюкаться, как называла она его последнюю стадию окосения, и они вдвоем чуть ли не до рассвета маленькими глотками попивали вино, откровенно говорили обо всех и обо всем. Заснули оба сразу прямо за столом. Мать на диване, к которому был приставлен стол, а сыночек, скрутившись клубочком в кресле.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});