Последний контракт - Михаил Нестеров

Банкир побледнел. Он только что не закрылся дрожащей рукой. Он с трудом оторвал взгляд от своего боевика-ветерана и намертво приковал его к секретарше, словно искал у нее защиты.

— Ты?! — наконец выдавил он. А в голове пронеслось недавнее, сказанное Марковцеву: «Смерть — всего лишь начало». И добавил откровенную глупость: — Так рано?

— В самый раз, — хрипло отозвался Сергей. — Ни поздно, ни рано. Так, кажется, ты услал меня подальше. Чтобы никто не мешал твоим бульдогам смотаться в Афины. Мы будем говорить об этом в приемной?

— Я занят, — сказал Матиас секретарше. Подавил в себе желание отчаянно подмигнуть ей: «Срочно вызови Германа!» — Пойдем, Сергей.

Он снял легкое коричневатое кашне и повесил его поверх куртки. Прошел к рабочему столу, на ходу переворачивая страницу перекидного календаря, руки по-прежнему дрожали.

— Что у тебя было запланировано на вчерашний день? — не преминул вставить Марковцев. — Мое убийство, может быть? А сегодня повторное?

Он подошел ближе и швырнул на стол газету.

— Ну что, суки, пробили меня по всем каналам или есть еще? У меня дочь, — напомнил Марковцев, — у тебя тоже. Нам обоим есть кому обломать ноги. На счет «три» расходимся.

— Сергей...

— Заткнись! — прикрикнул Марковцев. — Кажется, я понимаю, что двигало тобой там, в Афинах. — Он выбросил руку в сторону и несколько мгновений держал ее на весу. — Воспоминания — вот что. Ты трусливо прятался за ними. Я был для тебя гостем из прошлого. Ты угощал водкой не того, кто еще в цене. Нет, Алексей, я не лучший, давно и далеко не лучший. Да и ты тоже. Мы — последние из могикан.

Сергей устало, словно выдохся, махнул рукой, присел на стул и закурил.

— Николай ничего не сказал, именно поэтому вы его убили, поняли по-своему. Но он молчал по одной-единственной причине.

Сергей выдержал паузу — больше для банкира.

Матиас, понимая ее значимость и принимая очередность, был вынужден спросить:

— По какой причине?

— Это Румянцев сделал мне «крышу» в новоградском монастыре еще в 97-м. Именно этого он боялся. А ты узнавал, в какой он школе учился? — снова вспылил Сергей. — Что его одноклассником был Серега Марковцев, узнавал?! Как я мотался по Греции без гроша в кармане, спрашивал? Что испытал я, когда узнал в настоятеле церкви своего товарища, интересовался? Нет, бля, ты был занят. Когда мы встретились в баре, ты, сука, копался в своей душе, а заодно копал Николаю могилу.

— Сергей...

— Не перебивай меня! В общем так, Алексей, за одного битого двух небитых дают.

— Что?

Марк усмехнулся. Прищурившись, он долго качал головой.

— Неужели ты впрямь думал, что каких-то два ублюдка смогут убрать меня? Что я после твоего звонка выскочу из дому и схлопочу пулю? Тогда какого черта ты вытащил меня из Греции? Короче, мне нужны «афинские» отморозки. Даю тебе двадцать четыре часа. Нет — я приду за каждым из вас, и каждый будет ждать меня. Я буду щелкать вас одного за другим. Когда ты на очереди, это сильно вразумляет.

29

Сегодня Матиас не завтракал и не обедал. Выпил семь чашек кофе и выкурил в два раза больше сигарет. Из головы не лез разговор с Марком. «Воскресил оборотня! — матерился Алексей. — Дурак!» И отчего-то думал о себе не как о главе управляющих компаний, а как о бывшем вице-премьере. Вот так, напрямую он мог обратиться лишь к бывшему Генпрокурору, бывшему судье Верховного суда, бывшему министру внутренних дел. К действующим чиновникам мог адресоваться лишь через посредников.

В половине третьего в кабинет ввалился Адамский. Банкиру снова показалось, что от начальника службы безопасности разит потом. Явился без пиджака, словно находился в протопленной избе, а не в солидном учреждении. Однако подмышки не влажные, отметил Матиас и понял, что начинает потихоньку сходить с ума.

— Они действительно учились в одной школе, — Герман опустился на стул, избегая взгляда босса. — Отчасти подтвердилось, что Николай Румянцев сделал Марковцева настоятелем монастыря...

«Сделал, — скривился банкир. — Почему не сляпал? Деревенский детектив».

— Что дальше?

— В патриаршем секретариате сказали, что Румянцев дважды посещал новоградский монастырь.

— Ну и?.. — Матиас развел руками и поочередно глянул на свои ладони. — Почему я должен подгонять тебя идиотскими вопросами? Какие выводы ты сделал из этого?

— Я не доверяю Марковцеву — вот все, что могу сказать. У меня нет доказательств. Он может работать на «контору». А его прежние отношения с Румянцевым — лишь счастливые стечения обстоятельств. Он просто использовал их.

— "Может" и «работает» — две разные вещи. Я не пойму, к чему ты продолжаешь гнуть свои линию?

Герман ответил не сразу. Фактически он дождался следующего шага противоборствующей стороны, и тот действительно оказался специфическим.

— Они нашли достойный выход из этой ситуации, — наконец отозвался он.

Может, в связи с этим в его голове родилась простая до безобразия идея. Он понял, как удовлетворить «земноводную» ненависть босса, поквитаться с Марковцевым и подставить военное разведведомство. То было напрямую увязано с антитеррористическими учениями, проводимыми 5-м управлением ГРУ и военной контрразведки ФСБ.

— Значит, он дал тебе двадцать четыре часа... — Адамский покивал. — Посмотрим, сделаем выводы. Я поверю Марковцеву и попрошу у него прощения... если он это все время проваляется на кровати.

— А если не проваляется?

Герман не ответил на этот вопрос. День был насыщен событиями. Одни были плановыми, другие — нет. В числе запланированных значился визит к полковнику Баженову. И к этой встрече все было готово.

30

У Адамского был богатый опыт по той же дискредитации сотрудников силовых ведомств, по закрытию уголовных дел, освобождению из-под стражи, продаже должностей и даже по перехвату чужого бизнеса. Банкир обеднел в этот день на десять тысяч баксов. Шестеро муровцев обогатились ровно на эту сумму.

В 16.20 к дому полковника Баженова подъехали три машины. Из «Нивы-Шевроле» вышли два следователя МУРа и три оперативника. Корейская «Киа» выпустила еще одного «оборотня» и двух женщин неопределенного возраста, одетых не по сезону легко. На джипе «Мерседес» приехал Герман Адамский. Он никуда не спешил, потому остался в машине. Остальные восемь человек деловым шагом поднялись по лестнице на третий этаж.

Левую опергруппу возглавлял майор Акиньшин, ему помогал капитан Бычков. Акиньшин позвонил в дверь и, поздоровавшись с полковником, предъявил ему постановление на обыск. После чего бесцеремонно отодвинул хозяина трехкомнатной квартиры плечом и дал дорогу своим товарищам.

Николай Николаевич, одетый по-домашнему, слепо вглядывался в постановление, выданное районным судьей. Он жил на углу Ольховской и Новой Басманной, и нашумевшее название районного суда вызвало сейчас неподдельный трепет в груди. Никто не поднимет в его защиту плакат, и он будет торчать в следственном изоляторе год, два, сколько понадобится.

Он сразу понял, в связи с каким делом к нему вломились муровцы. Что они ему подкинут и занесут в протокол, значения по большому счету не имело.

Баженов поспешил в комнату и предупредил жену:

— Спокойно! Молчи и на вопросы не отвечай. — Повернулся к старшему опергруппы. — Что вы хотите найти? Может быть, я облегчу вашу работу.

— У вас имеется огнестрельное оружие? — Акиньшин пощелкал пальцами, требуя назад судейское постановление. Сложив его, убрал в карман.

— Пистолет Макарова и двуствольное охотничье ружье, — ответил Баженов. — В сейфе. Там же лежит разрешение на хранение пистолета. Я вас знаю. Ваша фамилия Акиньшин, вы работаете в МУРе.

— Отличная память, Николай Николаевич, — деловито похвалил майор. — Откройте сейф, пожалуйста.

— Вы проводите следственные действия, — нервно напомнил полковник. — Выполняйте требования закона и пригласите понятых.

— Вы настаиваете?

— Настаиваю! — Баженов цеплялся за соломину и понимал это. Когда фабрикуют дела, оперативники понятых привозят с собой. За пару бутылок они распишутся в любом протоколе. Он был бессилен перед беспределом.

В квартиру вошли и остановились посреди комнаты две женщины лет сорока. Со следами пьянства на припухших лицах, однако наверняка с паспортами. Дамы с интересом осматривались в комнате. Они шарили глазами по японской видеотехнике, цепляли хрусталь, сервизы и серебряные статуэтки в низком модном серванте, старинные настенные часы. На хозяина и хозяйку ноль внимания.

— Понятые, — обратился к ним майор, — подойдите поближе. Лицо, в квартире которого проводится обыск, изъявило желание показать содержимое сейфа. Открывайте, Николай Николаевич.

Сейф находился в углу комнаты между креслом и электрокамином. Его скрывали плотно задернутые шторы. Баженов послал жене, застывшей на тахте, очередной сигнал: «Спокойно!» Вынул из кармана связку ключей, присел перед сейфом и открыл тяжелую дверцу.