Преторианец - Саймон Скэрроу

– Посмотри-ка! – он указал мечом Макрону на толпу. – Это ловушка!

Прежде чем Макрон успел ответить, впереди раздалась команда:

– Вперёд!

– Раз, два, левой! – Тигеллин задал темп продвижения, и передние преторианцы двинулись вперёд, плотно сдвинув щиты. За первыми их секциями следовали германцы и носилки императора, затем носилки с Нарциссом и прочими советниками, следом за ними Тигеллин и его люди. Толпа на минуту смолкла, но потом Цестий заорал:

– Бей! Бей их!

В солдат полетел первый булыжник, он просвистел через пространство, ещё отделявшее толпу от солдат, ударил в чей-то щит и отскочил, попав в плотную ткань тента, закрывавшего носилки императора. Изнутри донёсся крик ужаса. В воздухе замелькали ещё камни – кирпичи, булыжники с мостовой, комья грязи, собранные из сточных канав. С боков тоже сыпались камни, они летели из переулков, вливающихся в улицу с обеих сторон от колонны, зажатой в узком и тесном проходе. Но они всё-таки продвигались вперёд, шаг за шагом. Впереди толпа держалась на месте до последнего, потом начала пятиться, но те, кто стоял позади, не видели наступающих преторианцев и не двигались с места, перекрывая путь к отступлению. Люди в панике бросались вбок, к стенам домов, пытались спрятаться под аркадами и в дверных проёмах. Некоторым удалось вырваться из этого месива, и они кинулись разбегаться по переулкам, но какое-то количество оказалось зажато прямо на пути преторианской гвардии.

– Не останавливаться! – орал Луркон. – Продолжать движение!

Тигеллин чётко командовал, задавая темп движения. Преторианцы достигли передних рядов толпы и ударили по передним людям щитами, сбив с ног тех, кто оказался ближе к ним. Потом мелькнул в выпаде первый меч, вонзившись в бок пытающемуся удержать равновесие человеку. Тот вскрикнул от боли и упал на мостовую. Тут в тылу толпы наконец сообразили, какая им грозит опасность, и начали сдавать назад. Но было уже поздно, особенно для тех, кто оказался перед самой колонной. Преторианцы продолжали наступать, давя толпу своими щитами и пронзая мечами тех, кто оказался поближе. Некоторые раненые падали на землю, и солдаты топтали их, другие были зажаты в удушающей тесноте, получали удары мечами один за другим и орали от боли и ужаса.

Катон, глядя поверх щита, успел заметить, что Цестий с группой своих людей успел исчезнуть в одном из переулков. А толпа впереди наконец начала распадаться, рассасываться, оставив на мостовой нескольких раненых и убитых. Те, кто уже был сыт по горло этой неразберихой, успели смыться с места происшествия в поисках убежища или более доступных жертв. Но около сотни людей ещё оставалось на улице, они держались подальше, где их не могли достать мечи, и продолжали швыряться в процессию всем, что попадало под руку. Камни и комки грязи с громким стуком ударялись в щиты и шлемы, но рабы, тащившие носилки, не были защищены ничем, так что четверо из них уже рухнули на дорогу. Один получил камнем по голове и свалился замертво. Из здоровенной раны так и хлестала кровь. Ещё двое тоже получили раны в голову. Они выпустили из рук ручки носилок и, пошатываясь, отступили вбок, прежде чем упасть. Последний зажимал раздробленный локоть и стонал сквозь стиснутые зубы. Остальные рабы продолжали с трудом тащить увеличившуюся ношу, им мешали лежащие на дороге тела. Потом один из рабов, нёсших носилки с советниками императора, споткнулся, носилки грохнулись на мостовую, и Нарцисс едва не вылетел из них прямо в сточную канаву. Катон понял, что рабы уже не в состоянии двигаться дальше.

– Вылезайте из носилок! – крикнул он Нарциссу. – И ты, и все остальные! Носилки придётся бросить. Головы опустите пониже и держитесь позади преторианцев!

Нарцисс кивнул, и императорские советники высыпали из мягких и удобных носилок, и их дорогие сапожки тотчас с хлюпаньем погрузились в мерзкую жижу на мостовой.

– Кто это тут приказы отдаёт? – раздался крик Тигеллина с другой стороны носилок.

– Я, господин. Капитон.

– Ты что, уже клятым центурионом заделался?! А, Капитон? Не твоё дело приказывать, твоё дело выполнять приказы! – Тигеллин пригнулся и сквозь носилки посмотрел на вылезших наружу вольноотпущенников. – Залезайте-ка лучше обратно. Я сейчас своих солдат вместо рабов поставлю.

Нарцисс замотал головой:

– С ними будет то же самое, что и с рабами. Твой солдат прав, носилки придётся бросить. Я сейчас скажу императору.

Тигеллин бросил на Катона разъярённый взгляд, но потом кивнул:

– Как тебе угодно, мой господин.

– Вот ты, Капитон, и ещё вон тот, поменьше ростом, ко мне, – поманил их Нарцисс. – Мне нужна личная защита. Прикройте меня щитами. Ну, пошли.

Прикрываемый с обеих сторон Катоном и Макроном, поднявшими повыше свои щиты и загораживавшими ими императорского советника, Нарцисс выбрался из группы окружавших его преторианцев, и они втроём направились к германцам, окружавшим императорские носилки. Катон скривился – в его щит ударил очередной обломок кирпича. При их приближении германцы раздвинулись в стороны, освобождая им дорогу. Катон увидел, что пятеро из двенадцати рабов, нёсших изукрашенные носилки, уже выбыли из строя, а остальные едва удерживают свою ношу от падения на мостовую. Он повернулся к Нарциссу:

– Тебе придётся сказать императору и остальным, чтоб они тоже вылезли. Иначе нам отсюда не уйти.

– Понятно. – Нарцисс нервно кивнул и пригнулся, когда над его головой просвистел комок навоза. Он сдвинул в сторону занавеску, и все увидели императора, прикрывшего собой Британика, обняв его и прижав к себе. Рядом с ним сидела императрица, положив голову Нерона себе на колени. Клавдий испуганно поднял взгляд, голова его тряслась.

– Государь, преторианцы говорят, что дальше придётся идти пешком.

– Пеш-ш-ш-ком?

– Да, император. Носилки дальше нести невозможно. Опасно даже пытаться.

– Но там же эти безумцы! – запротестовала Агриппина. – Опусти занавеску, и пусть нас отнесут назад во дворец. Я приказываю!

– Мне очень жаль, но другого выхода у нас нет, твоё императорское величество. Только пешком. Надо идти немедленно, иначе мы тут застрянем, полностью в их власти.

– А где же городская караульная стража? Где их когорты? – требовательно осведомилась Агриппина. – Это они должны были разогнать этот сброд! И они непременно найдут нас, если мы останемся здесь.

Нарцисс покачал головой:

– Они, вероятно, даже не знают, что происходит. – Он повернулся к императору: – Придётся вылезти и идти пешком, государь. И немедленно.

Клавдий обернулся к жене:

– Солдаты л-л-лучше знают, м-м-моя д-д-дорогая. Идём же, н-н-не нужно выказывать страха перед т-т-толпой.

Нарцисс помог императору выбраться из носилок, потом Агриппине и обоим подросткам. Клавдий оберегающим жестом приобнял жену и посмотрел на Катона и Макрона:

– Вы двое, охраняйте детей.

– Есть, мой господин. – Катон поклонился и поманил к себе Нерона. – Калид, младший парень на тебе.

Макрон кивнул:

– Давай сюда, молодой человек.

Британик нахмурился.

– Ты неправильно ко мне обращаешься, солдат.

– Сейчас и так сойдёт. – Макрон мягко взял его за плечо и притянул поближе к себе, под прикрытие щита.

Декурион германцев-телохранителей приказал своим людям образовать защитный кордон вокруг императора и его семьи, затем Нарцисс, сложив ладони рупором, прокричал в сторону передних секций:

– Центурион! Центурион!

Луркон, услышав призыв, оглянулся и приказал своим солдатам стоять на месте и держать строй, после чего, прикрываясь щитом, продвинулся назад, к императору и группе вокруг него.

– Мы оставляем носилки здесь, – объяснил ему Нарцисс. – Собери своих людей вместе, и мы пойдём вперёд, через Форум, ко дворцу. До него уже недалеко.

Луркон отчаянно замотал головой:

– Безопаснее будет вернуться в лагерь. Иначе отсюда не выбраться. Идти вперёд слишком опасно. Надо возвращаться, пока не поздно.

– Нет, мой господин, – перебил его Катон и указал мечом на небольшую толпу, успевшую собраться позади них.

Да, в сотне шагов позади, в тени между жилыми зданиями, собралась толпа, и она уже начала продвигаться по направлению к ним.

– Дрянь дело… – пробормотал Луркон. У него уже дрожали губы.

Катон хотел было что-то сказать, но Макрон опередил его. Он шагнул к центуриону, сунул меч в ножны и ухватил командира за плечо.

– Возьми себя в руки, господин! – резко сказал он. – Жизнь императора в твоих руках. Да и жизнь нас всех тоже. Прикажи всем собраться тесной группой, щит к щиту, и пошли вперёд, иначе нам конец. – Он заметил растерянный взгляд центуриона и сильно его тряхнул. – Ну же!

Луркон заморгал, потом глянул в сторону императорской семьи и сглотнул.

– Да, конечно. Верно. – Он поднял голову и позвал Тигеллина: – Опцион!

– Да, господин?

– Остальную часть центурии продвинь вперёд, сюда. Пусть следуют сразу за германцами.