Он, она и ...собака - Лесли Шнур

— Пит, — начала она.

— Где бродила, куколка?

— А-а, будни собачьей няньки. Приходим, уходим, собираем дерьмо… — Она потерла набухающую шишку.

— Спасибо, достаточно. Довольно подробностей. Принесла? — спросил он, воровато оглядываясь.

. — На этот раз плата вперед? — Она взяла его руку, развернула ладонью вверх и шлепнула на нее коробку «Губере». — Я ненадолго. Побудь на стреме, ладно?

— Я не знаю, надолго ли он ушел, так что не торчи там целую вечность.

— Пожалуйста, умоляю, позвони, если он придет. Договорились?

— Постараюсь, но по утрам здесь очень людно. Она прошла с Сидом дальше, Пит крикнул ей вслед:

— Не обижайся на меня, если тебя застукают! Нина, не медля, шагнула в лифт.

Билли поднялся на крыльцо миссис Чэндлер. Обернулся, осмотрел улицу. Что задень? Дождь, жара, сырость и Нина. Что-то — может, то, как он заехал ей ногой по голове, да, наверняка именно это — заставляло его тревожиться о ней. Он вздохнул. Ряд кирпичных домов на этой узкой улочке, цветы на окнах, цветы вокруг деревьев, что росли через каждые двадцать футов вдоль дороги, — все это вызывало странное чувство, будто в его жизни недостает чего-то существенного. Чего-то очень важного. Не дома, вообще не вещей, но желания иметь дом, ощущения, что для него это возможно. «Забудь! — скомандовал он себе. — Смирись!»

И позвонил в дверь миссис Чэндлер.

Нина позвонила в дверь Дэниела. Она только что столкнулась с ним на улице, видела, как он пошел к миссис Чэндлер, говорила о нем с Питом, выяснила, что его никак не может быть дома. Но, учитывая события последних дней, ни в чем нельзя быть уверенной.

Разумеется, никто не ответил, поэтому она открыла дверь своим ключом и вошла, спуская Сида с поводка. Он метнулся к миске с водой, как утка к пруду.

А миссис Чэндлер в этот момент отправилась делать прическу и маникюр, и, разумеется, Биллу никто не ответил. Сегодня утро вторника, а именно этим она занимается по утрам каждый вторник. Поэтому Билли достал свой ключ, который он сделал, сняв копию с оригинала. Это все равно что съесть конфетку «Сиз». Вы знаете, что это вредно, но стремление развернуть и съесть настолько сильнее стремления остановиться и подумать, оценить количество жира и холестерола или, как в данном случае, взвесить моральные аспекты. Раз подумав об этом, остановиться он уже не мог. Он был в пути, стремился к цели все дальше, полный вперед. Интересно, что Нина делает в его квартире, приведя Сида домой? Принимает душ?

Ключ в замке, и он открыл дверь.

Сид вылетел из кухни, промчался по холлу, развернулся, рванул обратно, потом опять в холл и назад. Как будто хотел прокричать: «Посмотрите на меня! Только взгляните! Я умею скакать по-настоящему! Я жеребец! Я тигр!»

Сафир стоял, уставившись в стену. Как будто думал: «Откройся, черт тебя побери, чтобы я мог выбраться отсюда». В последний раз, когда Билли навещал миссис Чэндлер, пес торчал ровно на том же месте. Когда Билли прикрыл за собой дверь, Сафир поднял голову и неуклюже проковылял навстречу. Какой уродец, подумал Билли. Он никогда не был любителем собак, но, почесывая Сафира за ухом и улыбаясь при виде этой самой большой на свете уродины, понял, что вполне мог бы им стать. Однако Сафир, который, оказывается, любил одиночество, как и его хозяйка, быстро устал от гостя и поплелся обратно к месту своих созерцаний. Билли последовал за ним.

Нина устремилась прямиком в спальню, где первым делом присела на кровать, низкую и стильную. Аккуратно застелена, серое покрывало мягкое и гладкое на ощупь. Неслышно работает кондиционер. Нина откинулась на спину, запрокинув лицо к потолку.

Было в этой комнате что-то такое, помимо факта, что он тут спал и еще бог весть чем занимался, хотя она вполне могла вообразить, чем именно. Да, она была стильной — эдакий дзэнский шик Калвина Клайна, как и ванная, — но вместе с тем и холодной. Ни одного уютного, домашнего или просто неожиданного предмета. Фотографии на стене довольно симпатичные, но их явно отбирали не по велению сердца. Единственными по-настоящему живыми были его фото на столе в углу. Возможно, все парни такие, подумала она, как вдруг почувствовала на колене влажное прикосновение языка. Не успев понадеяться, что это Дэниел, она тут же поняла, что это, конечно же, Сид.

В гардеробной она сняла футболку с вешалки и приложила к себе. Большая. Приятно большая. Восхитительно большая. Потянула носом и — о Господи! — почувствовала себя наркоманкой, но, ох, это же так волшебно! Она понюхала еще раз и попыталась сохранить запах глубоко в памяти, чтобы можно было припомнить его в любое время, в любом месте, но особенно когда она останется одна в постели сегодня вечером.

Нина рассматривала изумительные костюмы, рубашки, рассортированные по цветам, туфли, ровными рядами расставленные на полках. Казалось, к ним никто не прикасался с тех пор, как она сюда наведывалась пару недель назад. Задумчиво приподняв бровь и прикусив губу, она поразмыслила над этим занимательным фактом. Потом она заметила предмет, втиснутый в шкаф справа, за костюмами. Попытавшись пролезть дальше, она запнулась о пару блестящих коричневых ремешков. Отличная кожа, подумала она, шлепаясь на пол. Тут же подоспел Сид и с громким лаем принялся скакать вокруг нее.

— Тихо, — шикнула она на него. Поспешно поднялась и просунула руку далеко, как только смогла. Какой-то чемодан. Нина ухватила его и вытащила на свет божий.

Большой черный футляр музыкального инструмента. Тяжелый. Наверное, саксофон или тромбон. Она опустила футляр на пол и раскрыла. Точно — великолепный, сияющий медью тромбон. Нина осторожно, тихонько потрогала кончиками пальцев раструб, погладила его. Какая-то мысль не давала покоя, словно она знала кого-то, кто играл на тромбоне, или что-то еще, непонятно. Она вынула мундштук из кармашка и прижала к губам. Он был гладкий и прохладный, мягко облегал ее губы. Нина вытерла мундштук о рубашку и положила на место. Ей понравился сам футляр и то, что для каждого предмета в нем было свое специальное место: нет опасности повредить деталь, неправильно заталкивая ее в гнездышко.

Она положила футляр туда, откуда достала, спрятав его в глубинах шкафа, за одеждой. Вот это сюрприз! Этого она в Дэниеле прежде не подозревала. Как это волнует! Чего еще она о нем не знает?

Нина чувствовала себя, как Белоснежка в домике гномов. Она обследовала кровать, шкаф, тромбон, и теперь настал черед рабочего стола с компьютером. Интересно, кто страшнее: Дэниел или гномы? Экран компьютера мигнул, просыпаясь, а она перевела взгляд на фотографии на столе. Боже, он отлично выглядел — на пляже, волосы развеваются на ветру. О, как бы она хотела оказаться рядом с ним на той вершине! Эх, ну и вечерок, наверное, был, когда он пожал руку президенту на торжественном приеме! Черт, да он фотогеничен, камера подмечает в нем нечто, что ускользает при непосредственном общении, вживую.