След хищника - Дик Фрэнсис

Я снова немного покружил по городу, высматривая «хвост», но, насколько я мог видеть, похитители не рискнули следить за нами. Через несколько миль я остановился на стоянке на обочине деревенской дороги, и Иглер попросил Миранду снова описать этот ужасный день.

— Который был час? — спросил он.

— Я не уверена... После ленча. Мы съели ленч.

— Где был ваш муж, когда вы ему позвонили?

— В своем офисе. Он всегда там бывает около двух часов дня.

Мирайда была измотана и готова того гляди снова удариться в слезы.

Иглер, которому приходилось задавать вопросы через неудобный барьер передних сидений, попытался ее подбодрить, отечески погладив по руке. Она поняла его намерение и заплакала еще горше, захлебываясь слезами при рассказе о таких подробностях, как красненькие плавочки, карие глазки, нежные волосы, босые ножки, загорелая кожа без шрамиков... две недели у моря... собирались домой в субботу...

— Ей придется сегодня вечером поехать к мужу, — объяснил я Иглеру, и, хотя он и кивнул, Миранда горячо запротестовала.

— Он так зол на меня... — скулила она.

— Вы ничего не могли поделать, — сказал я. — Похитители выжидали момента, наверное, неделю или больше. Как только ваш муж поймет...

Но Миранда покачала головой и сказала, что я сам ничего не понимаю.

— Эта лодка, — задумчиво спросил Иглер, — та, которая сгорела... в остальные дни она тоже была на берегу?

Миранда рассеянно посмотрела на него, словно вопрос был неважным.

— Последние несколько дней было так ветрено... мы мало бывали на берегу. С самых выходных до сегодняшнего дня... Мы по большей части играли у бассейна, но Доминик не любит его, потому что там нет песка.

— В отеле есть бассейн? — спросил Иглер.

— Да, но прошлую неделю мы все время сидели на берегу... Все было так просто, только Доминик и я. — Она захлебывалась рыданиями, ее трясло.

Иглер коротко глянул на меня.

— Мистер Дуглас, — сказал он Миранде, — говорит, что вы получите его обратно целым и невредимым. Мы все должны держаться спокойно, миссис Неррити. Спокойствие и терпение, в этом все дело. Вы перенесли страшное потрясение, я даже и не пытаюсь преуменьшить его, но сейчас мы должны думать о мальчике. Спокойно думать, ради его же благополучия.

Алисия переводила взгляд с меня на Иглера.

— Вы оба одинаковы, — прямо сказала она. — Вы оба видели столько страданий... столько горя. Вы оба знаете, как помочь людям держаться... Это делает невыносимое... терпимым.

Иглер с легким изумлением посмотрел на нее, и я совершенно без причины подумал, что одежда на нем так болтается из-за того, что он недавно резко похудел.

— Алисия сама была похищена, — объяснил я ему. — Она много об этом знает. — Я вкратце описал ему все, что произошло в Италии, и упомянуло таком совпадении, как лошади.

Он совершенно по-холмсовски подобрался.

— Вы уверены, что это что-то значит?

— До случая с Алисией я работал в Италии над другим делом, когда семейство продало свою долю во владении ипподромом, чтобы собрать выкуп.

— Значит, вы полагаете... это... след? — уставился на меня он.

— Боюсь, да.

— Почему «боюсь»? — спросила Алисия.

— Он имеет ввиду, — сказал Иглер, — что все три похищения организовал один и тот же преступник. Кто-то, причастный к миру скачек. Следовательно, он знает, куда бить. Я прав?

— Точно, — согласился я, обращаясь прежде всего к Алисии. — Выбор жертвы часто является основным ключом к установлению личности похитителя. В смысле, чтобы риск себя оправдал, большинство похитителей заранее удостоверяются, что семья или бизнес жертвы реально могут дать им жирный кусок. Конечно, каждая семья заплатит все, что может, но риск при любом выкупе большом ли, малом ли — одинаков. Потому имеет смысл рисковать только ради крупного куша. К примеру, если знать, что ваш отец гораздо богаче, чем родители большинства других жокеев — девушек или парней.

Алисия не могла оторвать взгляда от моего лица.

— Знать... что у владельца Ординанда есть сын? — Она осеклась, не закончив фразы, пораженная внезапной мыслью.

— Да, — сказал я.

Она сглотнула комок.

— Тренировка хорошей или плохой лошади стоит одинаково. То есть я ясно поняла, что вы имеете в виду.

Казалось, Миранда не слушает нас, но слезы в ее глазах начали высыхать, словно буря наконец прошла.

— Я не хочу сегодня вечером возвращаться домой, — тихо сказала она. — Но если... Алисия, вы со мной не поедете?

По лицу Алисии я понял, что ей меньше всего этого хотелось бы, и ответил за нее:

— Нет, миссис Неррити, это вряд ли хорошая мысль. Есть у вас сестра... или мать... те, кого вы любите? Кого любит ваш муж?

Ее ядовитый взгляд лучше любых слов поведал мне о нынешнем состоянии ее замужества, но после короткого молчания она тихо вымолвила:

— Думаю... мама.

— Хорошо, — отечески одобрил Иглер. — А теперь, дамы, подождите пару минут, пока я немного прогуляюсь с мистером Дугласом.

— Мы будем на виду, — сказал я. У них все равно был испуганный вид.

Мы вышли из машины. По дороге я оглянулся и ободряюще помахал им рукой.

— Очень расстроена, — заметил Иглер, когда мы шли прочь, — но если повезет, она вернет ребенка. Не то, что в тех случаях, которые приходилось видеть мне. Маленьких детей совершенно случайно похищали и убивали маньяки... часто сексуальные. А матери... Совершенно сломленные. Раздавленные.

И часто мы даже знали этих маньяков. Знали, что однажды они совершат что-нибудь ужасное. Убьют кого-нибудь. Мы часто арестовывали их через день после того, как находили тело. Но предотвратить убийства не могли. Мы же не можем их все время держать под замком так, на всякий случай. Эти люди — просто кошмар. Как раз сейчас у нас такой поблизости имеется. Бомба замедленного действия. И где-то какой-нибудь несчастный ребенок катается на велосипеде или просто гуляет — не к месту и не ко времени. Ребенок какой-нибудь женщины. И вот что-то щелкает у психа в голове. Никогда не узнаешь почему. Что-нибудь незначительное. И крыша поехала. Потом они даже не помнят, что именно сделали. Как будто и не было ничего.

— Да уж, — сказал я. — Это похуже похитителей. С ними всегда есть надежда.

По ходу своих размышлений вслух он несколько раз искоса глянул на меня — закрепляет впечатление, подумал я. Я делал то же самое, чтобы понять, чего от него ожидать — хорошего или дурного. Иногда кто-нибудь из «Либерти Маркет» напарывался на полицейского, который думал, что мы только досадная помеха, посягающая на их ревниво охраняемые охотничьи угодья, но в целом они нас терпели — ведь если хочешь разобраться в кораблекрушении, вызови водолаза.

— Что такого вы хотите мне рассказать, чего не надо слышать этим двум девушкам? — спросил он.

Я слегка улыбнулся — этот человек заслуживал того, чтобы я взял назад свое мнение насчет полиции.

— Тот, кто похитил Алисию, — сказал я, — нанял местное дарование.

А тот притащил еще пятерых. Карабинеры арестовали всю шестерку, но главарь испарился. Он называл себя Джузеппе, как и мы будем его теперь звать. Мы сделали фоторобот и распространили по всей провинции. Однако результатов никаких. Если хотите, я дам вам копию. — Я помолчал. — Я понимаю, что это дело рискованное. Возможно, это, в смысле лошади, может быть просто совпадением.

Иглер наклонил голову набок.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Верно. И еще нынешний ультиматум...

— В нем ничего итальянского, а? — Вид у Иглера был добродушный. Но вот местные... Как раз подходящий стиль для тутошних, не правда ли?

— Да уж.

— Прямо так и видишь итальянца, который стоит за спиной у местного бандюги и говорит на ломаном английском: «Скажи ей позвонить мужу и ничего не говорить полиции». — По лицу его скользнула улыбка. — Но это все, как говорится, предположения.

Мы одновременно повернули и зашагали к машине.

— Эта девушка-жокей все еще немного дерганая, — сказал он.

— Это все последствия похищения. Некоторые всю жизнь потом боятся людей.

— Бедная девочка, сказал он, как будто и не думал прежде, что свобода — это тоже проблема. Обычно стражей порядка больше занимают бандиты, а не жертвы.

Я объяснил, почему с Джоном Неррити сейчас сидит Тони Вэйн, и сказал, что местные полицейские также узнают о Доминике. Иглер запомнил адрес и сказал, что свяжется с ними.

— Я думаю, что Тони Вэйн будет с нашей стороны главным. Он очень сообразителен — это на случай, если вы будете иметь с ним дело.

— Ладно.

Мы решили, что я пошлю ему фоторобот Джузеппе и отчет о похищении Алисии первым же утренним поездом, и с этим мы сели в машину.

— Ладно, мистер Дуглас. — Он вяло пожал мне руку, словно мы заключили сделку. В этом они были столь же не схожи с Пучинелли, как черепаха и заяц. Один резкий, другой хитрый, один туго затянут в форму, другой сидит, морщинистый, в своем панцире, один всегда на грани срыва, другой спокойный, как добрый дядюшка.