На восходе луны - Татьяна Туринская

Антон вернулся аккурат к православному Рождеству. И был вроде таким же внимательным, как и прежде, даже привез ей подарки из далекого Таиланда. Так, скорее, не подарки даже, а безделушки, сувениры, но ведь привез, то есть он помнил о ней все это время. Однако эти приятные мелочи совершенно не обрадовали Марину. Как и само возвращение Антона. Она и раньше относилась к нему с прохладцей, теперь же ей еще труднее было демонстрировать радость при встрече с ним. И Антон почему-то словно и не заметил некоторого отчуждения. Даже и сам был несколько более прохладен, чем обычно. И Марину это, как ни странно, вполне устроило…

Странно? Ничуть. Все объяснялось очень просто, даже прозаично. С некоторых пор по утрам Марина стала чувствовать легкую тошноту и головокружение. До встреч ли с Антоном ей было?

— Марина, ну что опять? — недовольно спросил Антон. — Ну ты же знаешь, как я этого не люблю! Я же не насильник какой — не хочешь, так и скажи!

Конечно, Марина не хотела. Разве она вообще когда-нибудь хотела его? Никогда. Она всегда хотела только одного мужчину, но по нелепому стечению обстоятельств ее желания категорически не могли быть воплощены в жизнь. Марина чуть отстранилась от Антона, набрала в грудь побольше воздуха:

— Хочу, не хочу… Не в этом дело…

— А в чем же тогда? Для меня, например, это более чем важно — я не люблю спать с неживыми женщинами.

— Я, Антон, живая. Да только не совсем…

— Приболела, что ли? Так бы и сказала. А выглядишь вполне здоровой.

Марина усмехнулась:

— Я не больна, Антоша, не волнуйся. Хотя и абсолютно здоровой тоже вроде как не являюсь. Мне кажется, я беременна.

Антон посмотрел на нее с неприкрытым ужасом и промолчал. Молчала и Марина, только смотрела на него с легкой усмешкой. Она не была удивлена его реакцией. Больше того, она и усмехалась именно своей правоте. Да, она как раз такой реакции от него и ожидала. Причем не опасалась, а даже хотела. Странно, ей бы ожидать от него радости и предложения руки и сердца по столь многозначительному поводу, а она ждала именно отставки. Только на сей раз, ради разнообразия, инициатором отставки следовало бы стать ей самой.

— Не смотри на меня так, Антоша, это не заразно. И не переживай — я от тебя ничего не требую. Больше того — я сама ставлю точку в наших хрониках. Тебя устраивает такой поворот событий?

Антон сглотнул, словно ему что-то мешало говорить, потом, опустив глаза, ответил вопросом:

— Что ты имеешь в виду?

Марина улыбалась уже откровенно и даже красноречиво:

— Именно то, на что ты так надеешься. Ты свободен, Антон. Мы с тобой больше не встречаемся. И у меня к тебе нет ни малейших претензий. Все нормально, Антоша, расслабься, все нормально…

Антона разрывали чувства. Он, естественно, не мог радоваться неожиданной беременности подружки. С другой стороны, и сволочью себя чувствовать не хотел.

— Не по-человечески как-то. Я, конечно, к такому повороту событий не готов. Не буду утверждать, что я хочу этого ребенка, но и вешать все проблемы на тебя я тоже не хочу. Я оплачу… ммм, операцию по избавлению от него…

Марина усмехнулась:

— Спасибо, Антон, я оценила твою деликатность. Только прерывать беременность я не намерена. И не волнуйся ты так — я же говорю, все нормально. Это мои проблемы…

Антона разрывали чувства. Как бы он ни силился скрыть радость оттого, что Марина ничего от него не требует, но что-то изнутри подталкивало его не соглашаться с полнейшей отставкой.

— Ну, Марин, не по-человечески это как-то. Что ж ты меня сволочью такой выставляешь?..

Марина вздохнула, сжалась от предстоящего признания:

— Да нет, Антон, ты никакая не сволочь. Я же говорю тебе — это не твои проблемы…

— Нет, ну как же… Мне-то, конечно, хорошо — ты меня вроде как освобождаешь от ответственности. Но я-то буду знать, я все равно буду чувствовать себя последней сволочью…

— Хорошо, Антон, раз ты такой непонятливый, объясняю доступнее: проблема не твоя.

— То есть?.. — В глазах Антона отразилось недоверие, смешанное с разочарованием.

— А то и есть. Я не уверена, что беременна от тебя. А потому это не твоя проблема, а моя. Моя личная, понимаешь?

Антон долго молчал, разглядывая ее, словно впервые увидел. Наконец словно очнулся:

— Ты. Ты? Ты… за моей спиной?! Да ты!.. Знаешь, кто ты после этого?!!

— Знаю, Антон. Я все знаю. Только не говори, что я сейчас не сняла камень с твоей души. Ведь ты и сам только и искал повода, чтобы расстаться со мной. Я же вижу — ты вернулся из поездки совершенно чужой. И не надо сейчас изображать из себя оскорбленного. Ты свободен, Антон. В отличие от меня, ты свободен…

Глава 15

С беременностью Марина справлялась в гордом одиночестве. Дабы избежать споров и возражений со стороны родителей и дражайшей подружки, решила никому не сообщать о своем положении до последнего момента, когда прерывать беременность станет уже поздно. Замкнулась в себе, не в силах обсуждать совершенно не интересующие ее ныне темы с кем бы то ни было. Ее теперь волновало одно: в ней зреет новая жизнь, уже недолго ей осталось быть одной. И пусть, пусть Андрюша предал ее в очередной раз! И не нужен он ей больше. Он уже сделал все, что мог, теперь Марина запросто сможет обойтись без его нагло-лукавых глаз, без его 'Ну и добрый вечер!', без его виновато-кокетливо склоненной головы. Теперь у нее будет свой Андрюша. Свой, самый-самый родной, и уж этот-то Андрюшечка никогда ее не предаст, никогда не бросит. Он всегда будет рядом с нею. Андрей Алексеевич Шелковский. Да, именно так. Никаких Андреевичей, никаких Потураевых. Алексеевичем ее личный Андрюша станет в честь деда по материнской линии, ну а Шелковским — естественно, в честь собственной матери. И ничего, что не Потураев, ничего, что не Андреевич, зато Андрюша. И это будет только ее Андрюша, и больше ничей.

Встречи с Антоном прекратились. Конечно, периодически они сталкивались в университете, но те встречи носили чисто случайный характер и к личной жизни обоих отношения не имели. Правда, Антон при каждой встрече непременно бросал на Марину полный презрения взгляд: 'Изменница!', но Марину его разъяренные взгляды волновали меньше всего на свете — она лишь усмехалась снисходительно и молча отходила в сторону.

Учеба шла своим чередом — лекции, практические занятия, написание обязательных и не очень статеек для газеты. Как и в прошлый раз, Марина полностью погрузилась в учебу, дабы как можно меньше времени оставалось на воспоминания. И в этот раз забыть Потураева оказалось даже легче, чем в первый. И это несмотря на то, что каждую минуточку ей напоминала о нем зарождающаяся в ее глубинах жизнь. А может быть, как раз и не несмотря, может, как раз благодаря? Ведь Марина теперь ни о чем другом и думать не могла, только о том, еще не рожденном Андрюшечке. Любила его, ни разу еще не виденного, всею душой, до умопомрачения. Представляла, каким красивым и талантливым он вырастет, как похож будет на другого Андрюшу, но тот, другой, никогда не узнает о том, что у него есть сын. Никогда!!! Нет, это будет только ее сын, ее и больше ничей. А всяким Потураевым в ее жизни больше места не будет.