Три коротких слова - Эшли Родс-Кортер

Я снова принялась листать фотографии. Внимательно рассмотрела покрывало с «индийскими огурцами», декоративную плитку у бассейна, прихотливо изогнутый диван в гостиной, внушительных размеров катер, цветочные горшки над кухонной мойкой. Я представила, как буду ходить по комнатам, спокойно спать в огромной постели, гулять по молу, высматривая ламантинов… Интересно, разрешат ли мне приглашать друзей на вечеринку у бассейна или на ночь.

Письмо заканчивалось так: «У нас очень счастливая и дружная семья. Мы всегда помогаем друг другу и заботимся, чтобы всем было хорошо. Фил и Гэй занимаются домашним хозяйством по очереди, а если предстоит что-то трудное, мы принимаемся за дело сообща, чтобы поскорее с ним покончить и отдохнуть. Нашей нерастраченной любви хватит еще на нескольких детей. Мы верим, что счастье возможно, если заботишься о близких».

Все это звучало не очень искренне, надуманно, потому что по их фотографиям не скажешь, что они безоглядно счастливы и беззаботны. Я в жизни не встречала ни летчиков-любителей, ни писателей и не знала, какие они вообще бывают, однако прикинула, что с ними у меня будет больше перспектив. Но кто же они: добродушные чудаки, как в комедийных сериалах, или приятные в общении психопаты, у которых за закрытыми дверями может и крышу сорвать? Так или иначе, глупо упускать такую возможность. С Люком или без Люка, а предложение было выгодным: меня окружат вниманием и разными новыми вещицами, а хуже, чем раньше, там просто не может быть. Кроме того, я в любой момент смогу вернуться в «Дом». Другие же возвращались – даже после усыновления.

– Приехали! Приехали! – закричал Люк. Он сидел на посту у окна с рассвета.

Обе семьи поочередно вышли из микроавтобуса. Все четверо были в футболках, шортах и сандалиях. Представившись, Хадсоны увели Люка за дальний столик для пикника, поближе к парковке. Сотрудники устроились чуть поодаль, чтобы не привлекать к себе внимания.

Гэй и Фил молча уселись на скамью по обе стороны от меня. Я съежилась в комок, чтобы их не касаться, и рассматривала сдутый воздушный шарик, запутавшийся в ветках.

Наконец Фил нарушил долгое молчание:

– Может, ты хочешь о чем-нибудь нас спросить?

– Где вы купили эти бусы? – спросила я у Гэй, не глядя на нее.

– В штате Мэн. Это ручная работа, – сказала Гэй, снимая бусы через голову и протягивая их мне. Стеклянные пустотелые бусины переливались на солнце.

– В котором часу мне нужно будет ложиться спать? – спросила я, перебирая в руках матовые стеклянные листья, нанизанные вперемешку с фигурками птиц и рыб.

– Смотря когда вставать в школу.

– Сколько у меня будет денег на карманные расходы?

– Когда наши дети учились в школе, мы выдавали им по пять долларов в неделю, – ответил Фил.

– Поесть не хотите? – сменила тему Гэй.

Фил принес сумку-холодильник, битком набитый бутылками с колой и соком, нарезанным сыром и соленым печеньем, сверху лежала банка с арахисовым маслом и еще одна – с мармеладом.

Я надела бусы себе на шею.

– Откуда вы узнали, что я люблю сыр?

– Мышка рассказала, – ответила Гэй.

Острить пытается, подумала я. За столиком неподалеку сидела мисс Санднес. Она приехала на один день поддержать меня.

– То есть мисс Санднес?

– Вообще-то, твоя представительница, – сказала Гэй.

Печенье оказалось безвкусным, а сок – слишком сладким.

– Хотите, я вам комнату свою покажу? – Я повела их к корпусу.

– Усыновите и меня, а? – прокричал Уилл, когда мы проходили мимо общей комнаты.

– Вот здесь я живу, – сказала я, – но мужчинам сюда нельзя.

– Сегодня можно, – вставила мисс Санднес, которая зашла вслед за нами.

– Можете достать? – попросила я, указывая на верхнюю полку, где пылилась коробка из магазина «Тиффани». Фил взял ее с полки и протянул мне. – Эту шкатулку подарила мне мама.

– Очень красивая, – кивнула Гэй. – Должно быть, твоя мама тебя очень любила.

Я с такой силой намотала ее бусы на палец, что нитка готова была разорваться.

Мисс Санднес многозначительно прокашлялась.

– Мы, пожалуй, пойдем, – сказал Фил. – Если ты не против, мы приедем в понедельник.

– Приезжайте, – ответила я.

На улице Люк прощался с Хадсонами.

– Пока, мам. Пока, пап, – сказал он, обнимая их по очереди.

Кортеры стояли, точно окаменев. Мы направились к парковке, я шла немного в стороне. Фил открыл двери машины перед Гэй. Она замялась и помахала на прощанье.

– Подождите! – вдруг вспомнила я. – А ваши бусы?

– Не хочешь их поносить? – спросила она.

– А если разобьются?

– Люди важнее вещей.

Когда они вернулись в понедельник, я не могла посмотреть Гэй в глаза.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Я случайно разбила бусы, – выпалила я, затем призналась, что надела их в школу. – Всем хотелось их потрогать, и я решила спрятать их в портфель, а они там раскололись.

– Я сама виновата, – ответила Гэй. – Они все-таки слишком хрупкие.

– Так вы на меня не злитесь?

– Конечно, нет! – заверила она, хотя не очень убедительно.

Мы разрезали пиццу, но я к ней даже не прикоснулась.

– Вы давно меня нашли?

– Полгода назад, – сказал Фил.

– А раньше вы меня видели?

– Частенько, – рассмеялся Фил.

Когда они наперебой принялись рассказывать о своих визитах в «Дом для детей», я чуть рот не раскрыла от удивления. Оказывается, они слышали мою речь на спортивных соревнованиях и месяцами раньше видели меня на сцене. Я помнила, конечно, как Фил снимал на видео мои прыжки в бассейн, но с изумлением узнала, что Гэй аплодировала мне на шоу талантов. Все это время они присматривались ко мне, а я и не подозревала.

Следующим шагом стал визит к Кортерам. Мисс Бет Лорд и мисс Шарон Амброз отвезли нас с Люком в округ Ситрэс. Сначала мы спустились в зеленую долину, где жили Хадсоны, и высадили там Люка с мисс Шарон, а затем мы с мисс Бет проехали еще десять миль до самой Кристал-ривер.

– Привет! – поздоровался Фил, открыв входную дверь со стеклянной вставкой. Я прошла мимо него и прямо по коридору, не обращая внимания на Гэй, туда, где на двери виднелась табличка: «Комната Эшли». Осмотревшись, я вернулась к машине, взяла коробку с моими сокровищами и водрузила ее на полку в своей комнате. Затем втащила в комнату мешок с мягкими игрушками.

– Переселяешься? – спросил Фил, выдавив из себя смешок.

– Просто кладу мои вещи в надежное место.

– Ну… хорошо… – хмыкнула Гэй, переглянувшись с Филом и мисс Бет.

– Есть хочешь? – спросила Гэй. В желудке у меня бурлило, так что в ответ я лишь пожала плечами. – Макароны любишь?

– Угу.

Фил показал, как пройти в кухню.

– Готовила когда-нибудь тесто для макарон? – Я отрицательно покачала головой. – Что сделаем: тоненькие спагетти или феттучини?

«Феттучини» звучало более изысканно, хотя я даже не догадывалась, в чем отличие. Мы с Филом отмерили муки и воды, вбили яйца в чашу кухонного комбайна, затем развесили готовые изделия на вертушке, которую Фил смастерил сам.

Тем временем Гэй нарезала лук и помидоры.

– Я могу приготовить любой соус. Какой ты любишь: белый или красный? – Я не ответила. Гэй продолжала: – А можно и просто так, с маслом…

– Томатная паста у вас есть?

– Сейчас поищу.

Гэй вышла из соседней комнатки, держа в руках баночку.

– Вообще-то это соус для пиццы, – извиняющимся тоном обратилась она к мисс Бет и принялась выкладывать пасту на сковородку.

– Не надо разогревать.

Гэй удивленно приподняла брови, но все же позволила мне полить макароны соусом прямо из банки. Хорошенько размешав, я попробовала феттучини. Они показались мне твердоватыми. Когда Фил заметил, что я почти не притронулась к еде, я стала оправдываться:

– Я ем только то, к чему привыкла.

– Ты расскажешь нам, какая еда тебе по вкусу, а там, глядишь, и попробуешь что-нибудь новенькое. – Он широко улыбнулся. – Суши, например.

– Это что такое?

– Сырая рыба.

Он же пошутил, да? Повисла неловкая пауза. Я принужденно рассмеялась. Они тоже. Во что я ввязалась?

Прошло несколько дней, и мы с Гэй отправились за покупками. В день ее рождения мы собрались в театр на «Призрак оперы», и она хотела подобрать мне вечернее платье.

Гэй приглянулось сиреневое, с кружевным воротничком и рукавами-фонариками.

– Оставьте это для малолеток, – бросила я, направляясь к вешалке с легкими платьями на бретельках. Я выбрала бирюзовое с глубоким вырезом. Гэй неодобрительно покачала головой.

– Но мне идут голубые оттенки, а сиреневый я терпеть не могу.

– Дело не в цвете, – уклончиво сказала Гэй.

Наконец мы выбрали два платья, при виде которых меня не тошнило, а купленные «в нагрузку» короткий комбинезон, полосатые футболки и джинсы с нашивками привели меня в полный восторг.

– Ну вот, теперь давай все это примерим, – предложила Гэй.

Я наотрез отказалась идти в примерочную.