Хит - Тара Мосс

Не-е-е-т!

Она опоздала. Опять.

Скальпель выписывал свою дугу, и комната становилась красной, теперь все вокруг было окрашено в темно-красный цвет — тень дьявола была красной, ее мать была красной, — и запах смерти становился удушающим. Тень смеялась над ней, наслаждаясь ее ужасом, восхищаясь зрелищем кроваво-красного моря, в котором тонуло все. За кромкой красного Мак видела высокую траву, раскачивающуюся на ветру. Мак вдыхала соленый морской воздух. В воздухе пахло смертью, запах смерти приносил и ветер. Трава вдруг расступилась, и ее листья стали лезвиями скальпеля, тоже красными, обагренными свежей кровью.

Мак закричала.

— Ты в порядке? — произнес голос.

Существо смеялось, и от этого смеха ее сердце наливалось свинцовой тяжестью. Она чувствовала, что умирает…

— Мак?

Голос прорвался сквозь пелену ее забытья, полного безумных мыслей. Кто-то пытался вызволить ее из этого ужаса, прервать ее жалкие попытки помочь матери, спасти от садистских пыток и насилия, оттащить от изуродованного тела Кэтрин, от темного демона, безликого и жуткого, хохочущего над ее слабостью, — как можно дальше от крови и смерти.

— Мак, проснись! Проснись! Тебе опять снятся кошмары.

Энди осторожно встряхивал ее за плечи, и Макейди увидела себя уже сидящей в постели.

О, боже… Опять этот страшный сон.

— Мак, ты в порядке? Что тебе снилось? — обеспокоенно спросил он.

— Ведь это было во сне, да? — произнесла она, еще не представляя, где находится, но уже сознавая, что ей снился все тот же сон.

Макейди увидела себя в их темной спальне. Лунный свет сочился сквозь прикрытые жалюзи, причудливые тени ложились на одеяло. Когда глаза Мак привыкли к темноте, она смогла разглядеть лицо Энди; она потянулась к нему и погладила рукой. Кончики пальцев ощутили щетину.

— Ты здесь…

— О чем был твой сон? — Энди нежно обнял ее за плечи.

— Я не могу вспомнить, — пробормотала Мак.

— Посмотри на себя, — сказал он. В полумраке она разглядела, что он качает головой.

Мак ощупала свое лицо и шею и почувствовала, что ее кожа покрыта потом. Подушка тоже была влажной. Сон был живым; ее сны всегда были такими.

— Ты в порядке? Вид у тебя испуганный. Это был все тот же сон?

Мак прищурилась и потерла лоб:

— Да. Но… на этот раз немного другой. Мне нужно достать свой дневник. Куда я его дела?

Вот уже пять лет Мак периодически страдала от бессонницы и ночных кошмаров. Это были последствия похищения Мак маньяком-садистом, который держал ее привязанной к кровати в лесной хижине, прежде чем детектив Энди Флинн, тот самый мужчина, который лежал сейчас рядом с ней, вмешался и спас ей жизнь. Подруга отца, доктор Энн Морган, посоветовала Мак вести дневник сновидений, записывая все подробности, связанные со снами или бессонницей. В последнее время она не сделала ни одной записи. По правде говоря, ей стало казаться, что ее сон пришел в норму — но вот сейчас, по крайней мере во сне, ужас снова вернулся в ее жизнь. Мрачное существо вновь преследовало ее.

— Ты можешь сделать это утром, — заметил Энди, имея в виду записи в дневнике. — И больше не думай об этом, хорошо? Иди сюда. — Он обнял ее, и она прижалась щекой к его груди, поросшей курчавящимися волосками.

Мак была рада тому, что Энди был рядом и что все страшное произошло только во сне. Ей нравилось ощущать прикосновение его тела, нравилось, когда он бывал таким нежным.

Ты не виновата в ее смерти. Никто не виноват.

Джейн Вандеруолл умерла от рака, а вовсе не в лапах демона, от которого ее пыталась спасти Мак. Рак был страшной болезнью, которая забрала не только ее мать, но еще много других людей. Мак была не единственной, кто потерял одного из родителей. Прошло пять с половиной лет с тех пор, как ее мать, облысевшая и болезненно распухшая от химиотерапии, в конце концов сдалась, проиграв битву за жизнь.

И мир не рухнул после ее смерти. Но ты ведь не думала, что он рухнет.

В те долгие месяцы, пока ее мать лежала в госпитале, страдая после трансплантации костного мозга, и когда прогноз был неутешительным, Макейди не раз задумывалась о том, сможет ли она пережить кончину женщины, которая дала ей жизнь.

Она пережила.

Джейн Вандеруолл ушла, а жизнь продолжалась.

— У тебя давно не было кошмаров, — проговорил Энди с нескрываемой обеспокоенностью. Он был прав: в последнее время проблем со сном не было. Мак даже стало казаться, что она освободилась от страха смерти, который так долго омрачал ее жизнь, но вот кошмары вернулись, а с ними все прежние страхи. Ей оставалось надеяться, что это не было дурным предзнаменованием. Возможно, все дело было в отъезде Энди.

— В этих снах все так перемешалось, — вздохнула Мак.

В самом деле, на кровати, под этим страшным скальпелем, была ее мать, а вовсе не сама Макейди, как это было в реальности. В ночных кошмарах Мак всегда была в отцовской форме полицейского, и она вечно давила на нее. Мешала двигаться. И конечно, в кошмарах всегда присутствовала Смерть, и еще скальпель в руках убийцы. Единственное, что не было лишено смысла, — это ее пробуждение с чувством ужаса и потери. Это чувство было реальным, пусть даже все происходящее во сне представляло собой полнейшую путаницу.

Макейди посмотрела на часы. Было два часа ночи.

Она попыталась привести мысли в порядок. Но они все равно путались и разбегались. Действительно, время было неподходящее для решения глобальных проблем: вряд ли она могла придумать что-то дельное в два часа ночи. Энди уедет, и она отправится в Мельбурн, чтобы навестить Лулу и попытаться отыскать Эми, подругу Меган. Ей непременно нужно занять себя чем-то.

— Пойду приму душ, — решительно произнесла Макейди и откинула простыню. — Я вся… липкая.

Около пятнадцати минут Мак стояла под горячей пульсирующей струей душа, и скользкая спираль из мыслей и кошмарных образов смывалась водой, исчезая в водостоке, — по крайней мере, на некоторое время.

Макейди закрыла кран и сделала глубокий вдох. Обнаженное тело было чистым и свежим. Капельки воды стекали по ее коже.

Обернувшись полотенцем, Мак вернулась в спальню. Энди уже дремал. Лунный свет и тени плясали на легких простынях, летний вечер был теплым, окно распахнуто.

— Энди, — прошептала она, но потом вдруг решила, что слова не нужны.

Мак встала на колени на краю постели, скинула полотенце. Медленно отдернула простыню. В слабом свете она различала обнаженные мускулистые формы Энди во всей их красе. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Мак погладила теплыми руками нагое тело Энди, сопровождая свои движения нежными поцелуями, провела кончиками пальцев по его груди, по соскам, спустившись вниз вдоль тонкой линии темных волос, прокладывающих тропинку к его паху. Энди лежал не двигаясь, а ее руки все ласкали его, настойчиво требуя внимания.

Вскоре Мак забралась на него, прижалась губами к его губам. Они целовались страстно, как будто изголодались по сексуальной любви. Языкам уже было больно. Энди обхватил ее голову, погрузив пальцы во влажные волосы, и притягивал ее все ближе.

Мак оторвалась от него.

— Мне будет не хватать этого, — прошептала она Энди на ухо и сильнее сдавила его бедрами. Было так приятно чувствовать его проникновение. Они соединились, словно фигурки пазла, и начали двигаться в одном ритме. Энди был полон страсти, и его руки ласкали ее тело, поднимаясь к шее, плечам, опускаясь к соскам. Ее тугие груди слегка раскачивались, и соски касались его груди. Мак откинула назад тяжелые от влаги волосы, обдав брызгами их разгоряченные тела, Энди обхватил ее за талию, а она все извивалась в позе наездницы, и капли воды медленно стекали по ее телу.

ГЛАВА 20

В субботу утром Мак проснулась и обнаружила, что лежит поперек кровати, одной рукой крепко сжимая подголовник. Она не сразу сообразила, что к чему. Веки открывались с трудом.

— Энди?

Он часто поднимался ни свет ни заря. Даже когда он находился в городе, его редко можно было застать утром в их общей постели. Но если он уже уехал, это означало, что она проспала и не проводила его.

Мак охватила паника.

Постой.

Шум.

Мак села на кровати и прикрылась простыней.

— Алло?

— Привет.

Энди, полуодетый, заглянул в спальню. Белая сорочка была расстегнута, обнажая мускулистую загорелую грудь. Полоска темных волос спускалась в трусы-боксеры. Она вспомнила, как целовала эти волоски. Воспоминания вызвали у нее улыбку.

— Иди сюда, — призывно произнесла она.

— Мне пора.

У Мак екнуло сердце, хотя она и знала, что этот момент когда-нибудь настанет.

— Все равно иди, — позвала она Энди.

— Когда твой рейс на Мельбурн? — спросил он, не двигаясь с места и застегивая пуговицы.