Пьесы и пьески - Александр Ермак

Бабушка:

– Нет Веры. Нет, ее. Вся вышла.

Генрих:

– Как? Что вы говорите?… Вера! Вера!

Вера радостно, но не освобождаясь от Коли:

– Вернулся мой любимый. Генрих!

Коля:

– Вот кайфолом, в который раз…

Генрих подходит к ним:

– Вера?… Что это такое? Я там на нарах в одиночку… Ты здесь… Ты не одна… Ты с ним…

Вера:

– Я не хотела с ним. Тебя ждала.

Коля:

– Вот, черт.

Генрих:

– Ах, он за старое (замахивается)

Вера останавливает его:

– Не надо, любимый, не тревожься.

Генрих:

– То есть как это: не тревожься? Он тебя…

Коля:

– Да, ладно, не волнуйся. С кем не бывает. (встает и уходит со сцены) Пока.

Вера встает. Подходит к бабушке. Берет один из шариков и отпускает его в полет:

– Видишь, это лишь его мечта, фантазия. Все было просто так, не наяву…

Генрих:

– Не наяву… Его мечта, фантазия. А я…

Вера одевает свое длинное серое невзрачное платье:

– А ты фантазия… моя. (обнимает Генриха) Любимый, ты вернулся…

Генрих:

– Любимая. (целуются)

Голос Гоши:

– Вера, идем. Пора…

Вера:

– Нет. Еще минутку.

Голос Коли:

– Вера, давай скорей. А то нам бригадир…

Вера Генриху:

– Что ж… Уходи. Пора.

Генрих:

– Я не хочу, я не могу… Ты знаешь, мне без тебя не жить.

Вера:

– Иди. Но обещай вернуться.

Генрих:

– Я обещаю, любимая.

Вера:

– Любимый.

Гудит гудок. Генрих уходит через окно. Гоша:

– Верка, ну где ты наконец?

Коля:

– Вера, точно опоздаем на хрен.

Вера:

– Ушел. Я буду его ждать. Я буду ждать…

Гоша:

– Ну, Вера же!

Коля:

– Ну Вера!

Вера кричит:

– Сейчас! Иду! (смотрит на шарики в руках бабы Марты, забирает их, бежит к зрителям,) Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…

Гоша с Колей в один голос:

– Вера!

Вера раздает шарики:

– Да, ладно, ладно, не надо денег. Так берите, даром. Голубые… Зеленые… Красные… Берите… Берите… (хватает со стены паяльник, убегает)

Из-за окна слышен голос поющего Генриха:

«Когда ты влюблен, все цветет и поет,Когда ты влюблен, все твое, все твое:И солнце, и небо, и лес, и трава,Когда ты влюблен, когда ты влюблен…

Конец

ПРОВЕДЕМ ВЕЧЕР ВМЕСТЕ

Лора, 30–50 лет, в пеньюаре.

Майк, 30–50 лет, в синей пижаме.

Евгения, 30–50 лет, в элегантном прогулочном костюме.

Виктор, 30–50 лет, мускулистый, в джинсах, пиджаке.

Эндрю, 20–30 лет, в строгом деловом костюме с галстуком.

Молодая миниатюрная женщина.

Спальная комната. В центре – большая кровать. По краям комнаты две двери: левая – входная, правая – в ванную. Между дверьми массивный шкаф, зеркало. В правом углу большое кресло.

Картина первая

В комнате приглушенный свет. На кресле – сверху женская верхняя одежда, снизу– мужская. Лора лежит под одеялом на самом краю кровати справа. Из ванной доносятся звуки умывания, полоскания горла. Через минуту из ванной выходит Майк, напевает:

– «Тореадор смелее в бой…» (смотрит на кровать) О, дорогая, ты уже… (Лора молчит) Ты спишь?

Лора:

– Да кРаРРрррракой уж тут сон…

Майк:

– А я пожалуй посплю. Так умотался сегодня. (зевает) Как с утра все навалилось с этим планом. А где план, там и отчет. А отчет с планом не сходится. Представляешь, ни у кого не сходится. Хоть тресни. Никто ничего не понимает. Пришлось опять мне все это разгребать. Ну, а кому еще? Ругался, плевался, но разбирался, разбирался, разбирался (зевает) Разобрался… Ты не представляешь, какое это счастье добраться наконец до кровати. (забирается в кровать с другой стороны) Залезть под одеяло. Под мягкое теплое одеяло… (натягивает одеяло на себя)

Лора бормочет:

– Господи, только не это… (тянет одеяло на себя)

Майк протяжно:

– Дорогая, ну ты, ты же не одна в этой кровати… (тянет одеяло на себя)

Лора:

– И ты не один. Перестань, пожалуйста. (тянет одеяло на себя)

Майк:

– Прекрати, я так устал. (тянет одеяло на себя)

Лора:

– Нет, это невозможно…(тянет одеяло на себя)

Майк:

– Невыносимо…(тянет одеяло на себя)

Лора:

– Я не высплюсь, и опять будут круги под глазами. Вылезут морщины. И как же я пойду завтра на благотворительный вечер. Все тут же налетят с вопросами: «Ах, что с вами? Ах, как здоровье? А может у вас семейные проблемы?»…

Майк:

– А я…, а у меня завтра такая встреча, у меня такая сделка на носу, у меня этот чертов бизнес-план…

Лора скидывает с себя одеяло:

– На возьми…

Майк также скидывает одеяло:

– Да, забирай. Да ради бога. Да обойдусь… Нет, давно пора спать под разными одеялами. Как все нормальные супруги. На супружеском расстоянии… Или вообще на разных супружеских кроватях… Или в разных супружеских комнатах… Нет, в разных супружеских домах!

Лора сама с собой:

– Он всегда, всегда стягивал с меня одеяло. Даже, когда мы спали в обнимку, он умудрялся все намотать на себя. Или сбросить на пол со своей стороны… Но мне было тепло, так тепло в его руках, на его плече. Какое это было блаженство засыпать на его плече. На его сильном теплом плече… А потом он стал отодвигаться, отодвигаться… А потом сказал, что не высыпается и это плохо сказывается на его работе. И предложил завести отдельные одеяла. А я не хотела. И не хочу. И вот он стягивает с меня одеяло. И если хотя бы обнимал меня при этом, то бог с ним с одеялом…

Майк сам с собой:

– Ну, какой смысл нам лежать вместе? Она же только спать мешает. Как женщину мне ее совсем не хочется. Давно уже. Не заводит, не зажигает…

Лора:

– Я хочу, хочу, чтобы все было как прежде. Чтобы он обнимал меня. Согревал. Он ведь такой теплый. Нет, я помню – горячий, жгучий, знойный. Как я хочу, чтобы он обнял меня, прижал так, чтобы захватило дух… Но нет, он давно не слышит меня, он не хочет меня, не хочет…

Майк:

– Ты что-то сказала?

Лора:

– Да, да, да! Я не сплю. Я сказала. Я говорила. Я тебе сейчас все скажу. Все-все.

Майк:

– Ладно, говори. Поспать, как вижу, все равно уже не удастся.

Лора:

– И скажу. Думаешь, я слепая. Думаешь, ничего не замечаю. Нет, я все вижу, все знаю.

Майк пожимает плечами:

– Все? Ну и что? Да и что ты такого можешь знать, чтобы мне не давать спать? Может война надвигается и меня надо срочно экипировать, отправить на сборочный пункт? Прощай, любовь моя, пиши письма своему герою… А может наступил момент реинкорнации и нужно раскрыть свою чакру и приготовиться перевоплотиться в какое-нибудь животное? Знаешь, я, пожалуй, превращусь в сонного льва (снова зевает). А ты в бодрствующую ночную эту… птицу… как ее… у-у… (снова натягивает на себя одеяло)

Лора:

– Если ты не спишь со мной, значит, знаешь что?

Майк закрывает глаза:

– Что?

Лора:

– Значит, спишь с другой.

Майк открывает глаза:

– Надо же какая умная женщина…

Лора:

– Не дура. И никогда ею не была. Рассказывай кому-нибудь другому про свои бизнес-планы. Я знаю от чего это ты так устаешь на работе. Вернее не от чего, а от кого! От нее! Ты устаешь от нее!

Майк невинно:

– От кого это от нее?

Лора продолжает:

– Это с ней, с ней ты задерживаешься каждый день на работе. Это с ней проводишь выходные. (меняет голос) «Я в гольф-клуб, милая». Это с ней ездишь в так называемые командировки. Признайся же, наконец. Ну, будь смелее. Скажи, что да с ней. Она красивая. Она… блондинка. Все у нее в лучшем виде: 90-60-90. На сколько она моложе меня? Лет на двадцать?

Майк:

– Ты не допускаешь, что можешь элементарно ошибаться, преувеличивать…

Лора:

– Преувеличивать? Значит, она – не натуральная, а всего лишь крашенная блондинка. И не 90-60-90, а только 80-70-80. И моложе-то меня всего на десять…