Разлюбить князя (СИ) - Хан Ирма

— Фиоза, а кто у вас делает металлическую посуду?

— Любые металлические изделия изготавливает наш кузнец, Петраш.

— Могу я кое-что заказать у него для кухни?

— Можешь, конечно.

— А как оплачивается его работа?

— Если он что-то делает для кухни, то это оплачивается из княжеской казны. Ведь харуш принадлежит князю. А если хозяйка или хозяин что-то закажут у него для себя, то оплачивают из своего кошелька.

— Отлично. — Таня подумала, что, в крайнем случае, сможет оплатить нужные ей изделия из тех оставшихся денег, что дал ей Буршан. — Тогда я сейчас пойду к этому… Петраш, да? Вот. Пойду к нему и закажу кое-что. Как мне его найти?

Часть 5 глава 3

— Как это понимать, отец! — как только за Таней закрылась дверь, Буршан вскочил из-за стола, давая выход гневу.

— Что именно? — спокойно спросил Карушат и медленно поднялся вслед за сыном.

— Ты слишком откровенно смотрел на мою женщину!

— Разве? — усмехнулся тот, но усмешка сошла с его лица, когда он встретился с тяжёлым взглядом сына.

Глаза Буршана метали молнии. Губы превратились в тонкую полоску. На скулах ходили желваки.

— Остынь. Мне не нужна твоя женщина. Я не сводил с неё глаз только потому, что… потому, что она очень напоминает мне твою мать. Не лицом, нет, а выражением глаз, жестами, улыбкой, манерой поведения… Так открыто смотрят и улыбаются только те женщины, которые пришли в Горушанд из другого мира. К тому же такая фигура, как у неё, большая редкость не только в Голубой Дали, но и во всём Горушанде. Ведь Таня чужеземка? Я не ошибся?

— Руберик сказал тебе?

— Нет. Руберика я не видел давно, поэтому он ничего не мог мне сказать. Ольга, твоя мать, тоже, как и Таня, попала в наш мир, пройдя через Врата. Поэтому чужеземку я сразу отличу от любой другой жительницы нашего мира. Хоть и речь у нас одинаковая, и похожи мы по облику и разуму.

— Ты никогда не говорил, что мама была чужеземкой. Почему?

— Узнал бы ты, что она — чужеземка и что? Что бы это изменило? А вот сейчас как раз подходящее время поговорить об этом. Мне хорошо знакомы те взгляды, которые Таня на тебя бросала. Она ведь пленница, да? — спросил Карушат и тут же сам ответил на свой вопрос. — Да, пленница. И она знает, что она пленница. Ты ведь постоянно ей напоминаешь об этом. — Уверенно добавил он.

— Но как ты догадался?..

Карушат проигнорировал вопрос сына и задал свой:

— Ты решил покорить её, сломать… Верно?

— Да, отец. Я не привык, что бы женщина вела себя со мной так дерзко, так вызывающе надменно…

— Ну и как? Покорилась она тебе?

— Слишком мало времени прошло с того момента, как она вошла в мой дом. Иногда мне кажется, что да, но иногда я ловлю такой взгляд…

— Эту женщину надо не ломать. Её надо любить. Только своей любовью ты сможешь добиться того, что она полюбит тебя.

— Почему ты решил, что мне нужна её любовь, а не покорность?

— Потому что, когда любишь женщину, одной покорности мало. Хочется ответной любви.

— С чего ты взял, что я люблю её? — ни один мускул не дрогнул на лице молодого князя.

— А разве это не так? — спросил отец.

Буршан отвёл глаза и, молча, сел. Карушат последовал его примеру.

— Эрда, девочка! — позвал он.

Эрда поспешила на его зов.

— Сделай нам, милая, ещё отварчика.

— Да, господин.

Карушат посмотрел на сына:

— Если чужеземка просто покорна, значит, ей хватило ума затаиться. И, значит, рано или поздно она найдёт способ покинуть тебя. Таня достаточно умна и я думаю, что она специально изображает из себя такую милую и послушную. Поверь мне, сын, она ждёт удобного случая, что бы сбежать. Но если она тебя полюбит, то будет предана тебе всю жизнь. Поэтому постарайся добиться её любви.

— Если мне будет нужна её любовь, я поступлю так, как поступают многие — схожу к Яге за любовным напитком.

— И будешь всю жизнь жить с мыслью, что однажды действие этого напитка закончится, и вместо любви тебя будет ждать в лучшем случае равнодушие. Ты спрашиваешь, с чего я взял, что ты любишь её? Буршан, я видел, как ты смотрел на неё. Ни на одну женщину ты так не смотрел прежде. Ты был готов даже меня, своего отца, вызвать на поединок, если я преступлю грань дозволенного. Признайся, если не мне, то себе, что ты любишь чужеземку. И, самое главное — не скрывай свои чувства от неё. Пусть она знает о твоей любви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я и тебе не боюсь признаться, что люблю её. Боюсь только, что менять что-либо поздно. Вряд ли что-то изменится, если я признаюсь ей в своих чувствах. — Покачал головой Буршан.

— Никогда ничего не поздно менять, поверь мне.

Появилась Эрда с двумя чайными кружками и большим керамическим чайником на подносе.

— Ступай. У нас тут будет серьёзный разговор. — Отпустил её Буршан.

Как только девушка ушла, Карушат сказал:

— Как тебе поступать с Таней — решай сам. Можешь продолжать вести себя с ней так же, можешь попытаться что-то изменить. Это твоё дело. Жаль только, если ты потеряешь эту женщину. Но я шёл к тебе по другому поводу. Ты же знаешь, что на пятый день солнцестояния у нас встреча глав кланов и Старейшин в Зелёной Дали?

— Да, отец, знаю.

— Ну, так вот, я хотел кое-что обсудить с тобой. Дело в том, что я отправлюсь в Зелёную Даль раньше, чем ты и Старейшины. У меня есть некоторые мысли, и я хотел обговорить кое-что с Ядивом наедине прежде, чем соберутся представители других Далей. Мне нужно твоё одобрение. Если тебе не понравится то, о чём я хочу говорить, то… — Карушат развёл руками.

— Я слушаю тебя, отец.

Мужчины так увлеклись обсуждением будущей встречи, что не заметили, как пролетело время.

— Засиделся я у тебя, сын, а ведь…

Договорить Карушат не успел. Дверь распахнулась и на пороге появилась Фиоза.

— Карушат, могу я поговорить с Буршаном. — Взволнованно проговорила она.

— Что-то случилось?

— Я не знаю… Мне кажется… Я могу ошибаться… Вдруг я зря переживаю… — пролепетала девушка под внимательным взглядом Буршана.

— Фиоза, успокойся, — мягко сказал Карушат. — Говори, что тебя так взволновало?

— Таня… Она пошла к кузнецу, заказать какую-то вещь из металла… и вот… её слишком долго нет. Я думаю, как бы чего не случилось…

Мужчины переглянулись и, не говоря ни слова, бросились к дверям. Фиоза едва успела посторониться…

— Салит! Где Карут и Бутал? Сёдла немедленно! — вскричал Буршан, как только они вбежали в конюшню. — Бурт! Ты с нами!

Пёс тут же подбежал и замер у ног хозяина в ожидании приказа. Через несколько минут отец и сын уже скакали в сторону кузницы. Верный Бурт бежал рядом.

Часть 5 глава 4

Таня подошла к распахнутым дверям кузницы и замерла. Её глазам открылось потрясающее зрелище: в печи полыхал огонь, лучи солнца играли на тёмных стенах и на фоне этого силуэт обнажённого по пояс мужчины, который стоял около наковальни. Густые чёрные волосы, перехваченные ободом, кольцами ниспадали ему на шею. Аккуратная борода делала его, пожалуй, старше, но при этом ничуть не портила его. Пот стекал по лицу крупными каплями. Могучий торс был прикрыт плотным чёрным фартуком, прожжённым в нескольких местах. В тот момент, когда Таня заглянула в помещение, он рукой вытирал пот со лба. Откинув назад прядь волос, которая выбилась из-под кожаного ободка, он вскинул голову и тут заметил женщину, стоящую в дверях и с восторгом смотрящую на него.

— Откуда ты, сиятельная красота?

— Я из Голубой Дали… то есть, из этого села. — Махнув рукой в сторону домов, чьи крыши виднелись вдалеке сквозь деревья, сказала Таня. Ничего лучше она придумать не могла. Не рассказывать же ему, откуда она на самом деле.

— Я что-то не припомню такой красивой девушки в нашем селенье. — Кузнец снова вытер пот со лба и, положив молот прямо на землю, шагнул к ней. — Ты по делу или от дела бегаешь?

«Почти как в русских сказках: «Дело пытаешь или от дела лытаешь?»- мысленно усмехнулась Таня, а вслух сказала: