Квадраты шахматного города - Джон Браннер

– Это Гарсиа, наш гроссмейстер, – тихо проговорил Энжерс, наклонившись ко мне.

Затем по ступеням сошел и сам Вадос. Он, его супруга и Гарсиа заняли три кресла, которые неизвестно откуда появились на лужайке.

– Теперь мы построимся и будем водить церемониальный хоровод, – сказал Энжерс со вздохом.

Я с удивлением посмотрел на него, но тут все присутствующие стали выстраиваться вереницей, и процессия двинулась против часовой стрелки.

Проходя мимо президента, каждый гость или гостья отвешивали ему поклон. Вадос благосклонно улыбался или в знак особого расположения жестом приглашал приблизиться, чтобы обменяться несколькими словами.

Мужчина в темном костюме, вероятно секретарь, стоявший за спиной президента, время от времени что-то говорил ему на ухо. Я следовал между супругами Энжерс и Сейксас. Президент пригласил меня подойти.

– Очень рад познакомиться с вами, сеньор Хаклют, – сказал он по-английски почти без акцента. – Я уже имел удовольствие видеть вас по телевидению.

– Мне больше повезло, ваше превосходительство. Мне довелось воочию видеть вас и вашу супругу, – я поклонился сеньоре Вадос, – когда вы проезжали по Пласа-дель-Сур.

Жена президента действительно была хороша собой. Но, видимо, не понимала по-английски и никак не прореагировала на мои слова.

– Ну, это не назовешь знакомством, – ответил президент.

– Зато я познакомился с Сьюдад-де-Вадосом, – я был предельно любезен. – И город произвел на меня огромное впечатление.

– Да, вы упомянули об этом в своем интервью, – сказал Вадос, улыбаясь. – Мне всегда, даже десять лет спустя, приятно слышать добрые слова о городе. Это мое детище – с той разницей, что всякий ребенок такой же индивидуалист, как и каждый из нас. А город, город живет для людей. Это лучшее, что может остаться после человека. Но… – тут Вадос тяжело вздохнул, – иногда развитие города, как и развитие ребенка, проходит не совсем так, как хотелось бы. Однако это тема не для сегодняшнего разговора. Не стоит омрачать послеобеденные часы обсуждением профессиональных вопросов. Надеюсь, пребывание в Агуасуле доставит вам удовольствие, сеньор.

Он дал понять, что аудиенция окончена.

– Сеньор президент, – почтительно склонил я голову. – Сеньора, сеньор Гарсиа.

Я сделал шаг назад. Гроссмейстер без особого интереса следил за движением процессии; в ответ на мое обращение лицо Гарсиа осветилось улыбкой, и он, словно мальчик, которого угостили конфетой, с воодушевлением проговорил:

– Благодарю, сеньор, благодарю.

– Вам была оказана большая честь, мистер Хаклют, – услышал я голос, обращенный ко мне.

Я обернулся – передо мной стояла Изабелла Кортес, она опиралась на руку респектабельного господина лет шестидесяти в старомодном пенсне. Я обрадовался встрече. Именно с ней мне хотелось поговорить об использовании подсознательного восприятия.

– Леон, – обратилась сеньора Кортес к своему спутнику, – познакомься, пожалуйста, с сеньором Хаклютом, которого ты недавно видел в моей передаче. Мой муж – профессор кафедры общественных наук университета.

Профессор улыбнулся недоумевающей, но доброй улыбкой и тепло пожал мне руку. Затем он взглянул на жену, будто хотел удостовериться, правильно ли поступил. Она улыбнулась.

– Пожалуйста, не обижайтесь, – объяснила она. – Мой муж знает английский хуже меня.

– Прошу вас, говорите по-испански, – сказал я, поскольку от меня, видимо, этого ждали.

Сеньора Кортес еще раз объяснила мужу, кто я; он снова пожал мне руку и заверил, что весьма рад встрече.

– Мне кажется, у вас здесь не очень много знакомых? – осведомилась она.

Я согласно кивнул.

– Тогда давайте вместе пройдем к столу, и я покажу вам наиболее известных гостей. Кстати, еще раз благодарю вас за выступление по телевидению.

– Буду весьма признателен, – сдержанно ответил я.

Мы говорили по-испански, чтобы профессор мог участвовать в беседе. Подошел официант с подносом, на котором стояли напитки, и профессор, улыбаясь, поднял бокал.

– За успешное завершение вашей трудной задачи, – провозгласил он.

– Спасибо, – с чувством сказал я. – С удовольствием выпью за это.

Мы поставили бокалы, и сеньора Кортес, придвинувшись ко мне, начала называть присутствующих.

– Вон там, видите? – К моему облегчению она снова перешла на английский. – Впереди – генерал Молинас. Он… о… я не знаю, как это по-английски… Он командует всеми вооруженными силами.

– Военный министр? – предположил я.

Она рассмеялась.

– Война, сеньор? Мы давно уже не ведем никаких войн. Нет, он… Вспомнила. Он – главнокомандующий. А вон там – наш министр информации и связи, доктор Майор, с которым вы уже знакомы. Мужчина, с которым он сейчас разговаривает, – сеньор Диас, министр внутренних дел.

Я с интересом посмотрел на Диаса. Высокого роста, нескладный – таких обычно называют здоровяками. Большие ручищи и крупные черты лица свидетельствовали о его индейском происхождении. Хорошо сшитый костюм казался на нем мешковатым. Диас так страстно жестикулировал, что его собеседники вынуждены были отступить назад. Среди окружавших Диаса я заметил Мигеля Домингеса.

– А рядом с сеньором Домингесом стоит министр юстиции Гонсалес – коренастый мужчина в темных очках. Затем сеньор Кастальдо – заместитель министра внутренних дел, это лицо, пользующееся большим доверием Диаса… Мне кажется, здесь присутствуют все министры кабинета… – Да, а вон там министр здравоохранения и гигиены – доктор Руис.

Руис, небольшого роста экзальтированный мужчина, беседовал с Колдуэллом, заикающимся молодым человеком из городского отдела здравоохранения.

– Многих из присутствующих я не знаю, – сказала сеньора Кортес извиняющимся тоном и, улыбнувшись, продолжила: – Здесь есть и известные бизнесмены. Вон, видите, там с Андресом Люкасом беседует сеньор Аррио. Вы, наверное, уже заметили его фамилию на вывесках крупнейших магазинов.

Люкас был в строгом черном костюме. Всем своим видом он стремился показать, что на прием его привело исключительно чувство долга.

Я мельком взглянул на сеньора Аррио. Обилие новых имен меня несколько утомило.

Сеньора Кортес огляделась по сторонам, высматривая кого-то еще. Я воспользовался паузой и спросил:

– А чем занимается сеньор Гарсиа помимо шахмат?

– О, он чемпион по шахматам и все. Раньше, мне кажется, он преподавал математику в маленькой школе в Пуэрто-Хоакине. А теперь он директор национальной школы шахматной игры в Вадосе.

– Вы в самом деле у себя в стране серьезно относитесь к шахматам, или я ошибаюсь? – невинно спросил я.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});