Лабиринт искажений - Валерий Филатов

не выпуская палку из рук.

— Андрей Викторович, так он упал здесь, — высказал предположение майор. — Вот смотрите… Ступеньки в темноте особо не видно под снегом. Преступник думал с разбегу прыгнуть на третью и не попал. Наступил на край носком, поскользнулся и стал падать на грудь. Но вовремя подставил руки и потом вскарабкался наверх…

— И при этом должен был сильно ударить колено. Молодец, майор! А давай порыщем рядом, вдруг он чего уронил…

Поплутин палкой стал ковырять снег у лесенки и немного погодя на что-то наткнулся.

— Опа! — он поддел из снега пистолет. — Вот это находка!

— Да уж, — поддакнул полковник, соображая, что с этим теперь делать. По-хорошему надо отдать следователю, а тот пусть сам разбирается. Но как объяснить ему — почему опера пошли по следу, да ещё в такой дали от места преступления? Как скрыть показания Лохматого? Ведь Главарь потом убьёт мужика ни за что. Ладно, как-нибудь и что-нибудь придумаем.

— Александр Владимирович, берём оружие и отдадим следователю. Пусть он разбирается. А к Лохматому хорошо бы приставить кого. У вас есть надёжный человек?

— В каком смысле, Андрей Викторович? — Поплутин аккуратно завернул пистолет в большой клетчатый носовой платок и положил во внутренний карман куртки.

— В прямом. Такой человек, которому можно доверять.

Майор задумался, а потом осторожно спросил:

— Андрей Викторович, а вы не хотите мне что-то рассказать? Я же не волшебник, и у меня нет щуки, которая достанет всё, что я пожелаю. Простите, но я вас не понимаю. Если вы мне доверяете, то скажите, как есть. Если не доверяете…

— Извини, Александр Владимирович, — Ткачёв взял горсть снега и протёр лицо. — Но тут такое закрутилось… Короче, в городе не банда уголовников, а вполне себе небольшой отрядик спецов-террористов из-за кордона. И руководит этим отрядом очень умный и хитрый Главарь под личиной кого-то из наших.

— Каких наших?! — не понял Поплутин, падая задом в снег. — И зачем в Зареченске террористы?

— Взрывать тут всё нахрен! — вспылил Ткачёв. — А то вы тут хорошо живёте.

— Да объясни всё толком, не горячись, — майор забыл про субординацию.

— Объясню чуть позже. Есть мнение, что Главарь — это один из руководителей ГУВД. Или другого ведомства. Он постоянно в курсе нашего расследования. Вот этот, — полковник махнул на лестницу, — который от тебя удирал, уже не жилец. Тем более и пистолет потерял. Но с ним пофиг. А вот Лохматого жалко. Мужик явно не при делах, но если о нём узнают, то убьют. Чуешь, как Главарь следы заметает? Спешит. Действует второпях. А на оружии, — Ткачёв кивнул на карман Поплутина, — отпечатки явно есть.

— Как думаешь, беглец вернётся за оружием?

— Если разум потеряет, то придёт. Видишь, народ уже вставать начал. А мужик, копающийся в снегу, внимание точно привлечёт. Посади-ка, ты, Румянцева вон на том чердаке с биноклем. Пусть сутки посидит.

— А почему не Нодию?

— Беглец непростой. А Румянцев говорил, что служил в морской пехоте. Кстати, ты давно его знаешь?

Поплутин поморщился.

— Андрей Викторович, половина ГУВД из новеньких.

— Понял. Потом расскажешь. Давай по квартирам торцевым пройдёмся, вдруг кто беглеца рассмотрел.

Они поднялись по лесенке и увидели паутину дорожек окутывающих дома. Под зажигающимся светом в окнах дорожки было хорошо видно.

— Вон там он ушёл, — Ткачёв показал на тропинку в снегу, уходящую вдаль под окнами первого этажа дома, стоящего слева от них. — Пять минут быстрым шагом и тебя не видно. А потом под деревьями и на восточную окраину. Ладно, — он вздохнул с сожалением, — пойдём по квартирам.

Опрос жильцов ничего не дал. Да, в трех квартирах проходящего мужчину видели мельком, но описать внешность детально никто не смог.

Опера вернулись к Уазику и застали спящего сержанта. Ткачёв устал и не выговаривал патрульному своё неудовольствие. Ему хотелось спать, да пустой желудок болезненно напоминал голодными спазмами.

— Александр Владимирович, давай со следователем потом поговорим. Утром обсудим наши планы, и поговорим. А сейчас отвези меня к булочной…

Добравшись до дома, Ткачёв кинул полено в печку, наскоро перекусил и упал на диван, сбросив пальто и ботинки. И уже засыпал, как его толкнули в плечо и над ухом раздался шёпот Хмеля:

— Полковник, не спите. У нас ещё много дел.

Ткачёв открыл глаза и зажмурился от света лампы.

— Какого чёрта?..

— Не ругайтесь, Андрей Викторович. Я тоже не спал.

Агент грузно опустился в кресло, кинув на стол огромный конверт.

— Здесь результаты экспертизы по сравнительному анализу фотографий Шмелёвой. Да, вы правы. На фото две разные женщины.

— Я и не сомневался, — вздохнул полковник и потер глаза ладонями. — Вы хоть установили личность убитой?

— К сожалению, нет. Но начальство приказало службам сделать это в течение дня. Хотя толку будет мало…

— Почему?

— Если это агент западной спецслужбы, то только случайность позволит это выяснить. Или вы думаете, что у нас есть досье на всех жителей планеты Земля?

— Ладно, — Ткачёв помотал головой, чтобы развеять остатки так и не начавшегося сна. — Зачем вы тогда срочно меня будили?

— В конверте есть несколько любопытных документов и разрешение самого Андропова на предоставлении вам на время следствия допуска четвёртой категории. А также разрешение Прокурора СССР на опрос первого секретаря горкома Зареченска. Вы документы почитайте, потому что дать вам их «на вынос» я не могу.

Пришлось полковнику вставать, умываться холодной водой и садиться за чтение.

Глава 11

Козырев Алексей Семёнович — первый секретарь городского комитета партии в Зареченске был выдвиженцем самого Михаила Суслова — главного идеолога СССР. В Зареченск был направлен в начале 1980 года, как один из самых молодых и перспективных.

Это было понятно, так как Суслов был из числа тех руководителей Политбюро СССР, кто принимал решение об отправке советских войск в Афганистан. И при создании «форпоста» в Зареченске ему был нужен свой человек.

Алексей Семёнович не был женат и имел склонность к выпивке и слабость