Стойкий - Анна Брукс

но Полли не шевелится. Я беру её руку в свою и провожу по её нежной коже, и мгновенное спокойствие проходит через меня от едва заметного прикосновения.

— Мне так жаль, детка. Я не должен был отпускать тебя.

Она выглядит такой умиротворённой, и я не хочу её будить, поэтому я закрываю рот и просто наблюдаю за ней. Плюс, я чувствую себя идиотом, разговаривая с ней, пока она находится в беспамятстве. Моя шея расслабляется, когда голова падает вперёд. Не выпуская её руки, я выставляю ногу и придвигаю стул ближе к себе. Как только я пересаживаюсь на стул, я кладу голову рядом с ней.

Шёпот будит меня, и прежде чем я осознаю, что проснулся, я слышу её голос.

— Тсс. Он спит.

— Ваши результаты анализов готовы, и я рад сообщить, что у вас нет других повреждений, кроме сотрясения мозга и сломанного ребра, — низкий голос доктора слышен мне громко и отчётливо. — Я хочу подержать вас ещё немного, просто на всякий случай.

— Как долго?

— Только до утра. Отдохните немного. Медсёстры будут часто заходить к вам сегодня вечером, и я также приду проверить вас, когда буду делать обход утром, хорошо?

— Да. Спасибо.

Я собираюсь поднять голову, когда раздаётся другой голос.

— Привет. Рада видеть, что ты проснулась. — Это та медсестра, что была здесь раньше. — Мне просто нужно получить некоторые жизненно важные показатели. Как себя чувствуешь? Что-то болит?

— Всё в порядке.

— Ты уверена? Ты выглядишь бледной.

— Я в порядке, — упрямится Полли. — Простите. Я просто не хочу больше никаких лекарств и наркотиков.

— Ладно. Я поняла тебя. — Что-то шуршит, и я узнаю пустой воздух, выпускаемый из манжеты для измерения кровяного давления.

— Вы можете принести ему одеяло? — спрашивает Полли.

— Конечно. Он твой парень?

Моя голова слегка покачивается на кровати, когда Полли делает глубокий вдох.

— Я не знаю. Думаю, это сложно.

— Ах, я понимаю. Что ж, я надеюсь, что вы разберётесь. Он похож на защитника. — Мне нравится эта дама.

— Почему?

— То, как он смотрит на тебя. У него такой напряжённый взгляд, и когда он смотрит на тебя, это… страстно, я думаю.

Маленькие пальчики пробегают по моим волосам.

— Я знаю.

Шаги медсестры затихают, а затем возвращаются снова. Меня накрывают тёплым одеялом, и шаги стихают после того, как дверь закрывается.

Пальцы Полли почти усыпили меня, но я борюсь со спокойствием и сажусь.

— Привет.

— Привет, — шепчет она.

Меня убивает, когда я вижу повязку у неё над глазом и виднеющиеся синяки. Я встаю и наклоняюсь, чтобы поцеловать её, мои руки поддерживают мой вес, чтобы не задеть девушку. Так легко, как только могу, я прижимаюсь губами к её губам, затем к её щеке и, наконец, ко лбу.

Когда я отступаю, она хватает меня за руку.

— Ляжешь со мной рядом?

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты этого не сделаешь.

Когда Полли двигается, то пытается скрыть дрожь. Я хватаю одеяло со стула и, улегшись на бок, держу её избитое тело в своих объятиях, и набрасываю на нас уродливый белый хлопок. Звуковой сигнал монитора обычно раздражал бы меня, но прямо сейчас он убеждает меня, что с ней всё в порядке. Я борюсь с желанием обнять её крепче, ближе.

— Ты не хочешь рассказать мне об этом? — спрашиваю я. — В какой-то момент появится полиция, чтобы получить заявление.

— Рассказывать особо нечего. Это был тот парень, который всегда ошивается поблизости. Он застал меня врасплох, но потом, слава Богу, появился ты и прогнал его.

Я знал, что этот ублюдок опасен. Я видел, как он смотрел на неё.

— Хотел бы я быть там, чтобы он вообще не смог добраться до тебя. Мне так жаль.

Она прижимается ко мне, и я стараюсь не касаться её рёбер, насколько могу. В коридоре я слышу приглушённые голоса. Ровный ритм приборов и тихий шум за дверью начинают убаюкивать меня. Но потом Полли перекатывается на спину и поворачивает голову так, чтобы смотреть на меня.

— Расскажи мне о ней.

Я застываю рядом с девушкой. Пришло ли время? Должен ли я рассказать ей всё? Если я хочу попробовать отношения с ней, если я думаю, что Полли — моё прощение, тогда она заслуживает того, чтобы знать, во что ввязывается. Вот почему я пришёл к ней в первую очередь. Но сейчас я не уверен, что это подходящее время.

— Полли, я не… Я не знаю, смогу ли я.

— Ты можешь, Эрик. Ты можешь мне доверять.

— Я верю, детка.

— Тогда поговори со мной.

Когда я выдыхаю, я делаю это, зная, что это мой шанс.

— Она была сестрой Смита. Его близнец.

— Была?

— Его семья погибла в результате несчастного случая, и причина, по которой София была с ними, была из-за меня. — Я чувствую боль, но слышу её и в своём голосе. — Причина, по которой она ушла в тот день, в том, что я оттолкнул её.

— О, Эрик.

— Я подвел её так же, как подвел тебя, и я думал о том, чтобы уйти и спасти тебя от меня, но я не могу этого сделать. Я просто, бл*ть, не могу.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Она может передумать после того, как я закончу, поэтому я продолжаю.

— Она… она всегда видела во мне хорошее, даже несмотря на то, что я пытался убедить её, что я плохой.

— Ты неплохой, Эрик.

— Мои родители умерли, когда мне было четырнадцать. Мой отец был моим героем всю мою жизнь. Я восхищался им. Я подражал ему. Он научил меня быть бойцом, он научил меня, как защитить мою маму, но я… я не смог. Я так старался. Я пытался. И я потерпел неудачу. — Я сглатываю сквозь комок в горле и крепко зажмуриваю глаза.

— Что произошло?

— Я не мог сражаться с ними со всеми.

— С кем?

— С мужчинами.

— С какими мужчинами?

Быстро моргая, я снова обретаю самообладание.

— Мой отец оставил меня за главного на час. Один грёбаный час, и всё, что мне нужно было сделать, это убедиться, что мама в безопасности. Он спросил меня по телефону, могу ли я позаботиться