Возлюби ближнего своего - Эрих Ремарк

И он ударил его с такой силой, что тот упал, хотел подняться, но второй ударил его ногой в живот. Потом оба схватили его за ноги и потащили по мостовой, словно тележку. Студент тщетно пытался уцепиться за камни. Его белое лицо с маской ужаса неподвижно уставилось на полицейских. Рот казался черной дырой, на подбородке сочилась кровь.

У Керна пересохло в горле. Он чувствовал, что должен броситься на помощь, но видел, что полицейские за ним наблюдали; содрогаясь и цепенея от ярости, он перешел на другой угол площади.

Оба студента прошли совсем рядом с ним, волоча за собой свою жертву. Они ржали, блестя зубами, и в их лицах не было ни следа злости. Они выражали искреннее удовольствие, словно занимались каким-то безобидным спортом, а не избивали человека в кровь.

Помощь пришла неожиданно. Высокий светловолосый студент, стоявший на площади, недовольно скорчил лицо, когда маленького еврея протащили мимо него. Он немного поддернул рукава, медленно направился к мучителям и двумя мощными стремительными ударами повалил обоих на землю.

Потом поднял за воротник маленького испачканного еврея и поставил его на ноги.

— Ну, а теперь смывайся! — гаркнул он. — Быстро!

После этого он так же медленно и задумчиво направился к бушующей свалке. Он высмотрел предводителя-брюнета и нанес ему сокрушительный удар по носу, а затем — быстрый, почти невидимый удар в подбородок; у того что-то хрустнуло, и он рухнул на мостовую.

В этот момент Керн увидел Рут. Она потеряла свой берет и находилась среди дерущихся. Он подбежал к ней.

— Быстрее! Пошли быстрее, Рут! Мы должны бежать отсюда!

В первое мгновение она его не узнала.

— Полиция, — пробормотала она, побледнев от волнения. — Полиция должна помочь!

— Полиция не поможет! И она не должна нас здесь схватить! Нам нужно уйти, Рут!

— Да. — Она посмотрела на него, будто только что проснулась. Ее лицо изменилось. Казалось, она сейчас заплачет. — Да, Людвиг, — сказала она подавленным голосом.

— Уйдем! Быстро! — Керн схватил ее за руку и потянул за собой. Позади себя они услышали крики. Группе студентов евреев удалось прорваться. Часть из них бежала через площадь. Драка переместилась, и внезапно Керн и Рут оказались в центре свалки.

— А-а! Ребекка! Сара! — Один из нападающих схватил Рут.

Керн почувствовал, что его руки, подобно пружинам, выскочили из своих гнезд. Он был в высшей степени удивлен, увидев, что обидчик медленно опускается на землю. Он даже не заметил, как нанес удар.

— Великолепный прямой! — похвалил кто-то.

Это был все тот же высокий светловолосый студент. Он только что столкнул головами двух нападающих.

— Не повредил ничего благородного, — сказал он и отпустил их.

Они упали на мостовую, словно сырые мешки; студент схватил двух других.

Керн получил удар тростью по руке. В ярости он бросился в красный туман и начал наносить удары во все стороны. Одному он разбил очки, другого повалил на землю. Затем все вокруг страшно задрожало, и красный туман превратился в черный.

Он очнулся в полиции. Воротник был разорван, распухшая щека кровоточила, а в голове все еще шумело. Он приподнялся и сел.

— Сервус! — произнес кто-то рядом с ним. Это был все тот же высокий светловолосый студент.

— Черт возьми! — выругался Керн. — Где мы?

Тот рассмеялся.

— Под арестом, мой дорогой. Посидим денек-два, потом нас отпустят.

— Меня не выпустят. — Керн огляделся. В камере их было восемь человек. Кроме блондина, все евреи. Рут среди них не было.

Студент снова засмеялся.

— Что вы так смотрите? Думаете, арестовали не тех, кого надо? Ошибаетесь, дорогой! Зачинщики не бывают виноватыми, виноватыми бывают только те, на кого нападают. Именно они-то и есть причина скандала! Самая современная психология.

— Вы не заметили, что случилось с той девушкой, которая была вместе со мной? — спросил Керн.

— С девушкой? — Блондин задумался. — Кажется, ничего не случилось. Что с ней может случиться? Ведь во время драк девушек не трогают.

— Вы уверены в этом?

— Да. Относительно. Кроме того, сразу подоспела полиция.

Керн безучастно уставился на стену. Полиция. В том-то все и дело. Правда, паспорт Рут еще был действительным. Слишком много неприятностей причинить ей не могли. И уже это значило многое.

— Еще кого-нибудь арестовали, кроме нас? — спросил он.

Блондин покачал головой.

— Не думаю. Я был последним. Они колебались, брать меня или нет.

— Это вы наверняка знаете?

— Наверняка. Иначе они тоже были бы здесь. Мы же еще только в дежурной комнате.

Керн вздохнул с облегчением. Вполне возможно, что Рут ничего не угрожает.

Блондин с иронией посмотрел на Керна.

— Чертовски обидно, правда? У человека всегда такое чувство, когда он не виновен. Когда человек знает, за что его наказывают, у него не так тяжело на душе. Единственный, кто сидит здесь по старому доброму закону, — это я. Поэтому я и доволен. Ведь я вмешался добровольно.

— Это было благородно с вашей стороны.

— А-а, благородно… — Блондин пренебрежительно махнул рукой. — Я старый антисемит. Но, видя такую драку, нельзя остаться безучастным. Кстати, у вас чудесный прямой удар. Чистый и молниеносный. Когда-нибудь учились боксу?

— Нет.

— Тогда вы должны учиться. У вас хорошие данные. Только слишком сильно возбуждаетесь. Если бы я был царем иудейским, я бы каждый день заставлял вас брать уроки бокса. Вот увидите, какое уважение будут питать к вам ребятки.

Керн осторожно ощупал себе голову.

— Сейчас мне не до бокса.

— Резиновая дубинка, — деловито объяснил студент. — Наша бравая полиция. Всегда на стороне победителей. К вечеру ваша голова пройдет. И мы начнем тренировку. Ведь вы должны чем-нибудь заняться. — Он вытянул на нарах свои длинные ноги и огляделся. — Чертовски скучная каморка. Хоть бы в карты сыграть! В дурака или еще во что-нибудь может, конечно, играть каждый. — Он с презрением посмотрел на студентов евреев.

— У меня есть с собой карты. — Керн полез в карман. Штайнер подарил ему колоду карманника. С тех пор он носил ее с собой, словно амулет.

Студент с одобрением посмотрел на него.

— Браво! Но только не говорите мне теперь, что играете только в бридж. Все евреи играют в бридж, больше ни во что.

— Я — полуеврей. Я играю в скат, тарокк, ясс и покер, — ответил Керн с приливом гордости.

— Первоклассно! Тогда вы меня перещеголяли. В ясс я не умею.

— Это швейцарская игра. Если хотите, я вас научу.

— Хорошо. За это я вам дам урок бокса. Обмен духовными ценностями.

Они играли до вечера. В это время студенты евреи спорили о политике и справедливости. Они не пришли ни к какому результату. Сначала Керн и блондин играли в ясс, потом — в покер. Керн выиграл в покер семь шиллингов. Он стал достойным учеником Штайнера. Его голова постепенно прояснялась. Он старался не думать о Рут. Он все равно не мог для нее ничего сделать, а мысли о ней сделали бы его только менее стойким. Он хотел сохранить свои нервы для судьи, который будет его допрашивать.

Блондин бросил колоду на стол и расплатился с Керном.

— Теперь перейдем ко второй части, — сказал он. — Приготовиться! Быстро! И вы будете вторым Демпси…

Керн поднялся. Он был еще очень слаб.

— Думаю, что из этого ничего не выйдет, — сказал он, — Моя голова не вынесет второго удара.

— Ваша голова оказалась достаточно ясной, чтобы выиграть у меня семь шиллингов, — сказал блондин, ухмыляясь. — Вперед! Преодолейте вашу внутреннюю трусость! Дайте заговорить в себе задорной арийской крови! Нанесите удар вашей гуманной еврейской половине!

— Я занимаюсь этим уже в течение целого года.

— Отлично! Ну, на первый раз мы пощадим голову. Начнем с ног. Главным в боксе является легкость в ногах. Они должны танцевать. И вот так, пританцовывая, вы выбиваете противнику зубы. Как по Ницше.

Блондин встал в позицию, согнул немного ноги в коленях и сделал несколько шагов взад и вперед, все время меняя темп.

— Попробуйте сделать то же самое.

Керн попробовал.

Студенты евреи прекратили дискуссию. Один из них, в очках, поднялся.

— А меня вы возьметесь потренировать? — спросил он.

— Конечно! Снять очки — и за дело! — Блондин похлопал его по плечу. — Заговорила старая маккавейская[7] кровь?

Объявились еще два ученика. Остальные участвовать не захотели, но с любопытством наблюдали за происходящим, сидя на нарах.

— Два — направо, два — налево! — дирижировал блондин. — Ну, а теперь — к молниеносному курсу! Вы должны снова воспитать в себе жестокость, которую вы не взращиваете уже тысячи лет. Бьет не рука — бьет все тело…

Он снял куртку. Другие последовали его примеру. Затем он дал краткое объяснение, как нужно работать телом, и они начали отрабатывать эти движения. Все четверо запрыгали по полутемной комнате.