Тайный груз - Олег Владимирович Кондратьев

именно через пару дней, но ни в коем случае не раньше! Пусть об этом позаботится наш человек.

– Понятно.

– Что ж, мы так давно и тщательно готовились ко всяким неожиданностям, что осечки на последнем этапе должны быть категорически исключены. А в поразительном совпадении по времени этого неожиданного проникновения и нашей операции «Изъятие» я усматриваю перст судьбы. Или священную волю Аллаха, если так удобней считать некоторым нашим друзьям.

– И все-таки я настаиваю, что этот человек, кто бы он ни был, чрезвычайно опасен. Не лучше ли организовать его ликвидацию?

– Здесь я один решаю, что и когда организовать, ясно?! Ваши проблемы – это техническое обеспечение доставки груза на объект, а журналист… Физическое устранение такой известной персоны неминуемо привлечет повышенное внимание к делам всей экспедиции и может поставить под угрозу срыва самый основной, завершающий этап операции. Но и развязывать ему руки – непозволительная вольность. Поэтому поторопитесь проинструктировать агента в клинике и займитесь окончательной зачисткой наружных секторов. Все ясно?

– Точно так.

Послышался скрип отодвигаемого стула, чуть слышные удаляющиеся шаги и щелчок задвижки прикрываемой двери.

Останавливая запись, Гюльчатай уточнила:

– Как вы поняли, этот разговор состоялся еще вчера вечером. «Посетителя» я точно слышу впервые, а вот «начальник» – это, безо всяких сомнений, наш уважаемый ловелас-директор Семен Вирский.

Толик медленно произнес:

– У наших противников была фора более полусуток…

Оба, не сговариваясь, посмотрели на неподвижно лежащего на койке Талеева, а потом перевели взгляды на подставку с капельницей. Галя рывком поднялась со стула и пулей выскочила в коридор.

Вернулась она быстро, и не одна. Рядом с ней, плечо в плечо, семенила строгая медсестра. Правда, ее недавняя монументальная внушительность куда-то испарилась. Теперь она выглядела просто испуганной женщиной, что-то негромко бормочущей, виновато заглядывая снизу вверх в глаза разъяренной девушки. Заметив в палате двух незнакомых мужчин, сестра примолкла и попыталась, скорее просто по привычке, принять величественно-грозный вид, предвещающий полномасштабный разнос и немедленное выдворение нарушителей из стерильных медицинских покоев, но это у нее категорически не получилось. К тому же Гюльчатай крепко удерживала ее под локоть, манипулируя, по своему желанию, каждым движением невольной попутчицы, ослабляя или усиливая давление пальцев на болевую точку лучезапястного нерва в локтевой впадине.

– Послушайте ее, – гневно обратилась девушка к своим товарищам. При этом она вынудила медсестру чуть не носом уткнуться в штатив с капельницей. – Что это еще за «медицинские показания»?!

– Вениамин Николаевич распорядились, – хнычущим голосом ответила медсестра, – больному нужен покой и отдых. Желательно крепкий и здоровый сон…

Договорить ей не дала Галина. Она развернула женщину лицом к себе.

– Где главный врач?

– Он ушел домой. Вечер же…

Быстро вмешался Вадим:

– Вот сейчас мы его и оторвем от уютного семейного очага, легкого витаминизированного ужина и голубого четвероногого друга – телевизора!

– Не кипишись! – Толя рассудительно добавил: – Нам вовсе ни к чему пока такие прямые личные контакты. Не готовы еще. А вы, дамочка, – это уже к медсестре, – в таком ответственном случае, – он кивнул в сторону Талеева, – должны были получить от своего начальника письменное распоряжение на применение каких-либо медицинских препаратов. Тем более в его отсутствие. И записать в медицинскую карту больного!

– Так Вениамин Николаевич сам это сделал! Он всегда записывает свои показания в специальный журнал на посту и требует, чтобы мы расписались.

– Где журнал?! – рявкнул Вадик.

– Там, на столе дежурной сестры.

Вадим тут же выскользнул за дверь и почти моментально вернулся в палату, держа в руках толстую амбарную книгу.

На последней странице неразборчивым и корявым «медицинским» почерком была сделана свежая рецептурная запись для единственного на данный момент пациента заведения.

– Вот, – приободрилась медсестра, – видите, все указано: назначения, режим, дозы.

Гюльчатай взяла журнал в руки и внимательно просмотрела весь перечень процедур и лекарственных препаратов, сделанный, как и положено, на латыни.

– Так… Понятно… Вот и транквилизаторы. Хм…

– Что-то неправильно? – поинтересовался «кровожадный» Вадим, не отводя плотоядного взгляда от приходящей в себя медсестры.

– В общем, применение транквилизаторов в данном случае вполне оправданно. Но здесь записан рогипнол. А это препарат длительного воздействия, обладающий наиболее выраженным эффектом последействия. Его применяют для значительного увеличения продолжительности сна и предупреждения раннего пробуждения…

– Вот, сук… Прошу прощения! По-моему, все предельно ясно.

– Ого! – Продолжая читать, девушка даже присвистнула. – Да еще в таких количествах! Как минимум двое суток шефа будет не добудиться.

– Какие двое суток!!!

Вадим взревел так, что медсестра снова съежилась до размеров малой медицинской клизмы и пропищала:

– Я все делала, как распорядился Вениамин Николаевич!

На что Вадим лишь отмахнулся рукой:

– Ну, а ты, Гиппократ наш разлюбезный женского рода, можешь что-нибудь сделать?! Рвотный рефлекс вызвать или с другой стороны… прочистить.

– Вадик, Вадик, – голос Галины был спокоен и рассудителен, – может, в твоем уникальном организме и существует прямая связь между желудком и кровеносной системой, но у большинства нормальных людей, даже у таких выдающихся, как господин журналист, она отсутствует. А куда подключена капельница, даже тебе нетрудно разглядеть.

– Черт знает что! Как рассуждать да комментировать – все прямо… Спинозы, а на практике…

– Если ты обратил внимание, – холодно отреагировала девушка, – я ни единым словом не подтвердила собственного бессилия. А вот ты сейчас проводи нашу уважаемую сиделку, к которой мы не имеем никаких профессиональных претензий, до ее дежурного поста в холле. И по дороге доходчиво объясни, что теперь мы, близкие друзья и родственники больного, берем на себя всю ответственность за полную безопасность и максимальную эффективность его кратковременного пребывания в этом гостеприимном пансионате. А еще настоятельно порекомендуй не тревожить доктора поздними телефонными звонками, равно как и вообще кого бы то ни было.

– Уж я порекомендую! Уж я объясню!! – С этими словами Вадим распахнул дверь палаты и, сделав широкий приглашающий жест рукой, приторно любезно проговорил: – Прошу вас, мадам, проследовать со мной.

Оказавшись в коридоре, он, как до этого Галина, крепко взял медсестру под локоть, притянул к себе и угрожающе выдохнул прямо ей в лицо:

– А теперь слушай сюда внимательно…

Напоминание было явно излишним: женщина и так чуть не до обморока боялась этого «жуткого монстра», даже в помещении клиники не снимавшего черной обтягивающей перчатки с левой руки. Господи, дай силы дожить ей хоть до утра!

В ответ на вопросительный взгляд Анатолия Галина объяснила:

– Я действительно могу частично нейтрализовать действие транквилизатора. Думаю, что состояние вынужденного сна у командира сократится до 10–12 часов. В моей личной аптечке есть кое-какие специфические препараты. Так что он проспит до завтрашнего утра, а потом будет как огурчик. Конечно, нам придется дежурить здесь всю ночь и регулярно