Тайный груз - Олег Владимирович Кондратьев

Здесь, – он постучал ногтем по пластиковому корпусу, – записан рев диких зверей в самом полном многообразии звуковых нюансов и колоратурных вариаций. К тому же всё «оборудование» может включаться дистанционно.

Талеев машинально повертел в руках одну из коробочек, продолжая сосредоточенно размышлять и анализировать вслух:

– Вот и объяснение нашего с Галей вынужденного радиомолчания. Зато «маячки» функционировали, потому что настроены на другие частоты. А со «страшилками» и датчиками движения здорово придумано. Очень в тему! С максимальным учетом местного колорита. Простенько и потрясающе действенно. В пещерах возникает полная иллюзия преследования разъяренным медведем. Я перепугался до… в общем, полная потеря самоконтроля.

Дальше Гера рассказал, какие следы успел сам обнаружить до нападения на него.

– Возили на полозьях тяжелые глыбы, след глубокий, не стерся, не замерз. И распилы кое-где еще остались. По всему видно, что не так давно работали. Но с точным определением сроков в этих ледниках легко промахнуться: из-за каких-нибудь температурных перепадов то ли в воздухе, то ли в воде могли произойти резкие подвижки огромных массивов льда.

– Потому и сторожевиков выставили, – добавил Анатолий, – очень похоже на методы, с которыми мы в Италии столкнулись, когда преследовали похитителей Сереги Редина.

– Не скажи, – возразил Талеев, – там классические профи работали, «отрубщики». А здесь другую задачу преследовали: отпугнуть случайных любопытствующих поисковиков или просто любителей экстрима…

– Ага, – вмешался Вадим, – это тебя так изысканно просто пугали револьвером и автоматами!

– Я сам нарвался на неприятности: не убежал сломя голову от «страшилок». Или, точнее, побежал не туда, куда надо. Наверняка где-то и видеокамеры есть, и первый дозорный вызывал подкрепление по рации: свои-то частоты они не глушили. Значит, пост где-то рядом.

– Ты, шеф, серьезно их напугал. Теперь они максимально тщательно подчистили место разработок и «залегли на дно».

И снова журналист несогласно покачал головой:

– Нет, друзья мои. Я ведь успел замерить радиационное излучение. Это как раз то, что никакими «уборками» невозможно нейтрализовать годами. Кстати, может, эти мои замеры и подтолкнули их к решительным действиям. – Талеев припомнил, что первые «медвежьи рыки» он услышал как раз во время своей работы с переносным дозиметром. – Да-да, точно, где-то видеокамеры спрятаны были. Так вот, я для них теперь – объект, представляющий угрозу. Мы не можем с полной уверенностью сказать, покинули они остров со своей добычей, оставив только временных наблюдателей, или все еще находятся здесь, но в любом случае их «муравейник» мы всерьез потревожили. Значит, следует ожидать реакции.

– Точно! Не удалось в пещерах, так ведь может прямо в палате случиться какой-нибудь посттравматический шок, сердечко неадекватно отреагирует на выход из «заморозки», мало ли что…

– Организуем охрану здесь круглосуточно.

– Все высказались? Тогда покончим с демократией. Разыщите мою одежду, и покинем наших гостеприимных хозяев по-английски, не прощаясь. А ты, Галчонок, пока мальчики гардеробом занимаются, расскажи о своем походе в офис экспедиции. С кем общалась лично, фамилии, должности. Здесь, на острове, все события тесно взаимосвязаны.

– Ну, с этим просто, командир. В офисе экспедиции находилось человек 6–7. Меня представили фактическому директору, который здесь, на Шпицбергене, обладает всей полнотой власти. Уточняю это, потому что существует номинальный пост Председателя координационного совета экспедиции, который занимает, – девушка заглянула в маленький блокнот, – Ковин Михаил Борисович, профессор, проректор, просто большой ученый. Работает в Москве, на Шпицбергене никогда не был и, я подозреваю, не интересуется даже его существованием…

В это время дверь в палату открылась, и дежурная процедурная медсестра аккуратно вкатила штатив на колесиках с новой капельницей:

– Вениамин Николаевич распорядился! – Это было произнесено голосом придворного глашатая, устно доводящего волю самодержца до каждого подданного. – Безотлагательно!

Не сумев сдержаться, Гюльчатай, неловко отвернувшись, прыснула в кулак. А зато Талеев, проникнувшись торжественностью момента, совершенно серьезно провозгласил:

– Всенепременно! – И с готовностью выпростал из-под одеяла свободную руку.

Пока сестра меняла капельницу, девушка поинтересовалась:

– Ваш доктор всегда такой строгий и непререкаемый, да?

– Ну что вы! Вениамин Николаевич – чудеснейший человек! И добрейшая душа. Вот, например, сейчас, уходя, распорядился, чтобы лично вам, девушка, разрешили находиться у постели больного неограниченное время. Хоть и нарушение установленного порядка, а сколько человеческой заботы и сострадания!

– Огромное ему спасибо! – Галя церемонно поклонилась, а когда за сестрой закрылась дверь палаты, продолжила: – Так вот, местный босс Семен Вирский. Весьма импозантный мужчина лет 42–45, галантен с дамами: за мою с ним двухминутную аудиенцию трижды облобызал мне ручку, ни словом не обмолвился о целях, задачах, успехах экспедиции. Сосредоточился главным образом на витиеватых комплиментах моей внешности и предложениях продолжить приятное знакомство в более… подходящей обстановке. Кстати, обстановка эта действительно не располагала ни к каким откровениям и даже просто к сосредоточенной беседе: помещение было не личным кабинетом, а напоминало какую-то прорабскую, где за несколькими отдельными столами работали руководители, так сказать, среднего звена. Это деловой, мозговой и командный центр офиса, туда приходят сотрудники «с периферии», приносят бумаги, докладывают устно, короче, решают текущие вопросы. Вот там-то я и пристроила пару «жучков». А потом еще долго пила чай в кабинете начальника отдела кадров, точнее, начальницы, и по совместительству главбуха. Записывала, запоминала, просматривала личные дела. С этой информацией еще предстоит разбираться…

Тут входная дверь на мгновенье приоткрылась, и в палату совершенно бесшумно проскользнули Вадим и Толик, причем первый умудрился еще и протащить большую спортивную сумку.

– Эта четырехглазая Церберша на входе, – Вадик намекал на большие и сильные очки медсестры, – так и зыркает по сторонам! Вот, шеф, твой гардеробчик. Только с побегом лучше подождать немного, пока она отвлечется на какие-нибудь свои эскулаповы дела, а то ведь начнет голосить раньше времени громче пароходной сирены.

Журналист согласно кивнул, сладко потянулся и зевнул.

– Под вашей опекой я так расслабился, что не прочь и вздремнуть пару часиков.

– Так за чем же дело стало? Мы обеспечим…

– Ладно, может быть, попозже. А чем закончилась Мурманская эпопея?

Рассказывать начал Анатолий:

– Благодаря, очевидно, указующему персту с самого верха наши доблестные «органы» не стали тянуть с началом операции. Теперь в Мурманске и окрестностях на несколько лет кроме карманников, мелких домушников да стройных и сплоченных, но сильно прореженных рядов неистребимых жриц доступной любви вряд ли кого встретишь. «Антитеррор» не церемонился. Позабивали все «обезьянники» и КПЗ приблатненной шушерой. На «хазах» и «малинах» при малейшей попытке сопротивления «работали на поражение». Местный рынок просто под асфальт раскатали. Одновременно брали и все известные точки в округе, вплоть до Кандалакши! Ни одного «шалмана» не обошли. С собой в Москву забрали наиболее «значимые» фигуры. Прокол, пожалуй, только один случился: группе боевиков удалось вырваться на двух джипах с территории окруженного