Разящий меч - Уильям Форстен

Не стоит затевать здесь ничего серьезного. Янки оказались достаточно сообразительны, чтобы не устраивать линию обороны в горах, как я надеялся. Так что остается лишь придерживаться выработанного плана.

Кар-карт Джубади спустился с холма и поскакал на северо-запад, где вздымали пыль передовые отряды стрелков.

– Помните, что сказал Бобби Ли?

Эндрю опустил полевой бинокль и посмотрел на Ганса, который задумчиво жевал очередную плитку табака, выстругивая при этом перочинным ножом какую-то палку.

– Хорошо, что войны настолько ужасны, иначе мы слишком любили бы их, – продолжил Ганс.

Эндрю вздохнул и поправил очки, которые до этого поднял на лоб.

– Забавно, он сказал это, когда мы сражались под Фредериксбергом. Ему наверняка сражение представлялось грандиозным зрелищем.

– Он не был вместе с нами на поле боя – вот где был настоящий ад, – отозвался Ганс, взяв бинокль и настраивая его. Поднеся его к глазам, он оглядел противоположный берег Потомака.

Мерки маневрировали так согласованно, словно все происходило не на поле боя, а на учебном плацу. Ровные построения, квадратами по тысяче всадников, лошади одинаковой масти – как на параде.

За уменами следовали пушки.

– Итак, снова в бой, – прошептал Эндрю.

Он наблюдал за противником с башни высотой почти в сто футов. Прислонившись к стене, он посмотрел вниз. Насколько он мог видеть, все редуты, земляные форты и прочие укрепления были усеяны людьми, которые возбужденно кричали и показывали на противоположный берег реки.

За спиной Эндрю застучал ключ телеграфа, он повернулся, и мальчик-телеграфист передал ему только что принятую телеграмму.

– От Барни. Ниже по реке штандарты четырех уменов Ганс что-то проворчал, не отрывая глаз от позиций врага.

– Справа – по-прежнему никаких известий, – сказал он. – С рассвета мы наблюдаем за их маневрами, их левое крыло кончается как раз здесь, не доходя до середины нашей линии. Но отдельные отряды передвигаются по всей длине фронта, направляясь на запад к холмам Шенандоа._ И? – вопросительно произнес Эндрю.

– Они ведут свою игру. И ты это знаешь так же хорошо, как и я.

– Ганс, отсюда до холмов – пятьдесят миль открытой степи, в которой невозможно укрыться. Мы насчитали уже пятнадцать штандартов, значит, пятнадцать уменов направляются прямо сюда.

– Все рванули сюда, позабыв о левом фланге. Жаль, что у нас нет ни одной из этих проклятых воздушных машин, – бросил Ганс, кивая на кружащие над их позициями корабли мерков. – К сожалению, они держались вне пределов досягаемости наших пушек.

Эндрю ничего не ответил. Прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, он смотрел на позиции противника.

– Если они станут перебираться через реку, то накрепко здесь застрянут. У нас тридцать пушек, пристрелянных к этому броду.

Ганс кивнул.

– Они идут прямо на самое укрепленное место наших позиций и знают это.

Эндрю смотрел на приближающегося противника. Внезапно их мерный шаг сменился рысью.

– Иисусе, похоже, они собираются атаковать! – свистящим шепотом произнес О’Дональд.

Эндрю повернулся к Пэту:

– Какого черта ты тут делаешь?

– Пришел проверить батарею резерва, – растерянно заявил Пэт, понимая, что это объяснение не выдерживает никакой критики.

Эндрю с упреком посмотрел на него и вернулся к изучению построения мерков.

– Один точный выстрел по этой башне, и весь штаб армии будет уничтожен, – сказал он мрачно.

На противоположном берегу вспухло белое облачко дыма. Прошло несколько томительных секунд, и снаряд плюхнулся в реку, подняв целый фонтан воды.

Артиллеристы задрали головы и вопросительно посмотрели на Эндрю, ожидая его приказаний.

– Придется спускаться в укрытие. Думаю, шоу началось.

Он ненавидел этот момент, но, судя по всему, иного выхода у него не было. Встав на небольшую деревянную платформу с прикрепленной веревкой, он махнул людям внизу, и его быстро спустили с башни. Пэт и Ганс спустились по приставной лестнице. Майна придумал это устройство для подъема и спуска Эндрю с башни, хотя сам Эндрю при этом чувствовал себя кулем с песком. Подбежав к одному из земляных укреплений, он вскарабкался на него и посмотрел в бинокль. Всадники теперь были всего на расстоянии мили, они неуклонно приближались к их позициям сплошной стеной, а впереди них гарцевал ударный отряд стрелков. Внезапно разведчики, стоявшие на другом берегу не больше чем в четверти мили от них, приподнялись в седлах, некоторые из них подняли вверх красные флаги и замахали ими.

– Они показывают местонахождение брода, – объяснил Эндрю. В голосе его проскальзывали нотки восхищения четкостью и слаженностью действий противника.

Колонна воинов начала перестраиваться. Если до этого полки стояли в шахматном порядке, то теперь пространство между ними заполнили всадники.

Эндрю почувствовал, что все глаза устремлены на него. Он взглянул на бригадного генерала и молча кивнул.

Несколько секунд спустя взвыли трубы. Все солдаты заняли свои позиции, пристроив винтовки на бруствере. Командиры расчетов еще раз осмотрели пушки, приведенные в боевую готовность.

Теперь со стороны врага отчетливо слышались звук рога и рокот барабанов, напоминавший приближение летней грозы. Передовые отряды уже съезжали к реке по глинистому берегу, лошади брыкались и ржали, не желая входить в ледяную воду.

– Не стрелять! Команда была передана по всей линии. «Пока что солдаты подчиняются дисциплине, – подумал Эндрю. – Не имеет смысла стрелять по сотне всадников, когда в следующую минуту появятся тысячи».

Всадники лавиной кинулись в реку, однако вскоре те, которые оказались по сторонам от узкой полоски брода, выбрались обратно на берег. В этом месте встали всадники, высоко подняв копья с красными флажками.

– Проклятые воздушные корабли! – выругался О’Дональд. Эндрю посмотрел в том направлении, куда он указывал.

С севера приближалось три корабля. – Наблюдатели, – объявил Ганс, даже не повернувшись. – Смотрят, как мы отреагируем.

Гром пушек усиливался, река то и дело выплескивала на берег волны от падающих в воду снарядов. Теперь Эндрю видел всадников отчетливее, и при виде их его пробрал озноб. Огромные, с луками в руках, они двигались стройными рядами. Вместо штандарта у каждого отряда был человеческий череп, надетый на копье. Командиры с обнаженными мечами держались впереди. Мечи, копья, шлемы блестели на солнце. Все было так знакомо. Эндрю почувствовал внезапную слабость – неужели все начинается заново?

Первый ряд подошел к берегу, к отмеченному флажками броду.

Со стороны обороняющихся раздались отдельные выстрелы. Эндрю увидел, как какой-то сержант бежит вдоль линии, яростно ругаясь. Однако дисциплина восстановилась, все ждали команды. Те, кто уже успел выстрелить, покорно выслушали положенные упреки.

Первый ряд мерков вступил в воду, за ним последовали второй и третий. Лошади рассекали волны, как маленькие лодки, взбивая копытами пену.

– Сейчас по ним прямой наводкой! – злорадно хмыкнул Пэт, потирая руки. Отойдя от Эндрю, он подскочил к ближайшей пушке, оттолкнул в сторону сержанта и нацелил орудие. Потом, удовлетворенный сделанным, отступил на шаг.

Авангард добрался уже до середины реки. Над полем повисло напряженное молчание, ни та, ни другая сторона не издавала ни звука. Слышались только плеск волн и ржание лошадей.

В воду вошли уже первые десять рядов – несколько тысяч воинов, а новые все прибывали и прибывали.

Эндрю почувствовал, что не может вздохнуть, так велико было напряжение.

Командир бригады вскочил на земляной вал и поднял руку с пистолетом, готовясь выстрелом в воздух дать приказ об открытии огня.

Первые лошади уже выбирались на берег в пятидесяти ярдах перед линией обороны. Оскальзываясь, они пытались подняться по склону.

Прозвучал выстрел, командир спрыгнул вниз, в небо взлетела сигнальная ракета. Земля, казалось, содрогнулась от взрыва – две с половиной тысячи винтовок и тридцать орудий выстрелили одновременно.

На реку обрушились тысячи пуль и снарядов, и она мгновенно окрасилась в красный цвет. Повсюду раздавались крики боли.

В какой-то момент стало почти тихо – никто не стрелял, все смотрели на содеянное. Вновь раздалась команда, послышался лязг, грохот, орудийные расчеты прочищали стволы пушек, готовили порох для нового выстрела, забивали заряды в ствол.

Выстрелы из винтовок слились в обрушивающееся на головы врага стаккато. Им вторили пушечные залпы.

О’Дональд, радостно ругаясь, велел орудийному расчету отойти в сторону и эффектным жестом дернул вытяжной шнур. Его «наполеон» то и дело изрыгал небольшие чугунные шарики, эта картечь буквально сметала ряды нападающих.

– Отбой! – скомандовал Эндрю. Командир бригады согласно кивнул. Прозвучал сигнал трубы, и стрельба постепенно смолкла. Пэт О'Дональд сделал один из последних выстрелов, нацелив пушку на противоположный берег.