С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

Вспышка полыхнула на всю долину. Жердь покатился по земле, загоревшийся Шрам с криком вскочил и тут же Упал. Пламя было каким-то уж очень жарким, и очень уж быстро оно сожрало мокрую, пропитанную жидкой грязью одежду, которая вообще-то и гореть не должна была.

Шрам, превратившийся в темный силуэт, едва различимый в сине-зеленых гудящих протуберанцах, несколько раз дернулся и затих. Огонь, то и дело взрывающийся снопами искр, пылал еще несколько секунд, потом опал и почти сразу исчез. Все, что осталось от человека и рюкзака, лежало посреди растекшейся по земле маслянистой лужи, по которой еще пробегали язычки огня.

Жердь встал. Вспышка оставила на его груди темное пятно, ресницы и брови бандита обгорели, но в целом он не пострадал.

— От маньяк! — Он показал довольному Огоньку кулак. — Дорвался, псих больной? Зачем его поджигать было, задушили бы — и все дела!

— А чего б и не поджечь? — возразил Огонек. Он выглядел счастливым. — Ладно, назад пошли.

* * *

Снорки скакали по контейнерам, ухали, искались под мышками, качали хоботами противогазов. Тимур полз мимо стоящей прямо над оврагом цистерны, когда вверху раздался стук. Он замер, скосив глаза, — на цистерне сидел вожак снорков, перемахнувший сюда с контейнера. Ну и здоровяк! Плечи широкие, руки длинные, башка огромная, да к тому же весь покрыт какими-то влажными пятнами. Мутант присел на корточки, широко расставив колени и упираясь в цистерну кулаками. Голова медленно поворачивалась, качался хобот, в тусклых круглых стеклах отражался пейзаж Свалки. Тимур лежал неподвижно, лишь рука, сжимающая «беретту», постепенно распрямлялась, вытаскивая оружие из-за ремня. Хотя такой пистолет против спорка — как пневматическое ружье из тира против слона. В него пару пуль надо всадить, чтобы он только внимание на тебя обратил. Одна надежда: Старик из-за шин тоже в тварь целится из берданки своей.

Вожак посмотрел в сторону Тимура. Сейчас заметит… От контейнеров донеслось уханье, и вожак резко обернулся. Тимур не видел, но по звуку понял: неподалеку сцепились два спорка. Он рискнул приподнять голову. Канава в этом месте была совсем неглубокой, так что удалось разглядеть, как одна тварь, у которой хобот на противогазе был оторван, в прыжке ударила другую ногами в грудь. Мутант упал с контейнера, и бесхоботный прыгнул за ним.

Вожак угрожающе ухнул и поскакал назад. Переведя дух, Тимур пополз дальше, то и дело выглядывая. Драчуны снова возникли на крыше контейнера, вожак прыгнул к ним, схватил бесхоботного и швырнул о железную стенку. Тот свалился на землю, поднялся, мотая головой, и попрыгал прочь. Соперник помчался за ним, оба пропали между контейнерами.

В конце канавы Тимур остановился. В тени под грудой мусора слабо пульсировал пузырь мутного газа. Вокруг на земле валялись ржавые гайки, рваные куски жести, арматура, электроды, палки, ветки, доски, листья. Он оглянулся на пирамиду из шин, и приподнявшийся Старик кивнул ему.

Примерившись, Тимур швырнул в аномалию электрод с куском цемента на конце. Раздался стук, потом шипение.

* * *

Боцман не смог сдержать ухмылки: впервые лицо Лысого выражало нормальное человеческое чувство, и это был страх.

Он попятился, почти затравленно оглядев шестерых бандитов, повторил:

— Как погиб?

— Говорю тебе, «жарка» сработала, прям возле рюкзака притаилась, гадина. — Жердь был сама искренность.

— Не было там никакой «жарки»!

— Ну так появилась, браток. Это ж аномалии, они то там, то здесь выскакивают.

— И Гнедиш в нее попал?

— Да не попал даже, а просто близко слишком подошел. Я к нему, понимаешь, прыгнул, назад дернуть хотел, но не успел, она как полыхнет! — Жердь подался к Лысому, и тот снова попятился, не убирая руки с пистолета в кобуре. — Ты гляди, гляди, вишь, у меня волоса опалены? Это от той же вспышки, только я дальше стоял… Ну, скажи, Огонек?

— А то! — кивнул тот.

Лысый переводил взгляд с одного на другого.

— А почему тебя так зовут? — вдруг спросил он. — Почему Огонек?

— А он у нас все с огоньком делает! — хохотнул Жердь.

Филину надоели разборки, но он не стал ничего говорить — просто развернулся и зашагал дальше. Сидящий на корточках Гадюка вскочил и заспешил впереди всех, за главарем направились Красавчик, Огонек, Жердь и Боцман. Он одного не понимал: почему Филин не скомандует пристрелить Лысого? Но потом вспомнил про засаду возле канала, которую сам же насоветовал устроить. Вот для чего командир охранника институтского решил использовать. А жаль, хотелось прямо сейчас всадить ему пулю в рожу. Боцман потер запястье — до сих пор ноет!

— Ну, чё торчишь там? — крикнул он, оглянувшись. — За нами топай, а то как дружок твой в аномалию попадешь.

И зашагал за остальными, прислушиваясь на ходу. За мусорным холмом ухали снорки.

* * *

Пузырь газа мутнел, съеживался, подтягивая к себе мусор, и вспучивался, выстреливая им во все стороны. Куски железа лязгали о стенку контейнера, со стуком падали на землю, втыкались в склон мусорной кучи.

Вожак снорков повернулся к оврагу. Остальные мутанты прекратили беспорядочно скакать по контейнерам. Один, за ним другой направились к источнику шума, но оглянулись на вожака и замерли, тихо ухая.

Тимур полз как мог быстро, слыша шипение аномалии, грюк, лязг и шелест позади. Выплюнутая «трамплином» гайка стукнула по темечку, он охнул, зажал рот и замер. Ругаясь про себя, пополз быстрее. Он не видел, что вожак уже скачет к «трамплину» и за ним устремились остальные мутанты, но по звукам понял: стая перемещается.

Приподняв голову, Тимур обнаружил, что достиг стоящей возле канавы цистерны. И еще увидел, что Старика за шинами больше нет.

Далеко позади аномалия, пульсируя тусклым светом, раз за разом всасывала в себя мусор и расшвыривала его вокруг. Вожак сел на краю ближайшего контейнера, уставившись вниз. Остальные снорки сновали вокруг «трамплина», взволнованно ухая и толкаясь. Один вспрыгнул на кучу мусора, но вершина под его ногами поехала, и он заскользил вниз. Тут как раз «трамплин» дал очередной залп — получив приличный заряд мусора в башку, грудь и брюхо, снорк с визгом рванулся вбок по склону. Остальные радостно заухали, громче всех смеялся маленький снорк в дырявом противогазе. Вожак на контейнере вдруг резко выбросил в сторону руку и поймал выпущенную «трамплином» гайку. Покрутил ее, морща лоб вместе с обтягивающей его грубой зеленой резиной, и швырнул в маленького снорка. С глухим стуком гайка отлетела от темени, мутант упал как подкошенный. Приподнялся, тряся головой. Остальные заухали еще громче и стали кружить вокруг, тыча в него пальцами и подхваченными с земли палками.

Тимур выполз из оврага, на четвереньках обогнув цистерну, поспешил наперерез Старику, который полз к контейнерам со стороны шин. Путь пока был свободен: все снорки возбужденно скакали вокруг аномалии, ухая, как полоумные совы. Сталкеры одновременно доползли до широкого просвета между уходящими вдаль рядами контейнеров и вскочили.

Старик прошептал:

— Ни звука! У нас пять минут где-то!

Они побежали.

* * *

Выскочив на край пустыря, Боцман сказал:

— Стойте все! И тихо!

Бандиты остановились. Гадюка, успевший пересечь треть расстояния, отделяющего отряд от лабиринта контейнеров, присел на корточки.

Впереди, немного правее, скакали снорки. Мимо них можно было пройти, если взять влево, но там отряд уперся бы в сплошной ряд контейнеров, стоящих к тому же в два яруса. Чтобы углубиться в лабиринт с этой стороны, надо подойти к нему прямо по центру, где зияет широкий проход. Туда попасть можно, понял Боцман. Но придется лечь и ползти — медленно, осторожно, тихо, чтобы не привлечь снорков.

Он повернулся к Филину:

— Надо решать.

— Хорошо, командуй, — сказал главарь.

— Эй, ты! — окликнул Боцман охранника. — Как тебя?

— Меня зовут Владлен, — ровным голосом произнес тот.

— Да, Владлен… Слушай сюда: мы Шульгу теперь окружить можем. Пойдешь в засаду?

Лысый колебался. Чувствовал, должно быть, подвох. Чтобы подтолкнуть его, Боцман с деланным безразличием пожал плечами.

— Ну, как хочешь. Огонек, Жердь и… — он оглянулся на Красавчика, — так, и ты тоже. Идите в обход, заляжете у канала, за рощей. Огонек, ты эти места знаешь, ты командуешь. Я думаю, Шульга к вам быстрее выйдет, чем мы его догоним. Значит, валите пацана, «слизень» берете и нас не ждете, сразу в схрон вертаетесь…

— Почему сразу в схрон? — перебил Лысый. — Пусть ждут.

Боцман покачал головой:

— Опасно там торчать, каждая лишняя минута смертельной может быть.

— Почему? — спросил Лысый.

Боцман замялся, не зная, что соврать, и тут в разговор вступил Жердь, у которого с этим проблем никогда не было.