Утро космоса. Королев и Гагарин - Владимир Губарев

Показывал нам, журналистам, космический старт Алексей Леонов. «Как видите, – заметил он, – комп­лекс настолько прост и надежен, что ни разу не отка­зал: сотни пусков как часы действуют».

Прост? Это какой меркой оценивать это понятие! Простота и надежность, рожденная человеческим по­двигом… И невольно хочется повторить: «Как гениально просто!»

В беседе с Владимиром Павловичем я упомянул о часах.

– Сравнение не совсем верное, – улыбнулся кон­структор, – предположим, что мы увеличим часы до размеров комплекса, и сразу же нам покажется, на­сколько грубовато они сделаны… При его проектирова­нии у нас не было никаких образцов. Мы шли непро­торенным путем, от всего отрешились, ведь нужна была принципиально новая конструкция. В ее основе сотни изобретений, труд многих месяцев, бессонные ночи и творческий поиск. В создании стартового комплекса при­нимали участие тысячи людей, многие машинострои­тельные заводы, строительные организации… Впрочем, видно, судьба у нас, конструкторов, такая: когда схема рождается, говорят: «О, это очень сложно!» – а прой­дет несколько лет: «Смотрите, насколько просто все…» – Владимир Павлович улыбается, потом добав­ляет: – А если вдуматься, то это еще одно свидетельство динамики развития космической техники. Быстро шагаем в космос…

С утра Юрий Гагарин начал звонить в родильный дом. Наконец трубку взял врач.

– Кого ждете? – спросил он.

– Девочку.

– Тогда радуйтесь, у вас дочь! А как назовете?

– Леночка… – ответил счастливый отец. Это было 10 апреля 1959 года.

До старта первого человека в космос оставалось 2 года и 2 дня.

ЛЕТО 1960

31 мая из отряда была выделена «ударная шестер­ка». Старшиной ее назначен Юрий Гагарин. Будущим космонавтам сказали, что в ближайшее время состоит­ся встреча с Главным конструктором.

События развивались стремительно. Еще год назад старший лейтенант Юрий Гагарин не подозревал, на­сколько резко изменится его жизнь: 31 мая 1959 года весь день провел дома. Помогал Вале, истопил печку, купал Леночку… А год спустя – совсем иные заботы.

14 января 59-го состоялось необычное заседание. Точнее, непривычное! Ученые обсуждали будущий по­лет человека в космос. Разгорелся спор о том, какие навыки потребуются будущему пилоту.

Выступил Сергей Павлович Королев. Он считал, что кандидатов следует отбирать из летчиков.

«Было решено основное внимание обратить на вы­сокий моральный уровень человека, на его духовный мир, на идейную убежденность и глубокую сознатель­ность», – вспоминал наставник будущих космонавтов Евгений Анатольевич Карпов.

– С самого начала возникла, конечно, проблема: кого отбирать, из каких профессий должен быть осу­ществлен этот выбор. И сложность в том, что мы не знали тех влияний, который может оказать космиче­ский полет на организм человека…

Идет съемка фильма «Космический век. Страницы летописи». В студии Николай Николаевич Туровский, ученый, хорошо известный среди космических медиков. А в те годы он был еще молод и только начинал свой путь в науке. Одно из первых заданий: принять учас­тие в отборе будущих космонавтов.

– Среди кандидатов были парашютисты, спортсме­ны, акробаты и, конечно, летчики. Анализ всех этих профессий показал, что наиболее рационально искать кандидатов среди летчиков, и не летчиков вообще, а летчиков-истребителей. Первый полет был одиночный, а следовательно, нужны были люди, которые в процес­се своей работы получили навыки в управлении лета­тельным аппаратом в одиночку… В то время конструкто­ры задали некоторые, будем говорить, технические зада­ния на величину и объем первых космонавтов, потому что первые корабли были малой величины… Мы выеха­ли в части истребительной авиации, чтобы побеседо­вать с людьми, отобрать из них тех, кто подходил бы, по нашему мнению, для подготовки к полету.

«Если я совсем недавно полагал – еще есть время на размышления, то теперь понял: медлить больше нель­зя, – вспоминал об этом времени Ю. Гагарин. – Как того требует воинский устав, я подал рапорт по коман­де с просьбой зачислить меня в группу кандидатов в космонавты. Мне казалось, что наступило время для комплектования такой группы. И я не ошибся».

В части двенадцать человек подали рапорта. Среди них был и Георгий Шонин, будущий космонавт. Над летчиками посмеивались, называли «лунатиками». Мало кто верил в части, что эти рапорта получат «ход». И ка­ково же было удивление всех, когда 12 октября прибы­ла комиссия, чтобы ближе познакомиться с теми, кто пожелал стать космонавтом.

– Это были очень разные люди, – говорит Н. Гуровский, – некоторые на таких встречах сразу же на­чинали задавать вопросы: как будет с летной подготов­кой? С продвижением по службе? Будем летать или нет?.. Меня приятно поразило, что практически никто не интересовался материальной стороной, очевидно, это свойственно советскому человеку – всех интересовало прежде всего дело.

24 октября пришел приказ отправить в Москву че­тырех «лунатиков». Среди них был и Юрий Гагарин.

Это была суровая, но необходимая встреча с меди­циной.

Требования к будущему космонавту? Четких границ не было, и поэтому отбор велся жестоко.

«Но кто тогда мог сказать, какими должны быть эти требования? – вспоминает Георгий Шонин, который чуть позже также был вызван в Москву на медицин­скую комиссию. – Поэтому для верности они были явно завышенными, рассчитанными на двойной, а может быть, и тройной запас прочности. И многие, очень мно­гие возвращались назад в части. В среднем из пятна­дцати человек проходил все этапы обследования один. И кто мог дать гарантию, что этим списанным не ока­жешься ты? Приходилось рисковать, ради будущего рисковать настоящим – профессией летчика, правом летать. Неудивительно, что среди моих новых знакомых были ребята, которые уже в процессе отбора, заподо­зрив у себя какую-либо зацепку, отказывались от даль­нейшего обследования и уезжали к прежнему месту службы».

После медицинской комиссии все разъехались по сво­им частям, так ничего и не зная о своей будущей судьбе.

Вернулся в Заполярье и Юрий Гагарин.

«Потянулись дни ожидания. Как и прежде, я по утрам ходил на аэродром, летал над сушей и морем, нес дежурство по полку, в свободное время ходил на лыжах. Оставив Леночку на попечение соседей, вместе с Валей на «норвегах» стремительно пробегали несколь­ко кругов по гарнизонному катку, по-прежнему редакти­ровал боевой листок, нянчился с дочкой, читал траге­дии Шекспира и рассказы Чехова» – так писал позже Юрий Гагарин.

Но друзья замечали: нервничает Юрий, ждет вызо­ва, хотя всячески и пытается скрыть свои чувства. Впро­чем, он всегда умел великолепно держать себя в ру­ках – и это качество уже отмечено в бумагах врачей как одно из достоинств будущего кандидата в космо­навты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});