Возвращение бумеранга - Сергей Буренин

— Вы уж постарайтесь, — кивнул Бартош. — Пошлите рапорт сегодня с нарочным. А то вдруг он завтра не придет, и мы наломаем дров. Ну, пока.

Он сунул руку с пистолетом в карман и спокойно вышел из участка.

На крыльце Бартош сделал Вашеку головой знак, предлагающий направиться к машине.

На обратной дороге все весело обсуждали происшествие.

Вечером, когда вся группа собралась на квартире у Вашека — Бартош пока не хотел использовать для этого свою квартиру, — Фреда сказал:

— Фотография Вальчика у меня есть. Надо сфотографироваться нам с Потучеком, и я завтра же попрошу Прагу помочь нам сделать новые документы. Остальным есть пока смысл оставаться под собственными именами. Грдина сказал, что полицейские уже получили новый рапорт, но пока все равно надо всем оставаться начеку.

Лондон, 25 февраля 1942 года

— … таковы последние новости, — закончил полковник Моравец свой доклад президенту Бенешу, он сделал небольшую паузу, перебирая свои бумаги, — а теперь я хотел бы ознакомить вас с Ответом группы «Сильвер-А» на ваш запрос о положении в Чехословакии. Полную корпию этой радиограммы я вам оставлю, но сейчас хотел бы зачитать отдельные места.

Он, прищурившись, пробежал глазами листок бумаги, который держал в руках и начал читать:

— Последние события вызвали во всем народе новую волну недоверия как к Англии и Америке, так и к вам. Россия и ее армия — единственная надежда для всех. Если люди еще и верят в близкий конец войны в Европе, то лишь потому, что судьба ее решается в России, поскольку события на Западе воспринимаются с определенной долей злорадства… Россия, разумеется, вызывает самые большие симпатии у рабочих, но ей так же симпатизируют и другие классы, в первую очередь интеллигенция…

Он снова сделал паузу, выискивая нужное место.

— …Неподготовленность Англии к войне, а к ней Гитлер шел открыто, — прочитал он, — доказывает ее (Англии) неспособность вести за собой Европу, и после того, как война закончится. И наоборот, акции России значительно повысились, и вообще, все верят, что Советы победят Германию. Это подталкивает аграрников, особенно богатых, опасающихся за свое имущество, на сотрудничество с немцами. На этом направлении разверните пропагандистскую кампанию. Если у России сейчас начнутся неудачи, то люди начнут сомневаться прежде всего в военной мощи Англии, которая не оказала России достаточную военную помощь.

— Все это ерунда! — возмущенно воскликнул президент Бенеш.

— У меня нет оснований не верить этому донесению. По моему мнению, ребята там делают большую работу, не смотря на огромные трудности, с которыми им приходится сталкиваться.

— Хорошо, я потом прочитаю их отчет и подумаю над ним, — недовольно кивнул Бенеш. — А что слышно о группе «Антропоид»?

— Группа «Антропоид» ведет самостоятельную работу, — пожал плечами Моравец. — У нее нет связи. Нам остается надеяться только на то, что мы услышим об успешном результате ее работы из других источников. А если они провалятся, то мы можем об этом даже и не узнать.

— Это мы не продумали, — покачал головой Бенеш. — Попросите группу «Сильвер-А» выйти с ними на связь. И что там с вашим бесценным агентом Рене?

— Группа «Сильвер-А» попыталась установить связь со штабс-капитаном Моравеком, а через него и с Рене, — ответил Моравец. — Но что-то там не сработало. Сейчас я пытаюсь вывести их на него с другой стороны. Пока связи нет.

— Печально, — вздохнул Бенеш. — Надо срочно готовить для заброски новые группы. А пока подумайте о том, не вывезти ли этого Рене в Англию. Если потребуется, можете подключить к этой операции группу «Антропоид». А чтобы стимулировать работу группы «Сильвер-А», присвойте всем ее членам очередные звания. Командиру группы присвойте капитана.

— Слушаюсь, — оживился Моравец. — Кстати говоря, в последней радиограмме Бартош высказывает свои соображения и по этому поводу. Разрешите, я сейчас их вам зачитаю.

Моравец снова раскрыл уже закрытую было папку и начал искать глазами нужное место.

— Вот …группы, которые будут направлены сюда, снабжайте как следует деньгами и одеждой. Очень удобен небольшой пистолет, может оказаться полезным портфель, который здесь купить трудно. Яд необходимо помещать в более удобную (меньших размеров) ампулу. Группы, по возможности, выбрасывайте вне района их будущего действия. Это затруднит немецким органам безопасности их обнаружение… Наибольшие сложности здесь возникают с получением работы. Без трудовой книжки, которая используется здесь наравне с паспортом, никого на работу не принимают. Направляют на биржу труда. Особенно опасна трудовая повинность в весенние месяцы. Обеспечивая работой и трудовыми книжками большое число лиц (из нелегальных сотрудников), мы подвергаем опасности провала всю систему. Поэтому считаю целесообразным использование возможно большего числа лиц из местного населения и сокращение до минимума появления новых людей.

— Очень хорошо, — согласился Бенеш, — но ведь здесь ни слова не говорится о том, что не надо вообще забрасывать новых людей. И что это за трудовые книжки? Нам надо наших парашютистов тоже снабжать ими.

— Я уже запросил образцы трудовых книжек по своим каналам, — заверил его Моравец, — Но это займет время.

— Короче говоря, готовьте новые группы, — распорядился президент Бенеш, — Их заброска может затянуться, так же, как это было с группами «Сильвер» и «Антропоид».

— Слушаюсь, — только и ответил Моравец.

Прага, 27 февраля 1942 года

В кабинет Абендшена вошел Тюммель и не без ехидства отрапортовал:

— Герр гауптштурмфюрер, майор Тюммель по вашему приказанию прибыл.

— Великолепно, — прямо просиял Абендшен. — Приятно иметь дело с исполнительными людьми, а то все приходится привозить и привозить. Садитесь, разговор у нас будет длинный.

— Как вы любите поговорить, — улыбнулся Тюммель, усаживаясь на предложенный стул. — Фюрер, между прочим, учит нас больше действовать, меньше говорить.

— Дойдет дело и до действия, — одними губами улыбнулся Абендшен, — Вспомните Писание: «В начале было слово». Вот и мы начнем со слов.

— Надеюсь, вы не продержите меня у себя в гостях целый месяц, как это получилось в прошлый раз. Ну, и что вас интересует на этот раз?

Абендшен выдвинул ящик своего письменного стола так, что ему пришлось откинуться, к стене, поставив при этом стул на две задние ножки. Наконец, он нашел то, что искал и выложил на стол несколько листков бумаги. Он аккуратно их рассортировал и выложил в определенном порядке перед Тюммелем.

— Вполне возможно, что в этот раз вы задержитесь у нас в гостях намного дольше. Очень намного. Вот здесь те суммы, которыми вы распоряжались в последнее время, — пояснил Абендшен, указывая на один из листков. — Вот время получения очередных сумм, а вот та информация, которую вы передавали чехам, она тоже снабжена датами. Обратите внимание, далеко не вся информация, переданная вами чехам, санкционирована абвером. Так вот, я бы хотел получить объяснения всем этим странностям.

Тюммель начал изучать эти листки с ироничной улыбкой на губах, но постепенно улыбка сползла с его лица, и он побледнел.

— Я хотел бы связаться с адмиралом Канарисом, — хрипло попросил он.

— Я не вижу в этом необходимости, — отрезал Абендшен, — необходимые нам данные мы и сами получим прямо из абвера. На днях на имя Бормана ушло письмо Гейдриха, в котором говорится о вашем предательстве. Вы поставили своего шефа Канариса в очень щекотливое положение.

— Но я ни в чем не виновен! — воскликнул Тюммель.

— Я дам вам эти листки с собой в камеру, куда вас сейчас и отведут, — пообещал Абендшен, — теперь в камеру, а не в «комнату ожидания». Там вы внимательно, не отвлекаясь, изучите этот материал и поймете, что ваша вина уже доказана. И вот когда вы это поймете, то подумайте о том, как вы будете с нами сотрудничать, если, конечно, будете. В первую очередь нам нужен Моравек. Учтите, что ваше согласие на сотрудничество будет учтено при решении вашей участи. Насколько учтено — этого я вам сказать не могу, потому что решать это, к вашему счастью, буду не я. Уж слишком много вы мне крови попортили. Будь моя воля, я бы вас повесил прямо здесь, в своем кабинете, это бы каждый день напоминало мне о том, что я работаю не зря.

Он нажал кнопку, спрятанную у него под столом, и приказал вошедшему шарфюреру:

— Отведите, пожалуйста, герр майора в камеру номер семь. Не забудьте отобрать у него оружие.

Прага, 1 марта 1942 года

Габчик ходил по комнате и курил, наконец, он загасил окурок, сел за стол и сказал:

— Слушай, давай-ка обсудим, что мы имеем на сегодняшний день.

Кубиш, встал с дивана, закрыл книжку, которую только что читал, и тоже уселся за стол напротив Габчика.