Вирикониум - Майкл Харрисон

Птицы встретили их.

Руки Целлара заскользили над прибором. Казалось, старик играет на каком-то странном музыкальном инструменте. Рассвет дрогнул, когда он поднял огромную стаю с острова, и она обрушилась на берег. Крича, как одно живое существо, она облаком окутала Чемозит, и захватчики исчезли в нем.

Клинки мерцали, кромсая металл, как масло. Острые, как пучки гвоздей, когти впивались в трехглазые лица. Птицы падали сотнями. Но когда стая поднялась выше, двадцать автоматов были разодраны в клочья и лежали, наполовину торча из воды, а остальные отступили на борт.

— Ха, — произнес в наступившей тишине Гриф. — А тебя, старик, беззубым не назовешь. И кто сказал, что эти твари неуязвимы?..

— Верно, — ответил Повелитель Птиц. — Но мне страшно. Посмотрите туда. Кажется, Кэнна Мойдарт откопала в Пустыне кое-что похуже этой нежити…

Он повернулся к Кромису.

— Ступайте! Оставьте меня. Под башней есть подземелье, там я держу лошадей. Туннели, пробитые в базальте, выходят на поверхность в полумиле к югу отсюда. Карлик научился всему, что необходимо, и даже больше. Слушайтесь его указаний, когда доберетесь… до рукотворного разума. Уходите. Берите карлика и уходите! Его броню я осмотрел и починил. Она там же, где лошади. Уезжайте как можно скорее!

Глаза старика широко раскрылись в тревоге. Несмотря на повторные нападения птиц, Чемозит сумели отвоевать небольшой пятачок на мостике возле судна, и теперь четыре автомата собирали там какое-то мощное устройство. Они работали степенно, словно никуда не спешили.

— Передвижная энергопушка, — прошептал Биркин Гриф. — Я-то думал, что на земле таких штук не осталось.

— Зато под землей есть и не такое, лорд Гриф, — ответил Целлар. — А теперь — ступайте!

Башня вздрогнула.

Лиловые шаровые молнии вырвались из дула орудия. Скалы и деревья превратились в пар. Пять сотен птиц вспыхнули и исчезли в лохматой золотой огненной сфере — фениксы, которым не суждено возродиться. Целлар повернулся к своим приборам.

Башня загудела. На самой ее вершине что-то потрескивало и плевалось. В воздухе запахло озоном.

Над островом сверкнула молния, озарив корпус лодки бледным пламенем.

— У меня тоже есть пушка, — произнес Птицетворец, и улыбка появилась на его безмерно старом лице. — Многие из этих птиц весьма хитроумно устроены и даже умеют говорить. Это не самое плохое определение жизни, которое я слышал.

Вода у мостика уже закипала.

Кромис взял королеву за руку.

— Здесь нам не место. Пробудились древние орудия. Пусть эти твари победят.

Скала, на которой стояла башня, зловеще задрожала.

— Но ведь мы должны забрать с собой старика, верно? В конце концов, его убьют…

— Не думаю, что он нам позволит, — ответил Кромис. И был прав.

Гробец-карлик выглядел так, словно его оглушили пыльным мешком.

— Пятьдесят лет жизни псу под хвост… — твердил он. — Ладно. Похоже, надо сваливать.

Сто шагов — и начались пещеры.

Странная получилась поездка. Лошади артачились: сказывалось отсутствие выучки, а туннели были плохо освещены. На стенах выступали капли воды, грибы превращали фрески в картины из снов сумасшедшего. Огромные безмолвные машины стояли в альковах, словно вырастая из скалы.

Дрожь замерла вдали.

— Мы под эстуарием. Это подвал мира, где мертвецы теряют кости.

Кромису и его спутникам пришлось проехать сквозь столб холодного огня. Потом они обнаружили странные вещи: белый скелет лошади, а на ней — скелет всадника; меч, слишком большой, чтобы кто-то мог его поднять; огромную сеть; мумифицированное тело прекрасной принцессы.

Звуки, которые не были эхом, следовали за ними вниз по кривым коридорам.

— Если скажут, что мы оказались вне Времени, я поверю, — произнес тегиус-Кромис.

Наконец они выбрались из подземелий и остановились на краю Западных утесов, пристально глядя вниз. Башня Целлара скрылась в облаке разноцветного дыма, в котором мелькали молнии. Дорожка, ведущая к ней, местами просела, камни таяли, как лед. Пар клубился над эстуарием.

Когда беглецы свернули на юго-запад, сначала в сторону Лендалфута, потом — к Ленивому лесу, холодный туман уже затянул все вокруг. Целлар продолжал сражение, которое не мог выиграть. Одинокий орлан висел в небе над клубами дыма… и кружил, кружил…

Гробец-карлик никогда и ни с кем не говорил ни о своем пребывании на пятом этаже башни, ни о том, что там узнал. Несомненно, он впитал куда больше, нежели сведения, необходимые для выполнения задачи, поставленной перед ним Птицетворцем. Старик счел его способным и жадным учеником. Несомненно и другое: при всем желании он ничего не смог бы рассказать о Целларе — человеке, забывшем свой возраст и происхождение. Но позже он часто бормотал, обращаясь к самому себе:

— Мы попусту проживаем жизнь. Половина уходит на поиски истин, половина — на всякую чушь. Мы живем зря.

10

Мощным броском на юг Кэнна Мойдарт достигла Мингулэя и обрушилась на него. Город пал, но Чемозит чувствовали, что дальше идти некуда. Холодные улицы упирались в набережную. Похитители Мозга резали мирных жителей… а потом, без всяких целей и переживаний, занялись своими хозяевами, и те умирали среди вони крови и рыбы…

Одновременно смерть занесла механическую длань над глухими переулками Квошмоста и Пастельного Города. Она разила без промаха. Великая война началась… А может быть, она никогда не заканчивалась, просто автоматы завершали дело, которое им поручили более тысячи лет назад… Северянам отчаянно требовались враги.

— Впечатляет.

Гробец-карлик и тегиус-Кромис стояли на гребне вылизанного дождями горного хребта. Они добрались до южной оконечности узкого перешейка, отделяющего горы Монадлиата от моря.

Вокруг тянулись бесплодные солонцы. Возвышенность, сложенная известняками, была изборождена глубокими оврагами и выглажена ливнями, которые здесь почти не прекращались. Скалы, тысячи лет сопротивлявшиеся разрушительной силе природы, напоминали искривленные полированные колонны, торчащие из земли.

— Если верить Птичнику, старая дорога проходит мимо них. То, что мы ищем, находится в ее конце… может быть. Ты уверен, что не ошибся?

Над гротескными шпилями и образованиями, похожими на руки и ноги уродцев, по серому небу неслись серые облака, и ветер был горек. Гробец нетерпеливо побарабанил огромными стальными пальцами по левому бедру своего экзоскелета.

— Сколько тебе повторять? Целлар хорошо меня учил.

Они ехали уже пять дней. В первую ночь им удалось ускользнуть из Лендалфута, чудом избежав столкновения с встревоженным гарнизоном северян, потом пришлось вброд перебираться через главное устье залива Гервэн, дождавшись отлива. Но на следующий день жители маленьких ферм, расположенных на юго-западном склоне Монадлиата, предупредили их, что в этих местах орудуют Чемозит, и беглецам пришлось двигаться с осторожностью.

И теперь путь им преградили первые ряды деревьев Южного леса.

Местность заметно понижалась вот уже миль пять. Земля становилась все более плодородной, известняки понемногу исчезали. Появились низкие кусты и утёсник, но вскоре они уступили место березовым рощицам. А потом впереди возникло пятно черноты. Мрачное, оно неприступным частоколом тянулось вдоль всей тысячефутовой линии гор до меловых ям у моря.

— Ладно, — проговорил Кромис, — выбирать не приходится.

Он оставил карлика за наблюдателя и пополз вниз по северному склону хребта — туда, где Биркин Гриф и Метвет Ниан жались к лошадям, пытаясь укрыться под жалким навесом. Их плащи насквозь промокли и липли к телу, волосы прилипли к голове.

— Ясно, что идти нам через лес. Трудно сказать, удавалось ли кому-нибудь оттуда выбраться. Но стоя на месте, мы ничего не добьемся. Гриф, нам с тобой надо подумать о том, как проехать под деревьями.

Полдня они блуждали в зеленом храме.

Подлеска не было — только толстые стволы и извилистые сучья. Лошади спотыкались о переплетения корней. Ехать приходилось медленно. Густые ветви нависали прямо над головой — и ни звука, ни движения. Лишь капли влаги просачивались сквозь бесчисленные перекрестья серых сучьев и бесшумно падали на землю. Сосны сменились дубом и ясенем, заросли стали гуще. Тропинки не было — кроме той, которую прокладывал их разум, ведущей непонятно куда.

Полдень…

На поляне среди зарослей гигантского бледного болиголова и чахлой крапивы, Гробец оставил своих спутников.

— Придется делать за вас всю работу, — проворчал он. — Свинство. Ладно, отдыхайте.

И он зашагал прочь, прорубая огромным топором прямую просеку и снося молодые деревца под корень — просто со злости.